Лирика - Петрарка Франческо (книги бесплатно читать без txt) 📗
Она любви моей не охладит.
Пускай она намеренья не прячет
Убить меня, Амур мне говорит,
Что это ничего еще не значит.
На солнца чудотворных глаз взираю,
Где тот, кем жив и кем слеза точится;
Душа от сердца ищет отлепиться,
Дабы припасть к сему земному раю;
Но сласть и желчь тому присущи краю,
И нить судьбы там паутинкой мнится;
Амуру жалуясь, душа казнится
Узды крутой избегнуть, мол, не чаю.
Так в крайностях плутая изначально,
Вся – мертвый лед и жаркое пыланье,
Живет она, то низменна, то горня.
Воспряв на миг, сто раз вздохнет печально,
Но чаще – пребывает в покаянье:
Таков был плод от такового корня.
Жестокая звезда – недобрый знак
Отражена была в моей купели,
В жестокой я качался колыбели,
В жестоком мире сделал первый шаг,
И рок жестокой даме лук напряг
И взор ее обрадовался цели,
И я взывал к тебе: "Амур, ужели
Не станет другом мне прекрасный враг?"
Ты рад моим терзаниям всечасным,
Тогда как ей моя печаль не в радость,
Затем что рана не смертельно зла.
Но лучше быть из-за нее несчастным,
Чем предпочесть других объятий сладость,
Порукою тому – твоя стрела.
Лишь вспомню миг сей или сень предела.
Где мне Амур хитро измыслил узы,
Где стал рабом я дорогой обузы,
Где горя сласть всей жизнью завладела,
Я – снова трут, и, словно встарь, зардела
Былая страсть, с кем не разъять союзы,
И вспыхнул огнь, и полегчали грузы
Тем и живу. До прочего нет дела.
Но светит теплоносными лучами
Мне явленное солнце ежедневно,
На склоне дней, как поутру, сияя.
Оно одно и есть перед очами,
По-прежнему светло и сокровенно
Благую сень и миг благой являя.
Глухой тропой, дубравой непробудной,
Опасною и путникам в броне,
Иду, пою, беспечный, как во сне,
О ней, чей взор, один, как проблеск чудный
Двух солнц, – страшит желанье. Безрассудный
Блуждает ум – и нет разлуки мне.
Я с ней! Вот сонм ее подруг: оне
За ясеней завесой изумрудной.
Чей голос – чу! – звучит, слиян с листвой
Лепечущей, сквозь шум вершин зыбучий,
И птичий хор, и говор ключевой?..
Милей дотоль мне не был лес дремучий,
Когда б лишь солнц моих игры живой
Не застилал от глаз зеленой тучей!
Являл за переправой переправу
Мне в этот долгий день среди Арденн
Амур, что, окрыляя взятых в плен,
Влечет сердца в небесную державу.
Где Марс готовит путнику расправу,
Я без оружья ехал, дерзновен,
И помыслы не знали перемен,
Одной на свете отданы по праву.
И памятью об уходящем дне
В груди тревога поздняя родится,
Однако риск оправдан был вполне:
Места, где милая река струится,
Покоем сердце наполняют мне,
Зовущее меня поторопиться
Мне шпоры даст – и тут же повод тянет
Любовь, неся и отнимая свет,
Зовет и, прочь гоня, смеется вслед,
То обнадежит, то опять обманет;
То сердце вознесет, то в бездну грянет,
И страсть в отчаянье теряет след:
Что радовало, в том отрады нет,
И разум дума странная туманит.
Благая мысль ему открыла путь
Не по волнам, бегущим из очей,
Путь к счастью, но другая прекословит,
И разум, принужденный повернуть
Навстречу смерти медленной своей,
Один удел себе и мне готовит.
Да, Джери, и ко мне жесток подчас
Мой милый враг – и для меня бесспорна
Смертельная угроза, и упорно
В одном ищу спасенье каждый раз:
Она ко мне не обращает глаз,
А выражение моих – покорно,
И действует смиренье благотворно
И нет стены, что разделяла нас.
Иначе бы она в моем уделе
Медузою безжалостной была,
Перед которой люди каменели
Один лишь выход нам судьба дала,
Поверь, бежать бессмысленно: тебе ли
Не знать, что у Амура есть крыла!
Ты можешь, По, подняв на гребне вала,
Швырнуть мою кору в водоворот,
Но душу, что незримо в ней живет,
И не такая сила не пугала.
Лавировать в полете не пристало
Золотолистый лавр ее влечет
И крылья быстры, и ее полет
Сильней руля и весел, волн и шквала.
Державная, надменная река,
Ты, лучшее из солнц оставя сзади,
К другому держишь путь издалека.
Уносишь плоть, но ты же и внакладе:
Душа стремится, взмыв под облака,
Назад – в любимый край, к своей отраде
Амур меж трав тончайшие тенета
Из злата с жемчугами сплел под кроной,
Боготворимой мною и зеленой,
Хоть сень ее – печальная щедрота.
Рассыпал зерен – хитрая забота!
Страшусь и жажду я приманки оной;
С начал земли, Предвечным сотворенной,
Нежней манка не слышала охота.
А свет, с кем солнцу проигрышны встречи,
Слепил. Шнурок шел от сетей к запястью
Пречистому, как снежное сиянье.
Так завлекли меня заманной властью
И мановенья дивные, и речи,
И нежность, и надежда, и желанье.
Сердца влюбленных с беспощадной силой
Тревога леденит, сжигает страсть,
Тут не поймешь, чья пагубнее власть
Надежды, страха, стужи или пыла.
Иных, бросает в жар под высью стылой,
Дрожь пробирает в зной, что за напасть!
Ведь жаждущему просто в ревность впасть
И дев считать вздыхателями милой.
Я ж обречен лишь от огня страдать
И лишь от жажды гибну ежечасно,
Слова бессильны муку передать.
О, что мне ревность! Пламя так прекрасно!
Пусть видят в нем другие благодать,
Им не тпетчть к псгчини-с – Вce напрасно.
Но если поражен я нежным оком,
Но если ранят сладкие слова,
Но если ей любовь дала права
Дарить мне свет улыбки ненароком,
Что ждет меня, когда, казнимый роком,
Лишусь я снисхожденья божества,
В чьем взоре милость теплится едва?
Неужто смерть приму в огне жестоком?
Чуть омрачен моей любимой лик,
Весь трепещу, и сердце холодеет,
Страшусь примеров давних каждый миг,
И этих страхов разум не развеет.
Я женскую изменчивость постиг:
Любовь недолго женщиной владеет.
Амур, природа, вкупе со смиренной
Душой, чья добродетель правит мной,
Вступили в сговор за моей спиной:
Амур грозит мне мукой неизменной,
В сетях природы, в оболочке бренной,
Столь нежной, чтобы справиться с судьбой,
Душа любимой, прах стряхнув земной,
Уже от жизни отреклась презренной.
Готовится душа отринуть плоть,
Чьи очертанья были так прекрасны,
Являя средоточье красоты.
Нет, милосердью смерть не побороть.
И если так – надежды все напрасны
И безнадежны все мои мечты.
