Том 4. Письма 1820-1849 - Тютчев Федор Иванович (первая книга .TXT) 📗
После письма, которое я послал тебе и которое ты получишь Бог весть когда, я получил два твоих. Последнее из них, помеченное 1/13 числом нынешнего месяца, дошло до меня только вчера, 28-го. Оно потратило целых две недели, чтобы добраться до меня. Право, можно подумать, что Гапсаль не в Европе.
Из этого благословенного письма я усмотрел, что ты еще не получила моего бюллетеня из Берлина и, следственно, не имела никаких оснований думать, что я нахожусь на берегах Рейна, а не на дне Балтийского моря. Ты, однако, была вполне права, что предположила первое, ибо это было самое вероятное… Предчувствие подсказало мне, что твой брат уже выехал из Мюнхена. Я предполагал это ввиду того, что на мое письмо он ответил молчанием. Но это вряд ли стоит считать неудачей, ибо ничто не мешает мне съездить к нему в Остенде. Многие из моих знакомых тоже предполагают поехать туда; Остенде находится у подножия того склона, по которому, раз уж попал на берега Рейна, трудно не спуститься. Сама канцлерша собирается туда с дочерью и одною из племянниц, и я рад буду увидеть ее снова водворившейся, и в обществе ее невестки. Оба брата Мухановых , мои сотрапезники и верные баденские спутники, тоже будут там, равно как и две наших литературных знаменитости — Хомяков и Гоголь. Вот тебе сколько имен. Но ведь мы — ты, я и госпожа де Севинье — уже условились, что в письмах только имена и занятны.
Итак, весьма вероятно, что я съезжу в Остенде, но я еще не могу сказать, когда. Сначала я проведу четыре-пять дней у моего августейшего друга, которая, как говорят, совсем пала духом от скуки своей теперешней жизни, да и действительно, жизнь здешняя должна быть мало развлекательна, ибо местечко это, лежащее в горном ущелье, представляет собою больницу для неизлечимых или почти неизлечимых. Между нами говоря, помимо преданности, к этому посещению меня побуждают и довольно корыстные соображения. Но так как это мое личное дело, то скучно об этом говорить, да и всегда успеется, если что-нибудь из этого выйдет .
Я провел в Бадене одиннадцать дней и должен тебе признаться, что Баден несколько обманул мои ожидания. Местность очаровательная, но в отношении съехавшегося общества я ждал чего-то более блестящего и полного. Говорят, не знаю, правда ли это, — что нынешний сезон особенно тускл. Как бы то ни было, я не встретил ни одного сколько-нибудь известного имени, ни одной европейской знаменитости и даже, исключая несколько русских семейств, мало знакомых. Я думал устроить здесь смотр всем моим новым и старым немецким друзьям, а в конечном счете могу упомянуть лишь князя Эхингенского, шурина герцога Лейхтенбергского , которого ты, вероятно, помнишь, молодого Лотцбека , ставшего еще придурковатее, Керсдорфа, племянника Эйхталя, авантюриста Сен-Джона с женою и детьми. Кроме того, я познакомился со стариком Оттерштедтом, отцом нашего, который умнее своего сына, но совершенно похож на старую больную обезьяну, что вызывает у меня сильнейшее опасение за будущность нашего друга, ибо иногда в семейном сходстве скрывается невероятное коварство.
А что до русских, бывших в Бадене, то всех их ты знаешь: вдова Льва Нарышкина, княгиня Юсупова, которая накануне моего отъезда вновь обрела своего друга, две племянницы графини Нессельроде, госпожа Полетика… и т. д. и т. д. Но я уже устал описывать вещи и лиц, которые мне так же безразличны, как и я им. Милая моя кисанька, хочешь знать, от чего зависит теперешнее мое настроение? От убеждения, черпаемого мною отовсюду, что время мое минуло и что ничто в настоящем уже не принадлежит мне. Страны, которые я вновь увидел, стали уже не те.
Могу ли я забыть, что в былое время, когда я посещал их в первый, во второй, в третий раз, я был еще молод и был любим. — А нынче я стар и одинок, очень одинок.
Но, ради Бога, береги себя, ибо пока ты еще есть — не все еще стало небытием.
Я хотел сказать тебе тысячу разных разностей и не сказал. Какая глупость — письма! Нежно обнимаю детей, и особенно Дмитрия, раз он меня замещает. Прости, моя кисанька. Сейчас около полуночи.
Ф. Т.
Вяземскому П. А., 28 июля/9 августа 1847
Francfort s/M. Ce 9 août n. st. 1847
Vous ne vous attendez assurément pas, mon Prince, à recevoir de moi une lettre d’affaire et même d’affaire très pressante. Voici ce que c’est. Rotschild, à ma demande, fait partir par la poste de ce jour une lettre de change de la valeur de 800 r
Me voilà revenu à Francfort, après avoir rempli la double mission dont j’avais été chargé, sans me piquer toutefois d’une folle vitesse, après avoir été en Suisse que j’ai trouvé aussi calme et prospéré qu’elle est turbulente et agitée dans les gazettes ; après avoir passé quinze jours à Bade-Bade qui n’est plus qu’une cohue — huit jours à Wildbad, aux pieds de la Chancelière — avoir fait ma cour, en passant par Darmstadt, au Grand-Duc H<éritier> et à la veille maintenant d’aller trouver Joukoffsky à Ems pour essayer de me refaire un peu de tous ces amusements . C’est là que s’arrêtera, je pense, ma course qui me rappelle un peu trop le stérile va-et-vient d’une salle de bal masqué. Cette ligne du Rhin y ressemble beaucoup. C’est la même agitation machinale, ayant pour résultat des chances à peu près semblables d’amusement. D’un autre point de vue et en faisant abstraction de mon misérable individu, rien d’admirable et d’ébaubissant que cette prodigieuse croissance matérielle de l’Europe, dont le mouvement de plus en plus accéléré vous inspire malgré vous le pressentiment d’une catastrophe.
Mes hommages à la Princesse et mille amitiés les plus vraies à Mr votre fils . T. Tutchef
Франкфурт-на-Майне. 9 августа н. ст. 1847
Вы, конечно, не ожидали, любезный князь, получить от меня деловое письмо, причем касающееся до весьма спешного дела. Вот в чем оно состоит. Ротшильд по моей просьбе отправляет с сегодняшней почтой переводный вексель на 800 рублей серебром для моей жены. Как только вы известитесь о прибытии этого векселя, будьте столь любезны, дорогой князь, перешлите указанную сумму в Гапсаль путем, какой вы найдете самым верным и, главное, самым скорым, ибо благодаря свойственному нам благоразумию в ведении дел случилось так, что жена в настоящую минуту оказалась без гроша в ожидании денег, которые должен был прислать мой брат и которые, судя по ее последнему письму, до сих пор не пришли. И поскольку может случиться, что пройдет еще неопределенное время, прежде чем тот благословенный денежный перевод прибудет в Гапсаль, я подумал, что будет целесообразно послать ей деньги через Ротшильда и Штиглица, умоляя вас приложить свое содействие ради успеха моей финансовой комбинации. В любом случае я обязан это сделать, чтобы избавиться от колючки в мозгу.
