Тайна Игоря Талькова. «На растерзание вандалам» - Измайлова Ирина Александровна (читать полностью бесплатно хорошие книги TXT) 📗

Этот ответ самого поэта тем, кто упрекал его в робости и приспособленчестве, почему-то был забыт упрекающими, а возможно, им неизвестен…

Самым негативным, можно смело сказать хамским, был, пожалуй, отзыв о Талькове журналиста М. Кононенко в статье «Кто убил Игоря Талькова?». Это «произведение» можно было бы, конечно, не упоминать вовсе: г-н Кононенко не Макаревич, не напиши он двадцать лет назад о Талькове, его вряд ли бы кто-то когда-то вообще вспомнил. Но дело в том, что статья-то была откровенно заказная, намеренно направленная против поднявшейся после убийства певца волны народного отчаяния и гнева, и получилось, что заказчикам, как с ними нередко случается, не хватило чувства меры. Стремясь снять, по их мнению, излишнее напряжение, автор статьи перешел все границы, оскорбив не только погибшего барда, но и миллионы людей, искренне любивших его творчество. Господин Кононенко назвал творчество Талькова «лапидарной и прямолинейной социальщиной», «положенной на сусальную электрическую музыку». И далее заявил, что, по его мнению, Игорь Тальков – «средненький певец, посредственный композитор и очень плохой поэт», а его тексты «напоминают фельетоны в журнале «Крокодил», за что его и любил народ». По утверждению Кононенко, Тальков был «…певцом обычного невежественного быдла. Того самого быдла, которое все свои нерешаемые проблемы сваливает на правительство, а решаемые проблемы решает с помощью кулака».

Как говорится, комментарии излишни. Но появление столь невыдержанной идеологически, а попросту откровенно некультурной статьи ясно показывает, как на самом деле страшен был даже мертвый бард для тех, кто хотел бы, но уже не мог отнять его творчество у разбуженных им поколений.

В адрес Игоря Талькова раздавались и по сей день раздаются и совершенно другие оценки. Причем и положительные оценки очень сильно разнятся.

Большинство русских патриотов считают певца православным подвижником, мучеником за Веру, героем, убитым во имя Отечества. Другие видят в его творчестве гораздо больше стихийного протеста, талантливого, но индивидуального самовыражения.

Как обычно, в России (да, вероятно, и во всем мире!) большое явление оценивают, впадая в крайности. Кто-то требует канонизации и слагает акафисты, кто-то упрекает в незрелости, в недопонимании, в недооценках… То лепят идеальный образ, то рисуют мутный контур, неясно различая черты.

Наверное, все это неправильно. Во-первых, потому, что оценить такое ярчайшее явление, каким бесспорно был и остается Игорь Тальков, возможно только с большого расстояния, и двадцати лет для этого, возможно, недостаточно. А во-вторых, такой огромный талант не может быть однозначен, одномерен, он всегда вмещает, с одной стороны, больше, чем нам бы хотелось, с другой – далеко не одно то, что мы умеем в нем увидеть.

И, чтобы попытаться его понять, надо попробовать для начала взглянуть на его жизнь, как на жизнь любого из нас, и оценить ее, стараясь увидеть те внешние и внутренние причины, которые сформировали эту, без преувеличений, удивительную человеческую личность.

Родители. Хождение по мукам

Игорь Тальков принадлежал к дворянскому сословию, в чем трудно усомниться, хотя бы просто глядя на него. Разумеется, не только на его лицо, но на стать, походку, движения. Понятие «порода» напрочь уходит из современного обращения, но признаки-то породы в отдельных людях еще проявляются, и в этом нет ничего плохого, равно как ничего особенно прекрасного – просто это существует.

Изначально родовая фамилия писалась иначе, не «Тальков», а «Талько». Дед певца Максим Максимович Талько был военным инженером, дяди, братья его отца, – офицерами царской армии. Владимир Максимович, отец Игоря, был репрессирован, как и многие выходцы «из бывших». Причины в таких случаях изобретались самые различные, по принципу – был бы человек, а дело найдется. Сам Владимир Максимович не любил рассказывать о предыстории своего ареста. Не говорил об этом даже с женой, и она знала только, что посажен он был (как, кстати, и она) по самой «популярной в то время статье – 58-й (за антисоветскую агитацию). Что в действительности едва ли было возможно: очень долго, до очень зрелого, если не до преклонного возраста Владимир Тальков был сторонником коммунистических идей. Он говорил жене, убеждавшей его в порочности и преступности советской системы:

– Подожди, я тебя перевоспитаю!

Обычный для того времени случай, когда под колесо репрессий попадали люди, вовсе не враждебные системе, люди, на которых эта самая система могла бы опереться, но в силу своей тупости сметала их, сваливала, не заботясь о том, что таким образом сама себя разрушает. Веря в силу своего репрессивного аппарата, совдепия не заботилась о будущем: на репрессиях можно продержаться определенное время, иногда достаточно длительное. Но существовать в режиме репрессивного давления на собственное население вечно невозможно.

Владимир Максимович был человеком неглупым, думающим, наделенным совестью. И в конце концов, спустя долгие годы, сказал Ольге Юльевне:

– А ведь ты была права!

Именно в местах заключения, в поселке Орлово-Розово Чебулинского района Кемеровской области, Владимир Максимович познакомился с Ольгой Юльевной, тоже репрессированной. В 1953 году у них родился первенец.

А теперь о ней, о жене Владимира Максимовича Ольге, о матери русского певца Игоря Талькова.

Возможно, основные свои достоинства, прежде всего крепость души, целеустремленность, стойкость перед испытаниями, Игорь унаследовал именно от нее. Это была женщина удивительной душевной, можно даже сказать духовной, силы. Мудрая, искренняя, не способная на предательство, она и сыновей своих, Владимира и Игоря, воспитала такими, она сумела, живя в царстве лицемерия и фальшивых лозунгов, раскрыть перед ними истинные ценности, дать истинные представления о долге, совести, любви. И вместе с тем не позволила им озлобиться, замкнуться, разочароваться в жизни. Она сама умела любить и их научила тому же.

Настоящая русская женщина.

Хотя по крови она была русской лишь наполовину, и даже при получении паспорта собиралась вписать в пятую графу совсем другую национальность – «немка». Отговорил ее от этого отец. По вполне понятным причинам…

Семья Ольги Юльевны была настоящая, крепкая. Семья, где муж и жена искренне любили друг друга. Время, в которое им довелось жить, обрушило на них столько испытаний, что впору было отчаяться, потерять самое веру в жизнь. Однако, возможно, именно эти испытания укрепили их и заставили еще сильнее сплотиться, еще крепче поддерживать друг друга.