Избранные стихи из всех книг - Киплинг Редьярд Джозеф (читать книги онлайн без регистрации txt) 📗
Даже с мамонтом сражался,
Носом к носу с ним встречался,
И, как мы, плевать хотел на всех людей:
Лодку лучшую оттяпал,
Бабу лучшую захапал,
И чужой добычи кучу отхватил,
Кем-то вырезанный идол
За свою работу выдал,
И улегся в самой классной из могил.
А пройдоха, что когда-то
Стал папашей плагиата,
Заслужил хвалу и честь от короля!
Фавориты и воры
Правят нами с той поры,
Как себя считала девушкой земля.
В чем, скажите без обиды,
Тайна некой пирамиды?
Да, один подрядчик был других шустрей,
Он сумел спереть казенных
Пару-тройку миллионов,
И в Египте стал богаче всех людей.
А Иосиф? Продвиженье
До Начальника Снабженья
[2]
И ему не вредно было, ей же ей!
Извините, эта песня
Не новей, не интересней
Тех, что самый дальний предок распевал,
Таковы уж человеки:
Ныне, присно и вовеки
Воровство на этом свете правит бал!
Перевел В. Бетаки
Шифр нравственности
Оставив юную жену хозяйничать по дому,
Уехал Джонс на горный пост к афганскому кордону.
Там гелиограф
[3]
был, и Джонс жене растолковал
Сигнальный шифр, чтоб ей с горы слать нежные слова.
Любовь ему вручила ум, ей красоту — Природа,
И гелиограф их связал в честь Феба и Эрота.
Джонс наставленья слал жене, когда вставал рассвет,
И на закате тоже слал супружеский привет.
Он ей твердил: «Страшись юнцов, внушающих соблазны,
И льстивых, лживых стариков с отеческою лаской».
Но подозрительнее всех для Джонса, говорят,
Был генерал-полковник Бенгс, заслуженный солдат.
Ущельем как-то ехал Бенгс, с ним штаб и адъютанты.
Вдруг видят: гелиограф с гор сигналит беспрестанно.
Они подумали: мятеж! туземцы жгут посты!
Остановились — и прочли шифровку с высоты:
«Тире, и точка, и тире, тире, тире, и точка…»
О черт! Давно ли генерал стал нежным ангелочком?
«Мой птенчик… Козочка моя… Мой свет… Моя звезда…» —
О дух милорда Уолсли! Кто сумел попасть туда? —
И штаб, как вкопанный, застыл, и адъютант опешил;
Все стали, сдерживая смех, записывать депешу.
А Джонс как раз на этот раз писал жене своей:
«Не знайся с Бенгсом, он ведь здесь распутней всех, ей-ей!»
И, гелиографом с горы безжалостно сигналя,
Из жизни Бенгса сообщал интимные детали;
Тире и точками жене он мудрый слал наказ…
Но, хоть Любовь порой слепа, у мира — много глаз.
И штаб, как вкопанный, застыл, и адъютант опешил,
И генерал в седле краснел, читая, как он грешен;
И наконец промолвил он (что думал он, не в счет):
«Все это — частный разговор. Кррругом! Галоп! Вперед!»
И, к чести Бенгса, Джонсу он ни словом, ни взысканьем
Не дал понять, что прочитал в горах его посланье.
Но всем известно — от долин до пограничных рек,
Что многочтимый генерал — распутный человек.
Перевел Г. Бен
Дурень*[4]
Жил-был дурень. Вот и молился он
(Точно как я или ты!)
Кучке тряпок, в которую был влюблен,
Хоть пустышкой был его сказочный сон,
Но Прекрасной Дамой называл ее он
(Точно как я или ты).
Да, растратить года и без счета труда,
И ум свой отдать и пот,
Для той, кто про это не хочет и знать,
А теперь то мы знаем, — не может знать,
И никогда не поймет.
Дурней влюбленных на свете не счесть
(Таких же, как я или ты),
Загубил он юность, и гордость и честь
(А что у дурней таких еще есть?)
Ибо дурень — на то он дурень и есть…
(Точно как я и ты).
Дурню трудно ли все, что имел, потерять,
Растранжирить за годом год,
Ради той, кто любви не хочет и знать,
А теперь-то мы знаем — не может знать
И никогда не поймет.
Дурень шкуру дурацкую потерял,
