Привидения - Ибсен Генрик (читать книги онлайн бесплатно полностью .txt) 📗
ФРУ АЛВИНГ. Вы ошибаетесь, дорогой пастор. Это вы сами пробуди во мне мысль. Вам честь и слава.
ПАСТОР МАНДЕРС. Мне?!
ФРУ АЛВИНГ. Да, вы принудили меня подчиниться тому, что вы называли долгом, обязанностью. Вы восхваляли то, против чего возмущалась вся моя душа. И вот я начала рассматривать, разбирать ваше учение. Я хотела распутать лишь один узелок, но едва я развязала его – все расползлось по швам. И я увидела, что это машинная строчка.
ПАСТОР МАНДЕРС (тихо, потрясенный). Да неужели это и есть все мое достижение в самой тяжкой борьбе за всю мою жизнь?..
ФРУ АЛВИНГ. Зовите это лучше самым жалким своим поражением.
ПАСТОР МАНДЕРС. Это была величайшая победа в моей жизни, Элене. Победа над самим собой.
ФРУ АЛВИНГ. Это было преступление против нас обоих.
ПАСТОР МАНДЕРС. Преступление, что я сказал вам: вернитесь к вашему законному супругу, когда вы пришли ко мне обезумевшая, с криком: «Вот я, возьми меня!»? Это было преступление?
ФРУ АЛВИНГ. Да, мне так кажется.
ПАСТОР МАНДЕРС. Мы с вами не понимаем друг друга.
ФРУ АЛВИНГ. Во всяком случае, перестали понимать.
ПАСТОР МАНДЕРС. Никогда… никогда в самых сокровенных своих помыслах не относился я к вам иначе, нежели к супруге другого.
ФРУ АЛВИНГ. Да, в самом деле?
ПАСТОР МАНДЕРС. Элене!..
ФРУ АЛВИНГ. Человек так легко забывает.
ПАСТОР МАНДЕРС. Не я. Я тот же, каким был всегда.
ФРУ АЛВИНГ (меняя тон). Да, да, да, не будем больше говорить о прошлом. Теперь вы с головой ушли в свои комиссии и заседания, а я брожу тут и борюсь с привидениями, и с внутренними и с внешними.
ПАСТОР МАНДЕРС. Отогнать внешних я вам помогу. После всего того, о чем я с ужасом узнал от вас сегодня, я не могу со спокойной совестью оставить в вашем доме молодую, неопытную девушку.
ФРУ АЛВИНГ. Не лучше ли всего было бы ее пристроить? То есть выдать замуж за хорошего человека.
ПАСТОР МАНДЕРС. Без сомнения. Я думаю, это во всех отношениях было бы для нее желательно. Регина как раз в таких годах, что… То есть я, собственно, несведущ в таких делах, но…
ФРУ АЛВИНГ. Регина рано созрела.
ПАСТОР МАНДЕРС. Не правда ли? Мне помниться, что она уже была поразительно развита физически, когда я готовил ее к конфирмации. Но пока что ее следует отправить домой, под надзор отца… Ах да, Энгстран ведь не… И он, он мог так обманывать меня!
Стук в дверь в передней.
ФРУ АЛВИНГ. Кто бы это? Войдите!
ЭНГСТРАН. (одетый по-праздничному, в дверях). Прощенья просим, но…
ПАСТОР МАНДЕРС. Ага! Гм!..
ФРУ АЛВИНГ. А, это вы, Энгстран?
ЭНГСТРАН. Там никого не было из прислуги, и я осмелился войти.
ФРУ АЛВИНГ. Ну-ну, войдите же. Вы ко мне?
ЭНГСТРАН (входя). Нет, благодарим покорно. Мне бы вот господину пастору сказать словечко.
ПАСТОР МАНДЕРС (ходя взад и вперед). Гм, вот как? Со мной хотите поговорить? Да?
ЭНГСТРАН. Да, очень бы хотелось.
ПАСТОР МАНДЕРС (останавливается перед ним). Ну-с, позвольте спросить, в чем дело?
ЭНГСТРАН. Дело-то вот какое, господин пастор. Теперь там у нас расчет идет… Премного вами благодарны, сударыня!.. Мы совсем, значит, покончили. Так мне сдается: что хорошо бы нам, – мы ведь так дружно работали все время, – хорошо бы нам помолиться на прощанье.
ПАСТОР МАНДЕРС. Помолиться? В приюте?
ЭНГСТРАН. Или господин пастор думает – это не годится?
ПАСТОР МАНДЕРС. Нет, конечно, вполне годится, но… гм…
ЭНГСТРАН. Я сам завел было тут такие беседы по вечерам…
ФРУ АЛВИНГ. Разве?
ЭНГСТРАН. Да, так, иной раз… На манер душеспасительных, как это называется. Только я простой человек, неученый, – просвети меня господи, – без настоящих понятиев… Так я и подумал, раз сам господин пастор тут…
ПАСТОР МАНДЕРС. Вот видите ли, Энгстран, я должен сначала задать вам один вопрос. Готовы ли вы к такой молитве? Чиста и свободна ли у вас совесть?
ЭНГСТРАН. Ох, господи, спаси меня грешного! Куда уж нам говорить о совести, господин пастор.
ПАСТОР МАНДЕРС. Нет, именно о ней-то нам и нужно поговорить. Что же вы мне ответите?
ЭНГСТРАН. Да, совесть – она, конечно, не без греха.
ПАСТОР МАНДЕРС. Все-таки сознаетесь! Но не угодно ли вам теперь прямо и чистосердечно объяснить мне: как это понять – насчет Регины?
ФРУ АЛВИНГ (поспешно). Пастор Мандерс!
ПАСТОР МАНДЕРС (успокаивающим тоном). Предоставьте мне!..
ЭНГСТРАН. Регины? Господи Иисусе! Как вы меня напугали! (Смотрит на фру Алвинг.) Не стряслось же с нею беды?
ПАСТОР МАНДЕРС. Надеемся. Но я спрашиваю: как вам приходится Регина? Вас считают ее отцом… Ну?
ЭНГСТРАН (неуверенно). Да… гм… господину пастору известно, как у нас вышло дело с покойницей Иоханной?
ПАСТОР МАНДЕРС. Никаких уверток больше, все на чистоту! Ваша покойная жена призналась фру Алвинг во всем, прежде чем отошла от места.
ЭНГСТРАН. Ах, чтоб… Все-таки, значит?..
ПАСТОР МАНДЕРС. Да, вы разоблачены, Энгстран.
ЭНГСТРАН. А она-то клялась и проклинала себя на чем свет стоит…
ПАСТОР МАНДЕРС. Проклинала?
ЭНГСТРАН. Нет, она только клялась, но всею душой.
ПАСТОР МАНДЕРС. И вы в течение стольких лет скрывали от меня правду? Скрывали от меня, когда я так безусловно верил вам во всем!
ЭНГСТРАН. Да, видно, так уж вышло, делать нечего.
ПАСТОР МАНДЕРС. Заслужил я это от вас, Энгстран? Не готов ли я был всегда поддержать вас и словом и делом, насколько мог? Отвечайте. Да?
ЭНГСТРАН. Да, пожалуй, плохо бы пришлось мне и не раз и не два, не будь пастора Мандерса.
ПАСТОР МАНДЕРС. И вы мне так отплатили? Заставить меня занести неподобающую запись в церковную книгу! Скрывать от меня в течение стольких лет истинную правду! Ваш поступок непростителен, Энгстран, и отныне между нами все кончено.
ЭНГСТРАН (со вздохом). Да, пожалуй, так оно и выходит.
ПАСТОР МАНДЕРС. А вы разве могли бы что-нибудь сказать в свое оправдание?
ЭНГСТРАН. Да чего ж ей было ходить да благовестить об этом – срамить себя еще пуще? Представьте-ка себе, господин пастор, стрясись с вами такое, как с покойницей Иоханной…
ПАСТОР МАНДЕРС. Со мной!
ЭНГСТРАН. Господи Иисусе! Да не аккурат такое! Я хотел сказать: стрясись с пастором что-нибудь такое неладное, за что люди глаза колют, как говорится. Не приходится нашему брату мужчине больно строго судить бедную женщину.
ПАСТОР МАНДЕРС. Я и не сужу ее. Я вас упрекаю.
ЭНГСТРАН. А дозволено будет задать господину пастору один вопросец?
ПАСТОР МАНДЕРС. Спрашивайте.
ЭНГСТРАН. Подобает ли человеку поднять павшего?
ПАСТОР МАНДЕРС. Само собой.
ЭНГСТРАН. И подобает ли человеку держать свое чистосердечное слово?
ПАСТОР МАНДЕРС. Разумеется, но…
ЭНГСТРАН. Вот как стряслась с ней беда из-за этого англичанина, а может, американца или русского, как их там знать? – так она и перебралась в город. Бедняжка спервоначалу-то отвертывалась было от меня и раз и два; ей все, вишь, красоту подавай, а у меня изъян в ноге. Господин пастор знает, как я раз отважился зайти в танцевальное заведение, где бражничали да, как говорится, услаждали свою плоть матросы, и хотел обратить их на путь истинный…
ФРУ АЛВИНГ (у окна). Гм…
ПАСТОР МАНДЕРС. Знаю, Энгстран. Эти грубияны спустили вас с лестницы. Вы уже рассказывали мне об этом. Ваше увечье делает вам честь.
ЭНГСТРАН. Я-то не величаюсь этим, господин пастор. Я только хотел сказать, что она пришла ко мне и призналась во всем с горючими слезами и скрежетом зубовным. И должен сказать, господин пастор, страсть мне жалко ее стало.
ПАСТОР МАНДЕРС. Так ли это, Энгстран? Ну, дальше?
ЭНГСТРАН. Ну, я и говорю ей: американец твой гуляет по белу свету. А ты, Иоханна, говорю, пала и потеряла себя. Но Якоб Энгстран, говорю, твердо стоит на ногах. Я, то есть, так сказать, вроде как притчею с ней говорил, господин пастор.
