Лес - Островский Александр Николаевич (книги онлайн полностью бесплатно txt) 📗
Счастливцев (робко) . Обрею-с.
Несчастливцев . А я, брат Аркаша, там, на юге, расстроился совсем.
Счастливцев . Отчего же так-с, Геннадий Демьяныч?
Несчастливцев . Характер, братец. Знаешь ты меня: лев ведь я. Подлости не люблю, вот мое несчастие. Со всеми антрепренерами перессорился. Неуважение, братец, интриги; искусства не ценят, все копеечники. Хочу у вас, на севере, счастья попробовать.
Счастливцев . Да ведь и у нас то же самое, и у нас не уживетесь, Геннадий Демьяныч. Я вот тоже не ужился.
Несчастливцев . Ты… тоже!.. Сравнял ты себя со мной.
Счастливцев (обидясь) . Еще у меня характер-то лучше вашего, я смирнее.
Несчастливцев (грозно) . Что-о?
Счастливцев (отодвигаясь) . Да как же, Геннадий Демьяныч-с? Я смирный, смирный-с… Я никого не бил.
Несчастливцев . Так тебя били, кому только не лень было. Ха-ха-ха! И всегда так бывает: есть люди, которые бьют, и есть люди, которых бьют. Что лучше — не знаю: у всякого свой вкус. И смеешь ты…
Счастливцев (отодвигаясь) . Ничего я не смею, а вы сами сказали, что не ужились.
Несчастливцев . Не ужились?.. А тебя из какого это города губернатор-то выгнал? Ну, сказывай!
Счастливцев . Что сказывать-то? Мало ли что болтают. Выгнал… А за что выгнал, как выгнал?
Несчастливцев . Как выгнал? И то слышал, и то известно, братец. Три раза тебя выбивали из города; в одну заставу выгонят, ты войдешь в другую. Наконец уж губернатор вышел из терпения: стреляйте его, говорит, в мою голову, если он еще воротится.
Счастливцев . Уж и стрелять! Разве стрелять можно?
Несчастливцев . Стрелять не стреляли, а четыре версты казаки нагайками гнали.
Счастливцев . Совсем и не четыре.
Несчастливцев . Ну, будет, Аркадий! Не раздражай ты меня, братец! (Повелительно.) Подвигайся! (Встает.)
Счастливцев . Подвигаюсь, Геннадий Демьяныч. (Встает.)
Несчастливцев . Да, брат Аркадий, разбился я с театром; а уж и жаль теперь. Как я играл! Боже мой, как я играл!
Счастливцев (робко) . Очень хорошо-с?
Несчастливцев . Да так-то хорошо, что… Да что с тобой толковать! Что ты понимаешь! В последний раз в Лебедяни играл я Велизария, сам Николай Хрисанфыч Рыбаков смотрел. Кончил я последнюю сцену, выхожу за кулисы, Николай Рыбаков тут. Положил он мне так руку на плечо… (С силою опускает руку на плечо Счастливцеву.)
Счастливцев (приседая от удара) . Ой! Геннадий Демьяныч, батюшка, помилосердуйте! Не убивайте! Ей-богу, боюсь.
Несчастливцев . Ничего, ничего, брат; я легонько, только пример… (Опять кладет руку.)
Счастливцев . Ей-богу, боюсь! Пустите! Меня ведь уж раз так-то убили совсем до смерти.
Несчастливцев (берет его за ворот и держит) . Кто? Как?
Счастливцев (жмется) . Бичевкин. Он Ляпунова играл, а я Фидлера-с. Еще на репетиции он все примеривался. «Я, говорит, Аркаша, тебя вот как в окно выкину: этой рукой за ворот подниму, а этой поддержу, так и высажу. Так, говорит, Каратыгин делал». Уж я его молил, молил, и на коленях стоял. «Дяденька, говорю, не убейте меня!» — «Не бойся, говорит, Аркаша, не бойся!» Пришел спектакль, подходит наша сцена; публика его принимает; гляжу: губы у него трясутся, щеки трясутся, глаза налились кровью. «Постелите, говорит, этому дураку под окном что-нибудь, чтоб я в самом деле его не убил». Ну, вижу, конец мой приходит. Как я пробормотал сцену — уж не помню; подходит он ко мне, лица человеческого нет, зверь зверем; взял меня левою рукой за ворот, поднял на воздух; а правой как размахнется, да кулаком меня по затылку как хватит… Света я невзвидел, Геннадий Демьяныч, сажени три от окна-то летел, в женскую уборную дверь прошиб. Хорошо трагикам-то! Его тридцать раз за эту сцену вызвали; публика чуть театр не разломала, а я на всю жизнь калекой мог быть, немножко бог помиловал… Пустите, Геннадий Демьяныч!
Несчастливцев (держит его за ворот) . Эффектно! Надо это запомнить. (Подумав.) Постой-ка! Как ты говоришь? Я попробую.
Счастливцев (падая на колени) . Батюшка, Геннадий Демьяныч!..
Несчастливцев (выпускает его) . Ну, не надо, убирайся! В другой раз… Так вот положил он мне руку на плечо. «Ты, говорит… да я, говорит… умрем, говорит»… (Закрывает лицо и плачет. Отирая слезы.) Лестно. (Совершенно равнодушно.) У тебя табак есть?
Счастливцев . Какой табак, помилуйте! Крошки нет.
Несчастливцев . Как же ты в дорогу идешь, а табаком не запасся? Глуп.
Счастливцев . Да ведь и у вас нет?
Несчастливцев . «У вас нет». Смеешь ты мне это говорить? У меня такой был, какого ты и не видывал, одесский, первый сорт от Криона, да теперь вышел.
Счастливцев . И у меня тоже вышел-с.
Несчастливцев . А денег с тобой много?
Счастливцев . У меня и сроду много-то не было, а теперь копейки за душой нет.
Несчастливцев . Как же в дорогу без денег-то? Без табаку и без денег. Чудак!
Счастливцев . Лучше, не ограбят-с. Да разве не все равно без денег-то, что на месте сидеть, что по дороге идти?
Несчастливцев . Ну, до Воронежа, положим, ты с богомольцами дойдешь, Христовым именем пропитаешься; а дальше-то как? Землей войска Донского? Там, не то что даром, а и за деньги не накормят табачника. Облика христианского на тебе нет, а ты хочешь по станицам идти: ведь казачки-то тебя за беса сочтут — детей стращать станут.
Счастливцев . Уж вы не хотите ли мне взаймы дать, Геннадий Демьяныч? Надо правду сказать, душа-то нынче только у трагиков и осталась. Вот покойный Корнелий, бывало, никогда товарищу не откажет, последними поделится. Всем бы трагикам с него пример брать.
Несчастливцев . Ну, ты этого мне не смей говорить! И у меня тоже душа широкая; только денег я тебе не дам, самому, пожалуй, не хватит. А пожалеть тебя, брат Аркашка, я пожалею. У тебя нет тут поблизости родных или знакомых?
Счастливцев . Нет; да ведь если б и были, так они денег не дадут.
Несчастливцев . Не об деньгах речь! А хорошо бы отдохнуть с дороги, пирогов домашних, знаешь, наливочки попробовать. Как же это, братец ты мой, у тебя ни родных, ни знакомых нет? Что же ты за человек?
