Утолю ваши печали. Бесплатно, но качественно - Туринская Татьяна (читаем книги онлайн бесплатно полностью без сокращений .TXT) 📗
Владимир берет ее руки в свои. Наталья вырывает их, но он снова 'берет их в плен'.
Владимир: Натали, подожди. Успокойся. Мы перестали понимать друг друга. Я не понимаю тебя, ты не понимаешь меня. Мы оба взвинчены, нам обоим мешает обида. Давай успокоимся и выясним все. Да, мне было безумно обидно узнать за две недели до свадьбы, что я тебе даром не нужен. И за четыре года обида нисколечко не улеглась. Тебе, видимо, тоже обидно. Но что я мог поделать? Ты была больна, мне нельзя было показываться тебе на глаза, чтобы не вызвать обострения болезни. Я уехал. Мне не хотелось, мне было страшно и больно, но я уехал ради тебя. Я всегда все делал только ради тебя, Натали. Я жил ради тебя, а ты этого не оценила. Я даже умер ради тебя, ради того, чтобы тебе было хорошо. Да, умер, потому что жизнь без тебя не является жизнью. Но я пожертвовал всем, лишь бы тебе было лучше, лишь бы не мешать тебе, не напоминать своим присутствием о твоей подлости. Да, не спорь, ты поступила подло, совершенно подло. Но я простил тебя, потому что я тебя люблю, до сих пор люблю. Пытаюсь себя убедить, что ненавижу, иногда даже получается, но все равно знаю, что люблю. Но я никак не предполагал, что у тебя хватит подлости обвинять меня в том, что ты поломала мою жизнь. Это нечестно, Натали, это совсем нечестно…
Наталья осторожно высвобождает руки из ладоней Владимира, вытаскивает сигарету из пачки, оставленной на столике Андреем. Владимир достает зажигалку, подносит ей. Наталья глубоко затягивается, словно пытаясь успокоиться.
Наталья: Да, ты прав. Мы перестали понимать друг друга. Надо успокоиться. Если, конечно, мы хотим выяснить отношения. А мы этого хотим?
Владимир (энергично кивает): Да!
Наталья (с сомнением): А нам это надо? Если мы перестали друг друга понимать — может, и не нужно ничего понимать? Может, лучше оставить все, как есть?
Владимир: Ну уж нет! Я столько лет представлял себе эту встречу! Идти к тебе целенаправленно мне мешала гордость, но уж если мы встретились случайно — я считаю, нам непременно нужно объясниться, выяснить все вопросы.
Наталья: Ты знаешь, я чувствовала то же самое. Но была уверена, что гордость здесь не причем, по крайней мере, твоя. Я была уверена, что тебе просто стыдно. Ты смалодушничал, испугался ответственности и постыдно сбежал. Вполне естественно, что тебе стыдно было посмотреть в мои глаза.
Владимир (вспыльчиво): Ну вот опять! Я опять ничего не понимаю! О чем ты говоришь?! Почему ты решила, что я боюсь ответственности?! Если бы я ее боялся, я бы не делал тебе предложение вообще! Глупо, как-то все глупо, ты не находишь? Я вынужден был уехать от тебя, чтобы тебе было лучше, а теперь я должен оправдываться перед тобой, что сделал это вовсе не их страха перед ответственностью.
Наталья: Ты все время твердишь о моем благополучии. Я бы сказала, что это не столько глупо, сколько странно. Тебе не кажется, что это слово здесь более уместно? Ты бросаешь меня за две недели до свадьбы, когда уже заказан зал, разосланы приглашения гостям. Когда уже готово свадебное платье, когда уже снята квартира. И объясняешь этот дикий поступок моим же благополучием. Почему? Ты можешь мне объяснить, почему? Потому, что я попала в больницу и ты, не видев меня несколько дней, срочненько меня разлюбил? Я не понимаю этого. Прости, я пытаюсь понять, но не могу, у меня не получается. Как может любящий человек, любящий, я точно знаю — как он может разлюбить в одночасье? Да еще и за две недели до свадьбы? Я ничего не могу придумать лучше того, что ты просто испугался ответственности. Признайся, Володя — ты ведь испугался? Скажи честно, и станет легче не только мне, но и тебе самому. Ты только найди в себе смелость признать свою слабость, и сразу все встанет на свои места. Ты ведь испугался, правда? Ты смалодушничал, да?
Владимир (решительно): Нет! Как ты не понимаешь?! Разве мог я испугаться того, чего желал всем сердцем, чего хотел больше всего на свете?! Нет же, я просто вынужден был уехать под давлением обстоятельств. Неужели ты не понимаешь? Я уехал для твоего же блага! Пожертвовал всем и уехал…
Наталья перебивает: Да ради какого блага?! Ты постоянно говоришь о том, что сделал это ради меня же, но ведь это нелогично! Ты бросил меня ради меня самой. Разве так бывает?!
Владимир: Ну как же ты не понимаешь! Ведь от этого зависело твое здоровье!
Наталья (удивленно): Здоровье? Ну, это-то вряд ли. Я бы скорее сказала, что от этого зависело мое счастье. Мое мироощущение, мировосприятие, но не здоровье. Я ведь уже шла на поправку, меня как раз собирались выписывать. Собственно, и выписали. Я ведь была здесь, когда ты уезжал. Да-да, именно здесь, в этом вот баре. А ты стоял вот там, в уголке, помнишь?
Наталья кивком головы показывает Владимиру вниз, где в основном зале суетятся пассажиры.
Наталья: Я сидела здесь, плакала, и не могла найти в себе силы, чтобы подойти к тебе. Мне твоя мама позвонила, попросила, чтобы я тебя остановила, чтобы не позволила уехать. Я, как дурочка, помчалась на такси. Я сразу тебя увидела, еще от дверей. А подойти не смогла, ноги стали, как ватные. Гордость не позволила просить тебя остаться. Это — как просить милостыню, стыдно и страшно. Ты ведь уже бросил меня, уже предал, раз собрался уезжать. Я только сидела здесь и наблюдала за тобой сверху. Видела, как ты без конца бегал курить, сдав багаж при регистрации. Как без конца порывался звонить — мне? Но так и не позвонил, не решился попрощаться. Я плакала, мне было так больно, так обидно. Я все надеялась, что ты поднимешь голову, посмотришь вверх и увидишь меня, я была уверена, что ты обязательно меня увидишь, ты должен был меня увидеть. И тогда все было бы иначе. Ты бы не смог улететь от меня, и я бы тебя простила. Но ты не поднял голову, ты не увидел меня, ты не остался. И теперь я никогда уже не смогу простить тебя…
Владимир: Ты? Ты была здесь? Здесь?! И даже не подошла?! И ты смогла вот так молча наблюдать за мной? Да как же ты?.. И тебе не было стыдно? Ты видела, как я маюсь, как мне больно уезжать, и даже не подошла?! И после этого еще смеешь меня обвинять во всех бедах?! А тебе не кажется, что это у тебя с логикой нелады?
Наталья (нервно усмехается): Нет, у нас опять ничего не получается. Я пытаюсь тебе объяснить, а ты меня не слышишь. Удобнее всего переложить вину на другого, правда? Ты считаешь, что я должна была подойти, остановить тебя? А почему ты сам не остановился? Почему не подумал о том, как больно мне делаешь своим отъездом? Тем более что и сам не хотел уезжать. По-моему, логичнее было бы остаться. Но ты уехал, ты бросил меня…
Владимир: Да как же мне было оставаться?! Ведь, останься я, и ты бы чувствовала себя виноватой. Я ведь тебя знаю — ты бы ни за что сама не отказалась выходить за меня замуж, тебе стыдно было бы сказать 'нет'. И мучились бы всю жизнь оба! Я-то, может, и не сильно мучился, а ты бы покоя себе не находила. Да и мне вряд ли было бы легко — каждую секундочку подозревать, что вот сейчас, сию минуту, ты, быть может, думаешь о нем.
Наталья: О ком 'о нем'? Ты на что намекаешь?
Владимир (устало): Да ни на что я не намекаю. Знаешь, как мне было обидно узнать за две недели до свадьбы, что ты меня никогда не любила, что замуж собралась только назло другому? Я-то тебя любил по-настоящему! А ты…
Наталья: Господи, о чем ты говоришь? Какой другой? Володенька, ты о чем?! Кому назло?! Что ты себе придумал?!
Владимир: Да ладно тебе… Спасибо, конечно, что заботишься о моих чувствах, но сейчас это лишнее, я ведь уже давно обо всем знаю, давно с этим смирился.
Наталья: Да с чем?! Можешь ты мне объяснить, наконец? С чем ты смирился? И кому назло я собралась за тебя замуж? Что ты мелешь?!
Владимир: Ковальскому. Ты же не будешь это отрицать.
Наталья (крайне удивленно): Ковальскому?! А причем тут вообще Ковальский? И почему ему 'назло'? Почему я должна была его злить?
Владимир (поморщившись): Ой, Натали, ну хватит притворяться! Это было к месту тогда, четыре года назад, но теперь, когда я смирился с правдой, давай не будем лгать друг другу.
