Мимино (киносценарий) - Токарева Виктория Самойловна (бесплатные онлайн книги читаем полные .txt) 📗

— Вы сказали, что обвиняемый разбил люстру покрышкой. Как она там оказалась? — спросил прокурор.

Рубен Хачикян — артист Фрунзик Мкртчян

— Не разбил, а случайно зацепил.

— Хорошо, предположим... Ответьте на вопрос.

— Мы ему принесли. У него покрышки совсем лысые. Очень опасно ездить. Любители чем думают

— не знаю. Всегда аварию делают эти «Жигули». Прямо смотреть на них противно. Под ногами крутятся, крутятся...

— У нас не «Жигули», — крикнула Тося. — У нас «Волга». Врёт он все!

— Слушай, не мешай, — рассердился на Тосю Хачикян. — Я тебе не мешал, теперь ты помолчи! Судья постучала карандашом по графину.

— Чья это была покрышка? — спросил прокурор.

— Моя. Я Сурику купил. А у Валикджан деньги кончились, я хотел продать... чтобы ему одолжить.

— Что же он в Москву без денег приехал?

— Почему без денег? В ресторане туда-сюда закусил, выпил — и кончились.

— Вопросов больше нет, — сказал прокурор.

— Садитесь, — сказал судья Хачикяну. Хачикян сел.

— У меня вопрос к обвиняемому, — лысый заседатель повернулся к Валико. — Вот вы, вроде бы нормальный человек, пришли в квартиру, погнались за гражданином, разломали мебель. Какая-то причина должна быть.

Валико поднял глаза и встретился с напряженным взглядом Папишвили.

— Нет, — сказал Валико.

Папишвили чуть заметно ухмыльнулся уголком рта.

А перед Валико вдруг предстала картина: родная деревня и бегут по жёлтому полю навстречу вертолёту дети в разноцветных рубашонках...

— Таким образом, — заканчивал свою речь прокурор, — действия обвиняемого надо квалифицировать по статье двести шесть, часть вторая, и я прошу суд вынести меру наказания — лишение свободы сроком на два года.

— Вай! — Хачикян схватился за голову. Тося злорадно улыбнулась.

— Тише, товарищи! — потребовала судья. — Ваше слово, Светлана Георгиевна.

Робко поднялась девушка-адвокат. Валико сидел уронив голову. Он ничего хорошего для себя не ждал.

— Вот... — Светлана Георгиевна подняла бумагу. — Я послала запрос в районную милицию города Телави и только вчера получила ответ. Зачитываю: «На ваш запрос отвечаю: 15 октября 1967 года между Папишвили Н. С. и Мизандари В. К. произошёл инцидент в ресторане «Алазани». Мизандари вошёл в ресторан и погнался за Папишвили. Поймал его в туалете и мокнул его три-четыре раза головой в унитаз, после чего был задержан органами милиции. Мизандари В. К. отказался дать какие-либо разъяснения по поводу своего поступка. Однако сестра его Е. К. Мизандари рассказала, что в 1965 году она работала под руководством Папишвили на базе № 2 подсобной рабочей. Папишвили Н. С., обещав жениться, склонил её к сожительству, однако обещания своего не сдержал. Е. К. Мизандари в 1966 году уволилась. Сейчас проживает в деревне Таркло, где работает на животноводческой ферме. В том же 1966 году у неё родился сын Варлаам».

— Уф, молодец, цаватанем! — крикнул Хачикян.

Тося вытаращила глаза на мужа. Валико по-прежнему сидел, низко опустив голову и обхватив её руками.

— Это не мой ребенок, — вскочил Папишвили.

Адвокат с презрением посмотрела на него и передала бумагу судье.

— Прошу приобщить к делу... И ещё одна справка. По поводу стоимости люстры. У меня есть заключение эксперта. Эта люстра не венецианского стекла, как утверждает потерпевший. Она изготовлена в Воронеже артелью имени Клары Цеткин и продаётся по розничной цене тридцать семь рублей сорок шесть копеек.

Папишвили резко повернулся к респектабельному мужчине.

— Меня самого обманули, Нугзар! — тот приложил руку к сердцу. — Клянусь честью! Век воли не видать!

...Солнце ярко светило. Таяло, и лужи были светлы от белых облаков. Адвокат Светлана Георгиевна весело бежала, прыгая через лужи. Её ждали родственники с цветами.

— Ну что? — спросил отец.

— Штраф! — радостно закричала Светлана. — Тридцать рублей! С выплатой ущерба! Родственники кинулись обнимать Светлану.

Оранжевый грузовик мчал по одному из столичных проспектов. Хачикян барабанил пальцами по рулю и напевал.

— Хороший девочка этот адвокат, — сказал он. — Сразу мне понравилась. Очень сердечный такой... Валико согласно кивнул.

— Рубик, ты через Красный мост поедешь?

— Да.

— Тогда я там сойду, а оттуда до Телави на автобусе два часа.

— Нет, дорогой, я тебя до самого дома довезу, — сказал Хачикян. — Время у меня есть. Когда этот маленький неприятность случился, я телеграмму дал: «Прошу дать отпуск свой счёт».

— Рубик, а где ты всё это время жил?— прервал его Валико.

— Как где? Здесь, — похлопал по сиденью Хачикян. — Очень удобно. Я им на завод благодарность напишу... Слушай, а этот кошка где работает?

— Какая кошка?

— Которая в театр не пришла?

— Стюардесса. На международной линии.

— Э... Тогда понятно. Слушай, что ты хочешь... Если женщина каждый день космонавта видит, артиста видит, Петросяна видит, Иштояна видит, — конечно, ты для неё кто такой?

Валико не ответил. Потом сказал:

— Рубик, останови, пожалуйста. Я не поеду.

— Ва, зачем Валик-джан? Что я тебе сказал? — удивился Хачикян.

— Ты всё правильно сказал, Рубик. Этот Жебрюнас на два курса младше меня учился. А теперь он её командир. Мой вертолёт — три тысячи потолок, и всё! А люди на Луну летают. Останови...

— Валик-джан, в жизни есть такие дороги, на которые, если пройдешь мимо, больше никогда не вернёшься. Подумай, Валик-джан.

— Нет, Рубик, я решил.

Хачикян прижал грузовик к тротуару.

— Спасибо тебе за всё, Рубик, — Валико обнял Хачикяна, взял свою сумку и вылез из машины.

— Подожди! — крикнул Хачикян.

Он выскочил из кабины с покрышкой, положил покрышку у ног Валико, потом вскочил в машину и резко рванул с места. Проехал метров пятьдесят, выглянул и крикнул:

— До свидания!

В одном из кабинетов ГВФ мужчина в очках листал папку с бумагами. Задержал взгляд на одной, посмотрел на сидевшего перед ним Валико:

— Так вам же тридцать пять лет... Валико кивнул.

— Так мы после тридцати пяти лет на переподготовку не принимаем... — мужчина заглянул в папку,

— товарищ Мизандари...

— Мне только позавчера тридцать пять лет исполнилось.

— Так надо было прийти хотя бы позавчера.

— Позавчера я сидел в тюрьме, — сказал Валико. — Как я мог прийти?

— Где? — переспросил мужчина.

— В Бутырской, — сказал Валико. — На третьем этаже.

Мужчина вытаращил глаза. Сидевшие за другими столами сотрудники оторвались от своих дел, с интересом уставились на Валико.

— На третьем этаже, — сообщил им Валико. — В восьмой камере.

... Неказистый мужичонка лет сорока воровато огляделся по сторонам, потом подхватил покрышку, которая стояла у стены возле подъезда ГВФ, и пошел.

— Гражданин! — окликнул его милиционер.

— Чего?

— Чья это покрышка? — Милиционер подошёл ближе.

— Моя, — уверенно сказал мужичонка.

— А я видел, её тут грузин поставил.

— А, это Автандил, друг мой. В армии вместе служили. Из подъезда вышел угрюмый Валико.

— Товарищ, — позвал его милиционер, и Валико испуганно вздрогнул. — Это ваша покрышка?

— Нет! — отозвался Валико.

Я ж говорю, моя, — сказал мужичонка.— Ну, Автандил, я пошёл,— сообщил он Валико. — Привет Тариэлу!

— Произвел посадку самолет рейсом 936 Тбилиси-Москва — объявил диктор аэропорта «Внуково». С лётного поля в зал вошел экипаж отряда грузинской авиации.

— Простите, — подошёл Валико. — Цурцумия сегодня не прилетит?

— Жора? — спросила стюардесса.

— Да.

— А что вы хотели?

— Понимаете, я лётчик, а у меня билета нет.

— Жора по нечётным. Завтра вторым рейсом.