Голоса пьеса ч2 - Кедров Константин Александрович "brenko" (список книг .TXT) 📗
Свядощ.Полковник Б. любил переодеваться в женское белье. Искал контактов с мужчинами. Быстро продвигался по службе.
Я.Интеллигенция резвилась, разыгрывая сценки из брошюры, а профессор Ч. отснял любительский фильм про школьницу и дебильного слесаря. Его упекли в психушку.
Пушкинист.Однажды директор ИМЛИ (Институт мировой литературы) вызвал к себе профессора Б., заведующего сектором зарубежной литературы.
Директор.Вы устроили вечеринку в отделе. Мазали голых девочек кондитреским кремом, а потом слизывали.
Зав. сектором.Клевета! Девочки были, кремом с торта их мазали. Но слизывать… Никогда!
Пушкинист.Работал я в Худлите (так называлось издательство "Художественная литература". — К.К.). Тут вдруг решили издать полное собрание сочинений Мопассана к приезду Де Голля. Полное — значит полное. Поручили молодому редактору. Тот к начальнику отдела.
Редактор.Все тексты готовы, можно печатать.
Зав. отделом.А я все-таки посмотрю.
Пушкинист.На другой день приходит в редакцию.
Зав. отделом.Можете печатать все, кроме рассказа "В лодке".
Пушкинист.А там герой переспал сначала с матерью, а потом еще и с дочерью. Младший редактор на дыбы.
Редактор.Это же Мопассан, классика!
Зав. отделом.Нет, это порнография.
Пушкинист.Слово за слово, порнография — не порнография, классика, нет, порнография. Выходит директор.
Директор.О чем спор?
Зав. отделом.Вот рассказ "В лодке" печатать нельзя. Порнография.
Редактор.Мопассан — это классика, значит не порнография.
Директор.Хорошо. Дайте мне рассказ. Я его прочитаю дома и дам ответ.
Пушкинист.Утром приходит, и рукопись на стол.
Директор.Не порнография. Печатать можно.
Редактор и зав. отделом.А как вы определили?
Директор.Вы молодые люди. У вас, извините за откровенность, на всё стоит, а у меня только на порнографию. Читал всю ночь — не колыхнулось. Можно печатать.
Пушкинист.Так его потом иначе не называли, как "наш порноопределитель".
— Порноопределитель идет!
— Порноопределитель решил.
— Порноопределитель сказал...
— Порноопределителя сняли, теперь все посыплется.
И посыпалось.
Надпись в столовой в Коктебеле.
Помоги, товарищ, нам,
Убери посуду сам.
Плакат в Ялте. Здоровье всех - дело каждого.
Цветаева.Мне нравится, что вы больны немной.
Сергей Новиков, ялтинский поэт.Что это за болезнь такая — немна?
Я.Заседание парткома, где якобы решалась моя судьба (на самом деле она решалась на Лубянке), я благополучно проспал. Не от повышенной смелости, а просто проспал и все.
Ректор.Может, не будем рассматривать вопрос о Константине Александровиче в его отсутствие?
Лев Ошанин.Нет, почему же? Согласно уставу, дела членов партии должны рассматриваться в их присутствии. А Константин Александрович беспартийный, стало быть, имеем право рассматривать.
Радио.Передаем "Марш демократической молодежи мира" на слова Льва Ошанина.
Люди молодые, всех народов и разных наречий,
Сердцем и душою мы стремимся друг другу навстречу.
Цель наша — правду отстоять,
Мир для людей,
Чтоб увидала каждая мать
Счастье своих детей.
Вовка. Чтоб увидала каждая блядь...
Жуков, обозреватель ТВ.Мы получили письмо из Ростова-на-Дону от пенсионера Семена Петровича Иванова. Вот что он пишет: "Я часто спрашиваю себя: какая страна самая могучая в мире? Какой строй самый справедливый? Какое правительство самое мудрое? И сам себе отвечаю: наша страна самая могучая, наш строй самый справедливый, наша партия и правительство самые мудрые на земле! Правильно ли я думаю?" Правильно вы думаете, дорогой товарищ!
Александр Лазаревич.Я хорошо помню, что французская булка до революции стоила четыре копейки. А сейчас что можно купить за четыре копейки? Да и французскую булку нигде не сыщешь.
Ольга Сергеевна.В лагере корка черного хлеба была слаще всякой булки. Да ведь не давали ее, эту корку, ни за какие деньги никому. Правда, и денег никаких не было. Но мы все перевыполняли норму. Трудились ради страны.
Александр Лазаревич.Коммунистами первое время презрительно называли карьеристов-чиновников. Есть, мол, коммунисты, а есть настоящие большевики.
Ольга Сергеевна.Я настоящая большевичка.
Я.А я нет.
Ольга Сергеевна.И очень плохо, что нет.
Я.Ну и где теперь все эти большевики?
Ольга Сергеевна.Их расстреляли, как моего Ивана (плачет).
Я.Сначала они расстреливали, потом их.
Ольга Сергеевна.И правильно делали, что расстреливали шкуроэсов. Мы их в лагере презирали.
Я.А кто такие шкуроэсы?
Ольга Сергеевна.Те, кто живут для собственной шкуры.
Я.А для чьей шкуры надо жить?
Ольга Сергеевна.Жить надо для людей.
Александр Лазаревич (грызя ногти).Смотря для каких людей.
Ольга Сергеевна.Для честных тружеников.
Александр Лазаревич.А где они, эти труженики?
Ольга Сергеевна.Их всех расстреляли. И Ивана. А вы живы. Это нечестно. Он был благородней всех нас. Мы все мизинца его не стоили (плачет).
Директор клуба.Смотрите пьесу Виктора Гюго "Мария Тюдор".
Ольга Сергеевна (в роли Марии Тюдор). Позовите палача! (Входит палач в балахоне и с топором).Ты видишь эту голову? (Сжимает голову Александра Лазаревича).Эту милую, прекрасную голову. Еще вчера она была лучшим украшением моего королевства. Так возьми же ее в подарок!
