- - Клюев Николай Алексеевич (читать книги бесплатно TXT) 📗
Подброшу хвороста в чувал
2760 И с забиякой огоньком
Спою акафист о былом!
Как жила Русь, молилась мать,
Умея скорби расшивать
Шелками сказок, ярью слов
Под звон святых колоколов!
* * *
В калигах и в посконной рясе,
В пузатом сумском тарантасе,
От хмурой Колы на Крякву
Я пробирался к Покрову,
2770 Что на лебяжьих перепутьях.
Позёмок-ветер в палых прутьях
Запутался крылом тетерьим.
По избам Домнам и Лукерьям
Мерещатся медвежьи сны,
Как будто зубы у луны,
И полиняли пестрядины
У непокладистой Арины, —
Крамольницу карает Влас...
Что ал на штофнике атлас
2780 У Настеньки, купецкой дщери,
И бык подземный на печере,
Знать, к неулову берег рушит,
Что глухариные кладуши
В осоке вывели цыплят —
К полесной гари... «Эй, Кондрат,
Отложь натруженные вожжи
И бороду — каурый стог —
Развей по ветру вдоль дорог!..»
«С никонианцем нам не гоже...»
2790 — «Скажи, Кондратушко, давно ли
Помор кручинится недолей?
И плат по брови поморянке
Какие супят лихоманки?
Святая наша сторона,
Чай, не едала толокна
Ни расписной, ни красной ложкой
И без повойника расплошкой
У нас не видывана баба!..»
— «Никонианцы — нам расслаба!»
2800 И вновь ныряет тарантас —
Затертый хвоями баркас.
Но что за блеск в еловой клети?
Не лесовик ли сушит сети,
Не крест ли меж рогов лосиных
Или кобыл золотоспинных
Пасет полудник, гривы чешет?
То вырубок седые плеши
В щетине рудо-желтых пней!
Вон обезглавлен иерей —
2810 Сосна в растерзанной фелони,
Вон сучьев пади, словно кони
Забросили копыта в синь,
Березынька — краса пустынь,
Она пошла к ручью с ведерцем
И — перерублена по сердце,
В криницу обронила душу.
Укрой, Владычица, горюшу
Безбольным милосердным платом!..
Вон ель — крестом с Петром распятым
2820 Вниз головой — брада на ветре...
Ольха рыдает: «Петре! Петре!»
Вон кедр — поверженный орел —
В смертельной муке взрыл когтями
Лесное чрево и зрачками,
Казалось, жжет небесный дол,
Где непогодный мглистый вол
Развил рога, как судный свиток.
Из волчьих лазов иль калиток
Настигло лихо мать-пустыню,
2830 И кто ограбил бора скрыню, —
Златницы, бисеры и смазни,
Злодей и печенег по казни, —
Скажи, земляк?!. И вдруг Кондратий,
Как воин булавой на рати,
В прогалы указал кнутом:
«Знать, ён, с кукуйским языком!»
Гляжу — подобие сыча,
И в шапке бабе до плеча,
Треногую наводит трубку
2840 На страстотерпную порубку.
Так вот он, вражий поселенец,
Козява, короед и немец,
Что комаром в лесном рожке
Зовет к убийству и тоске!
Он — в лапу мишкину заноза,
Савватию — мирские слезы,
Подземный молот для собора!..
И солью перекрыло взоры
Мои, ямщицкие Кондрата.
2850 Где версты, вьюги, перекаты,
Судьба-бубенчик, хмель-ночлеги?..
«Эх, не белы снежки да снеги!..» —
Так сорок поприщ пели мы —
Колодники в окно тюрьмы,
В последний раз целуя солнце,
И нам рыдало в колокольце:
«Антихрист близок! Гибель, гибель
Лесам, озерам, птицам, рыбе!..»
И соль струилась по щекам...
* * *
2860 По рыболовным огонькам,
По яри кедровых полесий
Я узнавал родные веси.
Вот потянуло парусами,
Прибойным плеском, неводами,
А вот и дядя Евстигней
С подковным цоком, звоном шлей
Повыслан маменькой навстречу...
Усекновенного Предтечу
Отпраздновать с родимой вместе!
2870 В раю, где писан на бересте
Благоуханный Патерик —
Поминок Куликова поля,
В нем реки слезотечной соли
Донского омывают лик.
О радость! О сердечный мед!
И вот покровский поворот
У кряковиных подорожий!
Голубоокий и пригожий,
Смолисторудый, пестрядной,
2880 Мне улыбнулся край родной
Широкоскуло, как Вавила, —
Баркасодел с моржовой силой,
Приветом же теплей полатей!
