2 августа 1913. Тойла.
«Вот так придешь и станешь на камнях над рекою...»
Вот так придешь и станешь на камнях над рекою,
Глядишь, как удит рыбу эстонское дитя,
Как воды льются, льются, журча и шелестя.
Пласты лиловой глины нависли над рекою,
А сердце, – сердце снова упоено тоскою,
И бьется в берег жизни, тоской своей шутя.
Стоишь, стоишь безмолвно над быстрою рекою,
Где тихо струи плещет эстонское дитя.
7 августа 1913. Тойла.
«Откачнись, тоска моя, чудовище...»
Откачнись, тоска моя, чудовище,
Не вались опять ко мне на грудь,
Хоть недолго вдалеке побудь.
Что ты хочешь, тяжкое чудовище?
Отдал я тебе мое сокровище,
Коротаю дни я как-нибудь.
Откачнись, косматое чудовище,
Не вались опять ко мне на грудь.
9 августа 1913. Тойла.
«Дошутился, доигрался, докатился до сугроба...»
Дошутился, доигрался, докатился до сугроба,
Так в сугробе успокойся, и уж больше не шути.
Из сугроба в мир широкий все заказаны пути.
Доигрался, дошутился, докатился до сугроба,
Так ни слава, и ни зависть, и ни ревность, и ни злоба
Не помогуть из сугроба в мир широкий уползти.
Дошутился, доигрался, докатился до сугроба,
Так в сугробе ляг спокойно, и уж больше не шути.
7 сент. 1913 г. Спб.
«У меня сто тысяч теней...»
У меня сто тысяч теней.
С ними дни я коротал,
И менять их не устал.
Вереницу легких теней
Я гирляндами цветений
Всё по новому сплетал.
У меня сто тысяч теней,
С ними дни я коротал.
11 сент. 1913 г. Спб.
«Прекрасный Днепр, хохлацкая река...»
Прекрасный Днепр, хохлацкая река,
В себе ты взвесил много ила.
В тебе былая дремлет сила,
Широкий Днепр, хохлацкая река.
Был прежних дней от яви далека,
Былая песнь звучит уныло.
Прекрасный Днепр, хохлацкая река,
Несешь ты слишком много ила.
10 марта 1913 г. Вагон. Екатеринослав – Запорожье.
«Зеленая вода гнилого моря...»
Зеленая вода гнилого моря,
Как отразится в ней высокая звезда?
Такая тусклая и дряхлая вода,
Зеленая вода гнилого моря,
С мечтою красоты всегда упрямо споря,
Она не вспыхнет блеском жизни никогда.
Зеленая вода гнилого моря,
Как отразится в ней высокая звезда?
24 марта 1913 г. Вагон. Сальково – Джимбулук.
«В полдень мертвенно-зеленый...»
В полдень мертвенно-зеленый
Цвет воды без глубины,
Как же ты в лучах луны
Свистишь, мертвенно зеленый?
Кто придет к тебе, влюбленный,
В час лукавой тишины,
О безумный, о зеленый
Цвет воды без глубины?
24 марта 1913 г. Вагон. Джимбулук – Чонгар.
«Лиловый очерк снежных гор...»
Лиловый очерк снежных гор
В тумане тонет на закате.
Душа тоскует об утрате.
Лиловый очерк снежных гор
Замкнул пленительный простор
Стеной в мечтательной палате.
Лиловый очерк снежных гор
В тумане тонет на закате.
8 апреля 1913 г. Вагон. Ланчхуты – Джуматы.
«Еще арба влечется здесь волами...»
Еще арба влечется здесь волами,
Еще в пыли и в лужах долгий путь,
Еще окрест томительная жуть,
А в небе над арбами и волами,
И над папахами, и над ослами
Спешить Икар надкрылья развернуть,
И пусть арба, влекомая волами,
Проходит медленный и трудный путь.
11 апреля 1913 г. Вагон. Долляр – Шамхор.
«Веет ветер мне навстречу...»
Веет ветер мне навстречу,
Вещий, вечный чародей.
Он быстроте лошадей
Веет, светлый, мне навстречу.
Что ж ему противоречу
Тусклой жизнью площадей?
Веет ветер мне навстречу,
Вековечный чародей.
2 июня 1913 г. Тойла – Иeвe.
«На него еще можно смотреть...»
На него еще можно смотреть,
На дорогу не бросило теней.
Поднялось чуть повыше растений,
И дает на себя посмотреть,
Как неяркая желтая медь.
В облаках, в кудесах раздвоений,
На него еще можно смотреть,
От себя не отбросивши теней.
3 июня 1913 г. Орро – Тойла.
«Ну, что ж, вздымай свою вершину...»
Ну, что ж, вздымай свою вершину,
Гордись пред нами, камень гор, —
Я твой читаю приговор:
Дожди, омывшие вершину,
Творят на ней песок и глину,
Потом смывают их, как сор.
Так воздвигай свою вершину,
Гордись, невечный камень гор.
5 июня 1913 г. Орро.
«Огонек в лесной избушке...»
Огонек в лесной избушке
За деревьями мелькнул.
Задымился росный луг.
Огонек поник в тумане.
Огороженная мглою,
За холмом стоить луна.
Огонек в лесной избушке
За туманами потух.