(Уходит.)
ЯВЛЕНИЕ СЕДЬМОЕ
Альцест, Селимена, Филинт, Элианта.
Альцест.
Что ж! Несмотря на все, что говорилось тут,
Я молча ожидал, когда они уйдут.
Да, я молчал и ждал — мне показалось — вечно.
Могу ли я теперь…
Селимена.
О, можете, конечно!
Вы вправе говорить все, что угодно вам,
Вы вправе волю дать упрекам и словам.
Ну да, я сознаюсь: во всем я виновата,
Мне извинений нет, пусть настает расплата.
Что мне до остальных? Мне злоба их смешна.
Но перед вами… да, тяжка моя вина.
Вы негодуете, вы безусловно правы.
Я, я вас сделала предметом злой забавы!
Нет извинения обману моему,
Я вашу ненависть как должное приму.
Альцест.
Ужель к вам ненависть найти в душе сумею?
Могу ль торжествовать над нежностью моею?
Возненавидеть вас так страстно я хотел,
Но в сердце сил найти на это не сумел!
(Элианте и Филинту.)
Вы видите: я раб своей несчастной страсти,
У слабости своей преступной я во власти!
Но это не конец, и, к моему стыду,
В любви — увидите — я до конца дойду.
Нас мудрыми зовут… Что эта мудрость значит?
Нет, сердце каждое людскую слабость прячет…
(Селимене.)
Я вам, изменница, готов простить вину,
Я снисходительно на это все взгляну,
Пойму, что главное — наносное влиянье,
И в вашей юности найду вам оправданье.
Да-да, я все прощу! Когда б решились вы
Со мною прочь бежать от суетной молвы,
От общества людей и навсегда отныне
Со мной укрылись бы вдвоем в глуши, в пустыне, —
Лишь это оправдать вполне бы вас могло,
Заставить позабыть писаний ваших зло;
Вы тем исправили б свою неосторожность
И дали бы мне вас еще любить возможность.
Селимена.
Что говорите вы! Как! Мне, в расцвете лет,
Уехать с вами в глушь, совсем покинуть свет?..
Альцест.
Но если любите меня вы, дорогая,
К чему вам общество, к чему вам жизнь другая?
О, если любим мы, к чему нам целый свет?
Селимена.
Но одиночество так страшно в двадцать лет!
Во мне решимости и силы не хватает,
Такая будущность меня не привлекает.
Когда приятно вам вступить в союз со мной,
Охотно буду вам я любящей женой,
И брак…
Альцест.
Достаточно! Я излечился разом:
Вы это сделали сейчас своим отказом.
Раз вы не можете в счастливой стороне,
Как все нашел я в вас, все обрести во мне, —
Прощайте навсегда! Как тягостную ношу,
С восторгом наконец я ваши цепи сброшу!
Селимена уходит.
ЯВЛЕНИЕ ВОСЬМОЕ
Альцест, Филинт, Элианта.
Альцест (Элианте).
В вас добродетели поспорят с красотой,
Я ставлю высоко ваш милый нрав, простой,
Я вас давно ценю, вы — сердце без упрека,
Но дайте мне всегда ценить вас издалека!
Простите! После бурь, измучивших его,
Я сердца предлагать не смею своего.
Я недостоин вас. Теперь мне слишком ясно,
Что я о счастии мечтать бы стал напрасно,
Что оскорбил бы вас такой ничтожный дар:
Остатки жалкие, угасший сердца жар, —
И вы…
Элианта.
Пусть это вас совсем не беспокоит,
Ведь друга вашего лишь попросить мне стоит
И он вас выручит и примет без труда
И руку от меня и сердце навсегда.
Филинт.
О, я так пламенно мечтал об этой чести,
Что за нее отдам и жизнь и кровь я вместе!
Альцест.
Все пожелания примите от меня
И будьте счастливы, любовь свою храня.
А я, измученный, поруганный жестоко,
Уйду от пропасти царящего порока
И буду уголок искать вдали от всех,
Где мог бы человек быть честным без помех!
Филинт (Элианте).
А мы употребим всю силу убежденья,
Чтоб отказался он от своего решенья.
ЛЕКАРЬ ПОНЕВОЛЕ
Комедия в трех действиях
Перевод Наталии Ман
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
СГАНАРЕЛЬ.
МАРТИНА
его жена.
РОБЕР
его сосед.
ЛУКА.
ЖЕРОНТ.
ЛЮСИНДА
его дочь.
ЛЕАНДР
возлюбленный Люсинды.
ЖАКЛИНА
кормилица у Жеронта, жена Луки.
ВАЛЕР
слуга Жеронта.
ТИБО.
ПЕРРЕН
его сын.
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
Сцена представляет лес.
ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ
Сганарель, Мартина.
Сганарель. Говорят тебе: работать не стану, а вот хозяином в доме буду!
Мартина. А тебе говорят, что ты будешь все делать по-моему. Я не затем выходила замуж, чтобы ты надо мной куражился.
Сганарель. Вот ведь беда с этими женами! Аристотель верно сказал: баба хуже черта!
Мартина. Подумаешь, какой ученый выискался! Больно мне нужен твой дурацкий Аристотель.
Сганарель. Да, ученый. А ты поищи-ка другого торговца хворостом, чтобы так рассуждал обо всем, да чтобы шесть лет прослужил у знаменитого лекаря, да чтобы чуть не с пеленок знал назубок всю латинскую грамматику.
Мартина. Иди ты к черту, болван!
Сганарель. Сама иди к черту, потаскуха!
