Как боги. Семь пьес о любви - Поляков Юрий Михайлович (читаем книги онлайн бесплатно полностью без сокращений txt) 📗
Гаврюшин. Кто это?
Гаврюшина. Это господин… э-э-э… Бударин. Он пришел на первое занятие. Вас как по отчеству?
Артем. Можно без отчества. Просто — Артем.
Гаврюшина. Нельзя. Человеку нельзя без отчества.
Артем. Михайлович.
Гаврюшина. Артем Михайлович, я же сказала: завтра, в двенадцать тридцать. Сегодня у нас семейный обед. Приехали родственники…
Артем. Обед? Это хорошо. Я в аэропорту только булку с кофе выпил.
Алена с интересом разглядывает молодого человека.
Гаврюшина. Булки, молодой человек, не пьют.
Артем. Извините… Я кофе с булкой съел…
Алена. А кофе не едят. Какой вы смешной!
Мак-Кенди. Да, в аэропортах обычно отвратительный кофе. Я там никогда не пью. За исключением Вены и Рима. Вы откуда такой прилетели?
Артем. Из Старосибирска.
Мак-Кенди. А-а… Ну, извините, извините…
Максим. Он еще и гастарбайтер.
Гаврюшин. Если человек из Сибири, надо его накормить!
Алена. И напоить.
Гаврюшина. Спиртного в доме нет.
Артем. У меня с собой. Наш продукт! (Вынимает из сумки огромную бутылку водки.) «Старосибирская»! По рецепту Григория Распутина.
Алена. Ух ты, какая большая!
Артем. При царе четвертью называлась. Григорий Ефимович за обедом один выкушивал.
Гаврюшина (строго). Во-первых, Распутин пил мадеру. Во-вторых, Артем Михайлович, жду вас завтра в двенадцать тридцать и без бутылки. Всего доброго!
Гаврюшин. Вера, нельзя же так! Человек издалека. Что он подумает? Представь, ты приезжаешь в Сибирь и с тобой вот так же! За это Москву и не любят. Проходите, молодой человек, раздевайтесь и немедленно к столу! Обычно я пью «Путинку». По праздникам. А тут целая «Распутинка»! (Забирает бутыль.) Алена, помоги гостю раздеться! Конфуций высоко ценил гостеприимство…
Гаврюшина (обреченно). И всегда ходил в гости с четвертью.
Артем (снимая куртку). Спасибо. А где тут у вас?..
Гаврюшин. Дочка, проводи молодого человека к богине Цзы Гу!
Алена. Пошли, распутинец, покажу!
Они уходят. Гаврюшин уносит в столовую бутылку, держа ее бережно, как младенца.
Мак-Кенди (глядя ему вслед). I shit a brick! [4]
Гаврюшина (с укором). Алевтина, не ругайся!
Мак-Кенди. Я в бешенстве! Ленька не хочет помочь Максу! Скажи ему — он тебя слушается!
Гаврюшина. Ты видела, как он меня слушается.
Мак-Кенди. Я подам на него в Европейский суд!
Максим. Мама, это очень долго!
Мак-Кенди (истерично). Какая я тебе мама? Просила же!
Максим. Прости, Тина!
Гаврюшина. Не ссорьтесь! Алевтина, а ты что, своего первого мужа совсем уже забыла?
Мак-Кенди. Конечно забыла. Когда часто выходишь замуж, все они в голове перемешиваются. Это как в круизе, уже и не помнишь, где какой музей или замок и у кого какой шпиль…
Гаврюшина. Я напомню. Когда он трезв, с ним лучше не разговаривать. После двухсот граммов теплеет. Между тремястами и полулитром щедр до неузнаваемости. Потом резко мрачнеет и засыпает. Вспомнила?
Мак-Кенди. Вспомнила! Сынок, мы можем опоздать! Скорее! К нему!
Мать и сын, налетая на мебель, мчатся в столовую. Гаврюшина уходит на кухню. Из ванной появляются, слившись в поцелуе, Алена и Артем. Возвращается Гаврюшина.
Гаврюшина. Брек!
Алена (отскакивая). Уп-пс!
Артем (отдышавшись). Повеситься на два месяца!
Гаврюшина. (рывком снимает со стула забытый передник; дочери). Марш в детскую, коллекционерша!
Алена понуро бредет в свою комнату, оглядываясь на Артема.
Артем (смущенно). Это не то, о чем вы подумали…
Появляется Гаврюшин с рюмкой в руке.
Гаврюшин. К столу! Заждались…
Гаврюшина (Артему). Вам, молодой человек, лучше уйти.
Гаврюшин. Вера, он же из Сибири!
Гаврюшина. Артем Михайлович, жду вас завтра. В двенадцать тридцать.
Артем обиженно удаляется. Гаврюшина, посмотрев ему вслед и покачав головой, уходит на кухню, захватив фартучек. Из-за ширмы появляется Китаец и декламирует:
Китаец.
Та же гостиная. Все по-прежнему. Правда, на полке теперь только два старинных сосуда-жертвенника. Алена шваброй протирает пол. В кресле сидит Артем и наблюдает.
Артем. Давай помогу!
Алена. Не надо. Я наказана.
Артем. За что?
Алена. Сам знаешь, за что!
Артем. Ты первая начала.
Алена. Просто хотела проверить твою реакцию.
Артем. Я думал, эрекцию.
Алена. У вас в Сибири все такие простые?
Артем. А что я такого сказал?
Алена. Разве можно порядочной девушке напоминать про ее слабости. Она и так все помнит. В отличие от непорядочной девушки. Кстати, твоя реакция запоминается. (Смотрит на пол.) Господи, откуда же столько грязи?
Артем. Осень. Вы бы хоть тапочки гостям выдавали.
Алена. Мама говорит: в приличном доме гостей не переобувают.
Артем. Она у вас всегда опаздывает на занятия?
Алена. Никогда… Очень редко.
Артем. Папа-то жив после вчерашнего? Четверть — не четвертинка все-таки.
Алена. Ты его недооцениваешь. Для дипломата алкоголь — часть профессии. Прикинь, он однажды самого Ельцина перепил!
Артем. Если твой отец дипломат, почему дома сидит, а не за границей?
Алена. Он в отставке. Но посол — это как генерал — на всю жизнь.
Артем. Ясно. За что выгнали?
Алена. За правду!
Артем. А-а… Я думал за это! (Щелкает пальцем по кадыку.)
Алена (вздохнув). Кто же на трезвянку правду скажет? Ельцин приехал с государственным визитом, подписал что-то, а вечером собрались в узком кругу, в посольстве. Раскрасили мир. Ну, он и приказал: «Говори, Леонид Иванович, мне всю правду! А то мои Чубайсы врут, как враги!» Ну, папа ему и вывалил: про шоковые реформы, обнищание народа, предательство геополитических интересов…
Артем. И про предательство?
Алена. И про предательство! Ельцин папу обнял и заплакал. Сказал, что давно не встречал такого порядочного человека и место ему в Москве! Потом его унесли…
Артем. Папу?
Алена. Ельцина. А папа стал ждать красный халат.
Из-за ширмы появляется Китаец в красном халате. Он подходит к полке и оглаживает оставшиеся сосуды, горюя об утрате.
Артем. Чего?
Алена. Красный халат. В Древнем Китае в красном ходили самые крутые боссы. И, знаешь, президент слово сдержал: папу действительно отозвали в Москву. Лет пять он почтительно ожидал назначения. Это китайцы так выражаются. А потом его уволили из МИДа. Вот и все!
