Золотой запас - Мартынов Леонид Николаевич (смотреть онлайн бесплатно книга TXT) 📗
Через ветхие страницы старых энциклопедистов.
Через призрачные лица мистиков и утопистов
Намечался облик Чарльза
Дарвина и Карла Маркса;
Шарль Фурье и князь Кропоткин,
Из противоречий соткан,—
Вот что книжникам под утро вдохновенно и премудро
серый петел кукарекал!
И таился за колонной, за колеблющейся шторой,
В пиджачок свой облаченный, удивительный ученый —
Федоров-библиотекарь, человек в лучистой форме,
В превеликом увлеченье говоря о возвращенье
К жизни тех, что в здравье добром жить с Грядущим 1
приспособлен,
Сделав плоть свою нетленной!
И глупцам не помешаем тем, что мудрых воскрешаем,—
Места хватит во Вселенной!
ПЛОЩАДЬ РЕВОЛЮЦИИ
Наискосок
От «Метрополя»,
Где шумен метрополитен,
Цветы цветут, как в чистом иоле,
Как будто нету старых стен.
Тут
Славный сквер
Образовался...
Большой театр из звезд ковался.
У Малого обосновался
В уютном кресле драматург.
У памятника
Карлу Марксу
Я видел Розу Люксембург
ЗА ИСКЛЮЧЕНЬЕМ ИСКЛЮЧЕНИИ
В чем смысл вечерних передач?
В угрюмом мире неудач
Всё состоит из злоключений
За исключеньем исключений.
Здесь каждый господин - палач
За исключеньем исключении.
И слуг своих он гнет в калач
За исключеньем исключений.
И черств почти любой калач
За исключеньем исключений,
И всюду стон стоит и плач
Эр исключеньем исключений.
Ты это все переиначь!
Пускай везде без исключенья
Людские кончатся мученья -
Нет у тебя иных задач!
ФРАНЦУЗСКИЕ МОГИЛЫ
В Горелой Сечи,
Там, где пни унылы
И горек дух обглоданной коры,
Я посетил французские могилы,
Преданьями обросшие бугры:
Садили, мол, французов тут на вилы,
Наполеона брали в топоры.
И на буграх
Краснели мухоморы,
Что здесь зимой на русском холоду
Французские валялись мародеры,
Замерзшие в двенадцатом году,
Но все истлело: ни сапожной шпоры.
Ни кивера в земле я не найду.
И желтых листьев
Бешеные танцы
Лишь помогали мне воображать,
Как всякие гасконцы, нерпиньянцы
Здесь не сумели смерти избежать —
Все заодно остались тут лежать.
О, армия,
Сброд пеший или конный,
Чей здравый смысл давным-давно потух,
Когда иссяк их революционный
Республиканский, вольтерьянский дух —
Полк за полком, колонна за колонной
Легли ничком, укрылись в снежный пух.
«Здесь
Революции иссякли силы,
Империю здесь взяли в топоры,
В Горелой Сечи, где, багрянокрылы
Померкших молний прыгали шары!
Так думал я, ступая на могилы,
Преданьями обросшие бугры.
ТУЧИ ПЕПЛА
Это было
При завоеванье —
Эти краски, стоны, завыванья...
Греки
Прибежали из библиотеки:
— О, калиф великий, не губите книги, пощадите книги!
- Что за книги?
Бели в этих книгах
Есть все то, что сказано в Коране,
То нельзя обречь их на сгоранье!
А коль можно
Прочитать в них
То, что не написано в Коране,
То сберечь их тем больше основанья
Потому, что это любопытно!
Любопытство наше ненасытно!
Словом, надо так или иначе для спасенья проявить
старанье!
И калиф великий
Сам ринулся в пламя
Спасать книги своими руками,
Нзвыло пламя - да и отступило!
Но наоборот все это было.
Д быть может, и вообще ничего такою и не было.
Кроме кучи пепла, кроме тучи пепла.
Жгучи тучи пепла!
Сколько от них слепло!
МИР ПОДРОВНОСТЕЙ
В твердых телах
Происходят незримые нам колебанья, смещенья,
Как и в наших весьма достославных и гордых делах...
Накануне
Безрадостного возвращенья
Из Египта, в котором старинный порядок хранил
бедуйнеко-фелляхский аллах,
Генерал Бонапарт любопытно беседовал с Монжем,
Жоффруа Сент-Илером и, кажется, с Бертоле.
Бонапарт толковал, что, увы, мы не можем
Заниматься чем хочется здесь, на Земле:
— Новым Ньютоном стать —
Вот что грезилось мне всего раньше!..
— Что Вы, мой генерал! — Монж воскликнул в ответ,—
Разве Вам не известны слова Лагранжа:
«Славы Ньютона вновь не достигнет никто,
Ибо нового мира, чтоб снова открыть его, нет!»
— Ба! - вскричал Бонапарт. — Ньютон мудро решил,
что касается неба
И движенья нланет, но понять бы законы движенья
в малых телах — вот когда
Гениального Ньютона мне бы
Удалось нревзойти, господа!
Мир подробностей — вот что еще остается открыть
в этом мире!
Мир подробностей, дробностей, мельчайших частиц,
неделимых частиц!
Вот о чем толковал Бонапарте в Каире
В очень тесном кругу хорошо образованных лиц.
Вот о чем генерал Бонапарт толковал, посматривая
с раздражекьем
На известных ученых, не прислушивающихся к его речам,
Что и дало повод историкам говорить с уважением,
Что Наполеон не относился с пренебрежением
и к мелочам!
РАСТОПЧИН
Еще
Неполная весна,
Но даль уже ясна.
Устав молчать, я повстречать хочу Растоичина...
Летит! Схвачу я под уздцы горячих лошадей:
Да не посмеют мертвецы топтать живых людей!
И вот сенатор отставной стоит передо мной
Между Китайскою стеной и майскою луной.
Седой как лунь торчит в ночи — треух на смутный глаз...
Давай поговорим про щи, а хочешь, так про квас! —
Так предлагает Растопчин, насквозь славяно-рус.
Ну, что ж! Не вижу я причин опровергать твой вкус! —
Ведь от людей былых эпох, конечно, и берешь
Не то, чем был покойник плох, а чем он был хорош.
А к заблужденьям, ко грехам вернуться не хочу,
Мне растопчинский кучер-хам не крикнет: — Растопчу!
ПОСЛУШНИК
В монастыре живу я белом.
Кругом церковные поля.
И редко-редко между делом
Напомнит ветер, шевеля
Листву над померанцем зрелым.
Что на соблазн умам несмелым
Давным-давно небесным телом
Выла объявлена Земля.
КНЯЗЬ
Вспоминаю знакомого:
Князь Трубецкой,—
Он пожарным в охране служил заводской
Или даже брандмейстером в двадцать втором,—
Если правильно помню, конечно,— году;
Даже в гости он в форме ходил с топором.
Всей душой своему отдаваясь труду.
Был высок, худощав он, брюнет. Римский нос
Он имел, и свой облик с достоинством нес.
И. конечно, себе я простить не могу,
Что, по юности лет, торопясь, на бегу,
Я его обо всем расспросить позабыл:
Декабриста потомком он, видимо, был.
ЖИЛИ-БЫЛИ
Жили-были
На одной планете
Гегель, Гоголь и Ван-Гог,
Но не встретились они на белом свете,
А ведь были как отцы и дети
Гегель, Гоголь и Ван-Гог.
Умер Гегель, но уже трудился
Гоголь, не иознав еще невзгод,
И смирением еще он не гордился.
Умер Гоголь, а Ван-Гог родился
Не поздней, чем через год.
Так и мы. Живем в соседних странах.
Может быть, в соседних городах
И совсем без разницы в годах,
И встречаемся в аэропланах,
На катамаранах, в поездах,
Ах, везде блуждая как в туманах!
И возможность выявить все то, что
Составляет близость наших дней,
Не сулят ни телеграф, ни почта,
Ни «Спидола», толку нет и в ней,—
Это выявится лишь поздней!
НЕЧТО ТРЕТЬЕ
Дела л и одно,
Л получалось
Неизменно что-нибудь другое,
Но и этим дело не кончалось...
Откровение благое
Отзвучать еще не успевало.
Но с отцами в спор вступали дети —
Волновало их уж нечто третье.
Новую ли веру порождали
Или вдохновенно возрождали
Невозвратные тысячелетья —
Вечно получалось
Нечто третье.
Думают об этом и чужие
