ЛЕПИД
Да будет так. В час добрый!
АНТОНИЙ
Лично я
Не собирался воевать с Помпеем.
Недавно он мне службу сослужил,
И для того чтоб не прослыть невежей,
Я поблагодарю его сперва.
И лишь потом порву с ним отношенья.
ЛЕПИД
Давно пора. Одно из двух: не мы,
Так сам он нападет на нас нежданно.
АНТОНИЙ
ЦЕЗАРЬ
АНТОНИЙ
ЦЕЗАРЬ
Очень много,
И прибывает. На море же он
Единственный хозяин.
АНТОНИЙ
Да, я слышал.
Скорей бы, не откладывая, в бой.
Но до открытия военных действий
Покончим с тем, о чем был разговор.
ЦЕЗАРЬ
Охотно. Приглашаю для знакомства
Тебя к сестре. К ней прямо и пройдем.
АНТОНИЙ
ЛЕПИД
Нет, Антоний.
Меня б не удержала и болезнь.
Трубы.
ЦЕЗАРЬ, АНТОНИЙ и ЛЕПИД уходят.
МЕЦЕНАТ
С приездом из Египта, друг сердечный!
ЭНОБАРБ
Половина Цезарева сердца, милый Меценат! Драгоценный друг Агриппа!
АГРИППА
Добрейший Энобарб!
МЕЦЕНАТ
Можно радоваться, что все так устроилось. Хорошо вам было в Египте?
ЭНОБАРБ
И не говори. Дни мы губили беспросыпным сном, а ночи беспробудным пьянством.
МЕЦЕНАТ
Говорят, по восьми жареных кабанов к завтраку на двенадцать персон? Это правда?
ЭНОБАРБ
Это капля в море. Перепадали познатнее кусочки.
МЕЦЕНАТ
Говорят, это настоящая львица, не правда ли?
ЭНОБАРБ
Едва она увидала Марка Антония, как сразу же сгребла его сердце. Это было на реке Кидне.
АГРИППА
Там действительно было что-то, или мне только сочинили?
ЭНОБАРБ
Сейчас я расскажу.
Ее баркас горел в воде, как жар.
Корма была из золота, а парус
Из пурпура. Там ароматы жгли.
И ветер замирал от восхищенья.
Под звуки флейт приподнимались в лад
Серебряные весла, и теченье
Вдогонку музыке шумело вслед.
Ее самой словами не опишешь.
Она лежала в золотом шатре
Стройней Венеры, а ведь и богиня
Не подлинность, а сказка и мечта.
По сторонам у ней, как купидоны,
Стояли, с ямочками на щеках,
Смеющиеся дети с веерами,
От веянья которых пламенел
Ее румянец.
АГРИППА
ЭНОБАРБ
Как нимфы на реке,
Служанки не спускали глаз с царицы.
Одна вела баркас, в руках другой
Так и сновали шелковые снасти.
Как я сказал, с баркаса долетал
Пьянящий запах. Он привлек вниманье
На набережных. В городе в тот миг
На главном рынке, пред толпой, на троне
Сидел Антоний. Город опустел.
Все высыпали на берег. Антоний,
Насвистывая, продолжал сидеть
Один на площади, но даже воздух
Сбежал, казалось, на реку глазеть
На Клеопатру, обокрав природу.
АГРИППА
Ай да египтянка, могу сказать!
ЭНОБАРБ
Когда она причалила, Антоний
Позвал ее на ужин, но узнал,
Что сам к ней приглашен, и, не привыкши
Отказывать просительницам, сел,
Побрился десять раз по крайней мере
И сердцем поплатился на пиру
За все, что ел глазами.
АГРИППА
Чародейка!
Великий Цезарь, даже он сменил
Меч на орало у ее постели.
ЭНОБАРБ
При мне ей как-то захватило дух
От сорока шагов. Она бежала,
Остановилась и с большим трудом
Заговорила. Надо было слышать,
Как хороша прерывистая речь!
Едва дыша, она дышала силой.
МЕЦЕНАТ
Теперь ее он бросит навсегда.
ЭНОБАРБ
Антоний? Что ты! Ни за что на свете.
Ее разнообразью нет конца.
Пред ней бессильны возраст и привычка.
Другие пресыщают, а она
Все время будит новые желанья.
Она сумела возвести разгул
На высоту служенья и снискала
Хвалы жрецов.
МЕЦЕНАТ
Но если красота,
Порядочность и ум имеют силу
В глазах Антония, то для него
Октавия – находка.
АГРИППА
Ну пойдемте.
Пока ты здесь, милейший Энобарб,
Располагайся у меня.
ЭНОБАРБ
Уходят.
