Интервенция - Славин Лев Исаевич (электронные книги без регистрации .TXT) 📗
Картина третья. РУЖА HETTA…
Судостроительная верфь Ксидиас. На море качаются понтонные бочки, охватывая заводскую бухту. Эллинг. Строения с вывесками «Меднокотельный», «Шлюпочный», «Такелажный», «Контора». Всюду валяются котлы, бочонки со смолой, связки канатов, шлюпки, обращенные вверх килем В конторе: мадам Ксидиас и состоящий при ней Петя, здоровый хлопец, пытающийся отпустить себе бороду.
Снаружи гул толпы.
Ксидиас (продолжает говорить по телефону). Я прошу вас, господин лейтенант, чтобы отряд пришел на час позже условленного. Я попытаюсь предварительно поговорить с рабочими сама. Что? О, не беспокойтесь, господин лейтенант. Я умею разговаривать с простым народом… (Кладет трубку.) Лучше, чем ты, дурак. (Обращается к Пете.) Впусти забастовщиков.
Петя. Они очень возбуждены.
Ксидиас. Я тоже очень возбуждена! Впусти забастовщиков!
Входят Maцко – рабочий помоложе. Левит – рабочий постарше, Степиков.
Прервать работу в такой момент! Когда корабль уже наполовину готов! Когда заказчик лопается от нетерпения! Когда все газеты трубят об искусстве верфи Ксидиас!…
Мацко. Нам не нужно, чтобы нас хвалили. Нам нужно, чтобы нам платили. Рабочие голодуют.
Ксидиас. Нам всем плохо. Временная экономическая депрессия, вызванная девальвацией рубля вследствие бумажной эмиссии…
Мацко. Не крутите нам пуговку, хозяйка! Рабочие ждут. Мы хотим слышать ваш ответ.
Ксидиас. Кто вы такие в конце концов?
Левит. Мы – завком!
Ксидиас. Никакого завкома! Завкомы, райкомы, группкомы… Проснитесь! Я добрая женщина. У вас жены, дети. Но я могу рассердиться.
Степиков. В таком случае, ребята, о чем толковать? Забастовка.
Ксидиас. Степиков, я ж давно тебя уволила с верфи! Петя, кто его сюда пустил?
Петя разводит руками – жест бессилия.
Ксидиас. Взяли кого-нибудь на его место?
Петя. Никого.
Ксидиас. Почему?
Петя снова бессильно разводит руками.
Левит. Союз металлистов объявил его место под бойкотом.
Ксидиас. Может быть, я умерла, господа? И мне все это снится? Скажи – я умерла?
Петя. Нет.
Левит. Был заключен колдоговор. Вы его подписали? Да. Вы его выполняете? Нет.
Ксидиас. Господа, я не знаю, известно ли вам, колдоговора признаны отныне недействительными.
Мацко. Кем?
Ксидиас. Союзным командованием. Господа, союзники не будут с вами цацкаться, как я.
Левит. Где прибавки на дороговизну?
Ксидиас. Забудьте.
Левит. Восьмичасовой рабочий день?
Ксидиас. После моей смерти.
Левит. Страховые взносы?
Ксидиас. Штуки!
Левит. Возвращение уволенного кузнеца Степикова?
Ксидиас. Вот мои требования. (Кладет на стол бумагу.) Сообщите их рабочим. Нет, мне не нужно посредников! Я сама поговорю с моими рабочими!
Она выходит на просцениум и обращается к зрительному залу. Она ораторствует со свойственным ей горячим и низменным красноречием, фамильярничая и угрожая.
Вы хотели видеть хозяйку – вот я! Я не из тех белоручек, которые сидят дома – и управляющие приносят им доход на подносе. Я простая. Я не училась в гимназиях. Я не знаю всех этих географий, шмеографий. У меня грубые руки. Мой дед был рыбак!…
Maцко. У нее грубые руки? Посмотрите, какие кольца на этих грубых руках! Что она поет про свое пролетарское происхождение! Ты лучше колдоговор выполняй. Ты простая? Так слушай, как простые разговаривают. В семнадцатом году мы тебе подшибли хвост, а теперь, через два года, ты опять голову подымаешь, когда Антанта пришла? Мы не посмотрим на нее, что она Антанта. Мы знаем: в Советской России рабочий – хозяин…
Ксидиас. В Советской России?! Мне смешно, рабочие. Там народ разбежался. Взорвали Кремль. Поезда ходят на конной тяге. Вот он чихнул – я говорю правду! Я удивляюсь на вас, господа. Вы бросаете работу. Вы знаете, чья это работа? Это транспорт для перевозки иностранных войск – военный заказ. Шутите с союзниками? Ну, вы такие герои, что согласны, чтоб вас всех перестреляли. Но ваши жены и дети неповинные – они же без вас помрут с голодухи!…
Левит. Товарищи, это уже новость. Мы строили судно для каботажных рейсов. Оказывается, оно для перевозки интервенции. Так мы его не выпустим с верфи!
Мацко. Лучше потопим его!
Степиков. Вместе со старухой!
Ксидиас. Рабочие! Два года вы занимались революцией. Хватит! Я хотела с вами добром. Но, видно, вас надо силой. Так слушайте: ваши требования – вот. (Рвет бумагу.) Стать на работу! Не ставшим – расчет! Колдоговор, прибавки, восемь часов и прочие штуки больше в природе не существуют!
Степиков. В таком случае, ребята, о чем толковать! Забастовка.
Ксидиас. Не слушайте комитетчиков! Облагоразумьтесь! Пожалеете, рабочие!
Рабочие ушли. Молчание.
Я ухожу. Но я вернусь! И не одна!
Петя. А с кем?
Ксидиас. С армией! (Идет к выходу.)
В ворота входит Филька-анархист.
Филипп (издали оглядывая Ксидиас, с восхищением). Ах, какая гагара! Какая богатая гагара!
Ксидиас (озираясь, кричит). Через полчаса я с вами поговорю по-французски! (Уходит.)
Филипп (восхищенно шепчет ей вслед). Ох, мадам Ксидиас, будете вы моей пациенткой!
Входит Maцко.
Maцко. Что тебе надо?
Филипп. Что тебе надо?
Maцко. Кто ты такой?
Филипп. Кто ты такой?
Maцко. А ну-ка, сматывайся отсюда!
Филипп (медленно). Не здесь ли ремонтируется пароход «Юнион-Кастель-Лайн»?
Мацко (медленно). Мы давно ждем партию ваших корабельных канатов. Здорово!
Филипп. Филипп – свободный анархист.
Мацко. Тащи скорей.
Филипп. Я не грузчик.
Мацко. Твои люди?
Филипп. Мой секретарь и моя помощница.
Входят Имерцаки, человек с асимметричным лицом, и Мария Токарчук, странно улыбающаяся, странно неподвижная женщина, культивирующая в себе черты вампа.
Токарчук. Дай ман понырдать.
Филипп. Мадам просит покурить.
Мацко. Публика!
Идет за ворота, приволакивает оттуда большой ящик, ящик дребезжит. Бандиты испуганно вскрикивают.
Филипп. Ненормальный, остановись! Это… (Шепчет ему на ухо.)
Мацко останавливается – на ящике написано: «Нежное обращение». Входит Степиков.
Степиков. Привезли? Здорово, Филипп! Список?
Во время дальнейшего разговора Мацко спускает оружие в понтонную бочку.
Филипп. Мсье Имерцаки, спецификация у вас?
Имерцаки. У меня.
Филипп. Прочтите нам, пожалуйста, наименование товаров.
Имерцаки. Картошка…
Филипп (поясняя). Бомбы…
Имерцаки. Балалайки…
Филипп (поясняя жестом). Револьверы…
Имерцаки. Шприцы…
Филипп (поясняя со звуком). Ружья…
Имерцаки. Воробьи…
Филипп (поясняя жестом и звуком). Патроны… Прошу – количество?
Имерцаки. Сорок бомб, трое револьверов, пятеро винтовок, двести воробчиков.
Филипп. Прошу сумму!
Имерцаки. Тысяча семьсот шестьдесят пять рублей тридцать семь копеек.
Филипп. Кербл!
Степиков (дает деньги). Сматывайся поскорее. Болтаешь слишком много. Базар разводишь.
Филипп (считает деньги). Во мне погибает большой мастер слова. (Сосчитав.) Денег не считаю. Знаю, у вас – как в банке. Мое почтение! Дух разрушающий есть дух созидающий.
Бандиты уходят. Входит Левит.
Степиков. Собрание кончилось?
Левит. Избрали забастовочный комитет.
Мацко. Идут! Идут! Через пять минут будут здесь! Вынуть оружие!
Левит. Не делай панику, парень. Там, где оно лежит, пусть лежит. Еще не пришло его время. Есть директива. Понятно? На иностранцев мы будем действовать не оружием, а языком. Ребята, я хотел вас предупредить: сегодня сюда придут два товарища, владеющие французским языком…
