Привет, Уморушка! - Каришнев-Лубоцкий Михаил Александрович (список книг .txt) 📗
КАЛИНА КАЛИНЫЧ и ШУСТРИК уходят.
УМОРУШКА. Эх, деда, деда… Знаю, что зеленые ягоды есть нельзя, да куда денешься? С рогами ходить – тоже невесело. А теперь – где они, рожки-то? Нету! (Замечает, что кто-то бежит в ее сторону). Ой, кто это?!
УМОРУШКА быстро прячется. На опушку выбегают ВАНЯ и САНЯ.
ВАНЯ (останавливается). Устал! Не могу больше бежать!
САНЯ (тоже останавливается). И я устал. И я не могу.
ВАНЯ (вспоминая недавний ужас). Как она закричала!..
САНЯ. У меня и топор-то из рук вывалился!
ВАНЯ. Зачем ей эта колода? Вцепилась в нее, плачет…
САНЯ. Ненормальная. Сумасшедшая даже.
ВАНЯ. На Бабу-Ягу похожа.
САНЯ (смеется). Ну, это ты лишнего хватил!.. (Пугается). Ой! А вдруг – она?!
ВАНЯ. Мы где? В Муромской Чаще! В Муромской Чаще все может быть.
УМОРУШКА нечаянно ломает сухую ветку. Раздается громкий треск, похожий на выстрел.
УМОРУШКА. Ой!
ВАНЯ. Ай!
САНЯ. Эй… Кто там?
УМОРУШКА (высовывая голову). Я.
САНЯ. Девчонка…
ВАНЯ. А вдруг… выворотень?
УМОРУШКА. Кто – кто?
ВАНЯ (поправляется). Оборотень. Сейчас девчонка, а была… Это мы не твою колоду разгрохали?
УМОРУШКА. Нет у меня никакой колоды. И не оборотень я.
САНЯ. Это хорошо. А мы уж было испугались. Ты эти места хорошо знаешь?
УМОРУШКА. Эти? Эти хорошо.
ВАНЯ. Дорогу покажешь?!
УМОРУШКА. Куда?
ВАНЯ. Все равно куда, лишь бы отсюда!
УМОРУШКА выходит из-за кустов, приближается к ВАНЕ и САНЕ.
УМОРУШКА. Дорогу показать можно… Но вас же не двое?
САНЯ. Еще Опилкин есть, Ведмедев. Только они не уйдут!
УМОРУШКА. Уйдут, заставим. (Задумывается). Так… Куда же вас…
САНЯ. Что – что?
УМОРУШКА. Куда же мне вам дорогу показать? Вам все равно и мне все равно.
ВАНЯ. Нам домой надо.
УМОРУШКА. Так это там! (Показывает направление наугад). Все время прямо и прямо, а потом налево. А потом снова прямо. Запомнили?
ВАНЯ. Запомнили.
САНЯ. А я забыл, когда нужно налево сворачивать.
УМОРУШКА. А не доходя. Понятно?
САНЯ. Понятно.
ВАНЯ. Ну, свернем, ну, прямо пойдем, а там что?
УМОРУШКА. А там и упретесь!
ВАНЯ (чешет затылок). Далековато… Как бы не сбиться…
САНЯ (УМОРУШКЕ). Пойдем с нами! Дорогу покажешь.
УМОРУШКА. Нет – нет!.. еще заблужусь с вами.
САНЯ. Как же ты заблудишься, когда сама дорогу показывать будешь?
ВАНЯ. Я тебе свою кепку подарю. (Снимает кепку и отдает ее УМОРУШКЕ).
УМОРУШКА. Шапочка не плохая… Только лягушками почему-то пахнет. (Надевает кепку на голову). На Красную Шапочку похожа?
САНЯ. Точно – она!
УМОРУШКА (снова вздыхает). Ну, идемте… Авось выберусь. (САНЕ). Куда я вам показывала?
САНЯ. Туда. (Показывает направление).
УМОРУШКА (отчаянно). Пошли туда!
УМОРУШКА, ВАНЯ и САНЯ уходят.
Картина вторая
В темноте раздаются три громких, но глуховатых улара. Это КАЛИНА КАЛИНЫЧ перед открытием Лесного Совета постучал палкой по пню, служащему сейчас столом для него. Медленно включается свет. Чуть в стороне от стола сидит БАБА-ЯГА с виновато опущенной головой и смиренно сложенными на коленях руками. ШУСТРИК расположился в кустах, но зрителям он хорошо виден. Все остальные участники Лесного Совета находятся за пределами сцены.
КАЛИНА КАЛИНЫЧ. Братья мои и сестры! Друзья! Я должен сообщить вам два пренеприятнеших известия. Одно из них касается всех нас. Приехали лесорубы!
Возмущение, крики незримых участников Лесного Совета, шум этот напоминает рев толпы на стадионе во время футбольного матча, когда нападающий с выгодной позиции посылает мяч мимо ворот.
Второе известие касается этой особы! (Жест в сторону БАБЫ-ЯГИ).
БАБА-ЯГА. Меня?!.
КАЛИНА КАЛИНЫЧ. Она нарушила данную нами всеми клятву: не применять злые чары!
БАБА-ЯГА. Они нам все ступы переколят, а мы терпеть должны?!
КАЛИНА КАЛИНЫЧ. Вас обсудим позже, уважаемая. Сейчас будем думать о том, как спасти Муромскую Чащу. Или пусть рубят?..
Негодующие крики, возмущенный свист в ответ.
Я так и думая… Пришельцы возомнили себя всемогущими личностями, еще бы! Со школьной скамьи, даже лодырям и тупицам, внушали мысль, что человек – царь природы.
ШУСТРИК. Долой монархию!
КАЛИНА КАЛИНЫЧ. Тихо, Шустрик!
БАБА-ЯГА. Устами младенца глаголет истина!
КАЛИНА КАЛИНЫЧ. Учителя учат детей правильно. Только человек может совершать великие дела. Разве не так?
БАБА-ЯГА (недовольно). Так, так… Но может и не совершать, это уж как ему захочется!
КАЛИНА КАЛИНЫЧ. Мы с вами можем проспорить до бесконечности, уважаемая, а время не терпит. (Обращается ко всем). Вот что я решил! Единственное существо на земле, которое может увести лесорубов из Чащи, это некто Березко Алексей Иванович. Я отправляюсь за ним немедленно.
ШУСТРИК. Ты что, дедушка! Пропадешь!
КАЛИНА КАЛИНЫЧ (дрогнувшим голосом). Если я сгину… Не оставьте детей и внуков моих!..
БАБА-ЯГА. Что ж я – хуже ведьмы? Не оставлю, Калинушка!
КАЛИНА КАЛИНЫЧ. Ну, и славно, ну, и хорошо… (БАБЕ-ЯГЕ). А тебя мы все равно обсудим. Отвечай народу: зачем Опилкина заколдовала?
БАБА-ЯГА (встает). Затмение нашло. Точно-точно! Мне бы этих надо, что ступочку мою расколошматили, в головастиков обратить, а я Опилкина истуканом деревянным сделала. От нервов это, братцы, больше не буду.
КАЛИНА КАЛИНЫЧ. У людей нервы, а у нас их быть не должно.
БАБА-ЯГА. Да расколдую я его! Уж и пошутить нельзя…
КАЛИНА КАЛИНЫЧ. С клятвами не шутят, их держат. (Обращается ко всем). Какое наказание к нарушительнице применим?
ШУСТРИК. Она и так пострадала. Ступочка-то – тю-тю!
БАБА-ЯГА (умилившись). Шустрик ты мой ненаглядный!.. Один ты меня бедную пожалел… Дай я тебя в маковку поцелую! (Тянет руки в сторону ШУСТРИКА).
ШУСТРИК (прячась в кусты). Вот еще: лизаться не хватало! Не маленький!
КАЛИНА КАЛИНЫЧ. Смотри, Шустрик, удалю отсюда!
ШУСТРИК (высовываясь). Меня-то за что? Спросили – ответил, это она целоваться лезет!
КАЛИНА КАЛИНЫЧ. Я старших спросил. А вы, молодежь, тихо сидите, слушайте.
ШУСТРИК (хмуро). Мы сидим… (Закрывается кустами).
КАЛИНА КАЛИНЫЧ. Предлагаю на первый раз сделать виновнице замечание. Действительно она пострадала… (БАБЕ-ЯГЕ). А ты постарайся вернуть Опилкину человеческий облик.
БАБА-ЯГА. Постараюсь… (Задумывается и произносит вслух). Как легко превратить человека в бревно, в козявку, в жалкое бесчувственное существо!.. И как трудно из козявки, бревна, жалкого существа создавать человека… И главное, почти ни у кого нет охоты заниматься этим… Во всяком случае, у меня нет.
КАЛИНА КАЛИНЫЧ. А ты найди охоту! Я с Березко вернусь – проверю. (Зовет). Шустрик!
ШУСТРИК (вылезая из кустов). Тут я, в чем дело?
КАЛИНА КАЛИНЫЧ. Уморушку поручаю тебе. (Обращается ко всем). А всем обитателям Муромской Чащи до моего возвращения клятвы не нарушать! Все, до свидания!
ШУСТРИК и БАБА-ЯГА подходят к КАЛИНЕ КАЛИНЫЧУ. КАЛИНА КАЛИНЫЧ снимает скатерть со «стола», достает из пня пропитание на дорогу, завязывает его в скатерть, вешает узелок на палку, палку кладет на плечо.
ШУСТРИК. Страшно, деда, к людям идти?
КАЛИНА КАЛИНЫЧ. Страшновато… Не людей боюсь, а этой… как ее…
БАБА-ЯГА…техники.
КАЛИНА КАЛИНЫЧ. Вот-вот!.. Техники! Колдовать люди не умеют, так они изобретать стали. Наизобретали техники этой – шагу ступить нельзя.
ШУСТРИК (сочувственно). Они зарок не давили… (Тычется лицом в плечо деда). Пропадешь, деданя!..
КАЛИНА КАЛИНЫЧ. Не пропаду. Змея Горыныча усмирил, а уж с техникой как-нибудь справлюсь! До встречи!
БАБА-ЯГА. До встречи, Калинушка!
ШУСТРИК. Мы тебя тут ждать будем!
КАЛИНА КАЛИНЫЧ машет на прощанье рукой и уходит.
