Как боги. Семь пьес о любви - Поляков Юрий Михайлович (читаем книги онлайн бесплатно полностью без сокращений txt) 📗
Всеобщее недоумение.
Виталик. Минуточку, я Верин муж. Могу и паспорт показать.
Марго. Паспорт? И только-то? Ты муж де-юре, а я де-факто. (Делает характерный жест рукой.)
Она. Марго, не надо! При нем. При маме. Она этого не вынесет…
Ирина Федоровна. Ты, дочка, за меня не волнуйся! Я по телевизору про это кино видела. «Голубое на розовом». Даже грешным делом подумала: может, я всю жизнь не там искала? (С вызовом глядит на Валентина Борисовича.) Ну что ты так смотришь? Дай мне хотя бы воды!
Он. Вера, это правда?
Марго (Вере). Что ты молчишь? Чего ты стыдишься? Того, что из женщин получаются хорошие мужья? Лучше, чем из мужчин! (Кивает на диван.) Пусть им будет стыдно! Рассказывай, или я расскажу…
Валентин Борисович. Деточка, помни: правду надо выдавливать из себя по каплям, как раба.
Он. Рассказывай!
Она. А что рассказывать? Я так радовалась, что шефом у меня оказалась женщина, умная, заботливая, обаятельная. Марго расспрашивала о семье, сочувствовала. У нее схожая история: муж попался неудовлетворительный…
Нина. Маргарита Львовна, скажите, вы хоть раз в жизни любили мужчину?
Марго. Конечно! Папу.
Нина. Спасибо!
Она. Марго каждый день подвозила меня с работы домой, брала с собой на вечеринки, в театр, в консерваторию.
Виталик. Ненавижу консерваторию! Дирижер похож на человека, отмахивающегося от мух. А оркестр напоминает кишечник и никак не может выдавить из себя симфонию.
Марго. Все мужчины — грубые бездуховные животные!
Она. Она дарила мне по любому случаю цветы, духи, конфеты…
Виталик. Конфеты были вкусные. Это правда. А квартира стала похожа на цветочный ларек. Я сразу догадался: любовника завела.
Он. Ты так спокойно об этом говоришь!
Виталик. Ты в армии служил?
Он. Я был командиром отряда «морских котиков».
Виталик. Тогда поймешь. Зима. Ночь. Ты в карауле. Холодища! Вдруг, чу! Скрип-скрип-скрип. Разводящий со сменой идут. Пост сдан. Пост принят. И — в каптерку греться. А склад пусть другой теперь стережет.
Марго. Диванное ничтожество!
Виталик. Фаллоимитаторша!
Марго. Вырожденец!
Виталик. Извращенка!
Валентин Борисович. Остановитесь, друзья! Мы живем в свободной стране, и каждый волен любить так, как хочет, и того, кого хочет. Именно за это я боролся с тоталитаризмом.
Нина. Чушь!
Валентин Борисович. Почему же?
Нина. Умрете — узнаете.
Она. Мы часто говорили с Марго о том, что настоящие мужчины перевелись, что женщины понимают друг друга гораздо лучше. А потом, однажды, она пригласила меня в гости. Мы сели ужинать. Стол был украшен орхидеями.
Марго. Очень чувственные цветы!
Она. Марго приготовила для меня креветки по-французски.
Марго. Сама я вегетарианка.
Виталик. Вегетарианка и лесбиянка в одном флаконе.
Марго. Тебе лучше лежать, чем говорить, диванозавр!
Она. Мы пили замечательное бордо.
Марго. Chateau Angelus. Восемьдесят шестого года.
Валентин Борисович. Я всегда подозревал, что французская кухня — всего лишь прелюдия к разврату.
Ирина Федоровна. Уж молчал бы, постник!
Она. Мы сильно выпили. Марго поставила Пьяцеоллу, и мы ради смеха стали танцевать дамское танго. Господи, я ведь так любила танцевать! Так любила…
Ирина Федоровна. Это правда. Она у меня даже в кружок бальных танцев ходила. Я ей платье сшила, чтобы на конкурсах выступать. Такое газовое, с воланами.
Виталик. Я всегда ненавидел танцы. Глупее и бессмысленнее танцев только секс.
Он. Ну, ты, Виталик, дочитался.
Звучит Пьяццолла. Вера в танце переходит то к Марго, то к Саше. В конце концов она остается с Марго.
Она. …И меня поразила шаровая молния счастья!
Маша (Саше). Александр Иванович, бросьте ее! Разве можно делать с женщиной то же самое, что с мужчиной? Или даже с двумя мужчинами.
Марго. Какие мужчины?! Разве эти толстокожие человекообразные могут понять, что нам нужно на самом деле? А женщина дает женщине именно то, что хотела бы получить сама. В этом наша тайна.
Она. Это длилось несколько лет. Шаровая молния счастья постепенно превратилась в холодный бенгальский огонь. Я почувствовала себя девочкой, потерявшейся в чужой, неправильной стране. А еще я хотела ребенка. Очень хотела!
Ирина Федоровна. Да уж, дочка, детей тебе давно пора бы завести. (Смотрит на Валентина Борисовича.) А вот мне внуков еще рановато.
Марго. Я все поняла и предложила взять кого-нибудь из детского дома.
Она. Но я хотела свое дитя, чтобы оно вызрело во мне и я родила его в муке. Страдание искупает грех любострастия! Я даже хотела обратиться к Виталику… за помощью.
Марго. Чтобы родить от него диван.
Виталик. Ну уж нет! Как можно заводить ребенка, если ты сам еще не понял, кто ты и зачем пришел в этот мир. Я уклонился. Я читал Тертуллиана «Воскрешение плоти».
Марго. Обойдемся. Я позвонила в семенной фонд «Аполлон — Плюс».
Она. Нет! В безымянном семени есть что-то недоброе, безбожное. У ребенка должен быть отец. Хотя бы в миг зачатья.
Марго. Тогда я стала думать, где взять мужчину?
Ирина Федоровна. Нет, посмотрите на нее! И тогда она стала думать, где взять мужчину! Тут всю жизнь голову ломаешь и без толку.
Маша. Лично я знакомлюсь в парикмахерской или в баре.
Марго. Ходить по барам? Фи! Нужен здоровый, непьющий мужчина.
Нина (смотрит на Сашу). Ах, вот оно что! Очень интересно.
Маша. Тогда надо обращаться в службу знакомств.
Ирина Федоровна. Да бросьте! Я как-то пошла на встречу тех, кому за… много. Сборище нудных, лысых неудачников и жертв тоталитаризма.
Маша. Можно еще дать объявление в газете: «О/ж с ж/п ищет с/м без в/п для с/с».
Валентин Борисович. Простите, милая, что вы сказали? Это по-русски?
Маша. Или! Перевожу: «О/ж — одинокая женщина с ж/п — с жилплощадью — ищет с/м — серьезного мужчину без в/п — вредных привычек — для с/с — создания семьи». Что непонятно-то? У меня так подруга вышла замуж. Потом, правда, развелась. Редкий урод оказался!
Марго. А нам был нужен производитель без изъяна. И вот однажды мы вышли из офиса, чтобы ехать в консерваторию…
Она. В театр. В консерватории мы были накануне.
Виталик. Тьфу!
Валентин Борисович. А что в тот день, деточка, давали в театре?
Саша до этого момента ведет себя отстраненно, но когда речь заходит о профессионально близкой ему области, несколько оживляется.
Она. Знаменитый спектакль! Три «Золотые маски»!! Мы давно мечтали посмотреть. «Двое на помойке» называется.
Валентин Борисович. Да-да, я читал восторженную рецензию критика Засланского в «Коммивояжере».
Он. Значит, точно спектакль — дрянь.
Она. Ну вот, вышли мы из офиса и видим: колесо у «джипа» сдулось. А мы уже опаздываем.
Марго. Я надела перчатки, полезла за домкратом, как вдруг тормозит «лексус», оттуда вылезает хорошо одетый мужчина и предлагает помощь. Вот тогда меня и осенило.
Она. Мы решили: я буду изображать безутешную даму, у которой лопнули шина и терпение.
Марго. А я из окна в морской бинокль буду рассматривать кандидата в отцы нашего ребенка и оценивать по пятибалльной системе.
