Девчонки и мальчишки - Дик Иосиф Иванович (книги полностью .TXT) 📗
— Посмотрите, — почти шепотом сказал он, — это ведь целый мир!
Похожая на большую шестиугольную антенну, паутина серебрилась на солнце. Сам хозяин этого мощного сооружения — толстый паук, видимо отдыхая от жары, сидел в тени под листиком.
Паутина была выткана необыкновенно искусно. Большой шестиугольник имел внутри себя еще пятьдесят шестиугольничков, и каждая грань была точно параллельна другой. А все это держалось на двух основных нитях, растянутых между сучками.
В середине сетки болталась высохшая оса, рядом с ней, свернув набок головку, висела пойманная за шею муха, а мертвый комар был словно распят за ножки.
Но один комарик был еще живым. Он зацепился за паутину тоненькой ножкой и висел вниз головой. Он ожесточенно махал крыльями, бился о паутину так, что она вся дрожала, подтягивался на зацепившейся ножке, и все было бесполезно. У комара, вероятно, уже иссякали силы, потому что он все реже и реже пытался выпутаться.
И вот, почувствовав добычу, из-под листочка на свет вылез паук и, медленно переставляя ноги, двинулся к своей жертве.
— Сейчас ему тут каюк! — сказал я о комаре.
— А мы не позволим, — ответил Владимир Сергеевич и, подняв с земли травинку, толкнул комара. Тот сразу упал на листочек, покрытый росой, вскочил на ножки и в недоумении, вероятно обдумывая, а что же, собственно, с ним произошло, застыл на месте.
— Спасся, бедняга! — засмеялся Лешка, а потом, весело воскликнув: «Весь мир насилья мы разрушим», — ударил ногой по паутине.
Пребывая в лесу, мы с Лешкой совсем не замечали, что вокруг нас идет кипучая жизнь. Но стоило только Владимиру Сергеевичу показать нам паутину, как мы уже сами захотели делать натуралистические открытия. Я взялся за научные исследования муравейника, а Лешка стал вскрывать кротовые норки для того, чтобы «изучить пути движения этих животных» и из добытых кротовых шкурок сшить себе шапку.
Я сидел над муравейником почти каждый день. Мне казалось, муравьиная куча — это огромный город со своими домами, улицами и площадями. Муравьи двигались стройными цепочками, и можно было заметить, что одни цепочки тянутся из «домов» в лес, а другие, наоборот, из леса в «дом». И те, кто направлялся в дом, обязательно волочили с собой или сосновую иголку, или муху, или гусеницу. Иногда на перекрестке дорог встречались два муравья, и, останавливаясь друг перед другом, они словно разговаривали между собой: «Ну, как, брат, живешь?» — «Да ничего, спасибо. А ты?» — «Вот, видишь, тружусь. Сухую былинку раздобыл, жена говорит, что потолок надо поправить!» — «Ну-ну, передавай ей привет. Я пошел!» И, поговорив, они озабоченно торопились каждый своей дорогой.
В куче можно было заметить и старых и молодых муравьев. Старые были толстенькие и черные, молодые — худенькие, светло-коричневые и юркие. Эти мчались вперед напролом, по головам и по телам своих родичей.
Некоторые пожилые, обиженные такой непочтительностью, тут же догоняли молодых нахалов и делали им внушение, видимо кусали. После такой экзекуции молодые уже шли в лес, еле-еле передвигая ноги.
Я видел не раз, как муравьи втроем тащили одну палочку. Видел, как двое дрались из-за какого-то кусочка коры, и их разнимали «прохожие».
А однажды Лешка засунул палку в муравейник, пошевелил ею и закричал: «Граждане! Воздушная тревога! Воздушная тревога!»
Ух, что тут поднялось! Весь муравейник пришел в движение. Побросав свои былинки, из леса на спасение кучи бежали рабочие муравьи. Из «домов» выскакивали муравьи-женщины и, будто спеленутых детишек, тащили на себе белые яички. Вскоре вся куча покрылась белыми движущимися точечками.
— Как война началась… — вдруг тихо сказал Лешка и выдернул из кучи свою палку.
Кстати сказать, мечты о кротовой шапке он вскоре оставил. Он изрыл почти всю лесную округу, но ни одного крота не нашел. И после такой неудачи он решил переметнуться от животного мира к растительному. Тут ничего копать не надо, а слушай, что Зойка рассказывает, и все.
А Зойкины познания были просто удивительными. Мы, например, каждую секунду встречали самую обыкновенную березу, но никто из нас никогда и не думал, что название ее рода происходит от латинского глагола batuere, что в переводе означает «бить» или «сечь». Оказывается, эта береза в древнеримские времена была отличным учебным «пособием» для школьников.
— Вот здорово! — удивлялся Лешка. — Теперь мне ясно, откуда пошло выражение «дать березовой каши»!
Как-то раз, забравшись в малинник, Лешка очень сильно обжегся крапивой и принялся с ожесточением расчесывать ноги. А Зойка — наш врач, — вместо того чтобы помочь его страданиям, начала читать лекцию.
— А ты, Леша, можешь не чесать, — поясняла она, — жгучие волосики крапивы содержат муравьиную кислоту. Крапива — хорошее кровоостанавливающее средство при легочных и других кровотечениях.
— Вот тебе бы по языку этими жгучими волосками, — с гримасой на лице отвечал Лешка, — ты бы по-другому бы его зачесала!
— Но, честное слово, я не вру! — смеялась Зойка. — А ты потерпи, и пройдет.
— У вас отличные познания! — восхищался Зойкой наш начальник Кара-Бумбы. — Все это действительно верно! Но откуда вы набрались таких премудростей?
— А мне папа об этом рассказывает, — улыбалась Зойка, и ее синие глаза лучились необыкновенно светло и радостно.
И вообще мы с Лешкой заметили, что за последнее время, избавившись от ангины, Владимир Сергеевич уж больно часто восхищается Зойкой. Что она ни сделает, он всегда скажет: «Мудро!» или: «Вы у меня прелесть!» А почему это «у меня»?!
С нами Владимир Сергеевич разговаривал на «ты», а с Зойкой обращался только на «вы». Зойка всегда очень хорошо выполняла то, что скажет ей Владимир Сергеевич. Но не просто выполняла точь-в-точь, а в заданную работу привносила и что-то свое.
— У Зои великое качество! — говорил нам без нее Владимир Сергеевич. — Творческий подход к делу!
Нередко, сидя у костра, они заводили философские разговоры о жизни, о нашей стране, о литературе.
— Владимир Сергеевич, а вот для чего жить на белом свете? — вдруг спросит Зойка. — Мы с девчонками спорили, спорили в классе, но так ни к чему и не пришли. Одни говорят одно, другие — другое, а главного так никто и не знает. Ну, вот рождается человек на белый свет, трудится, трудится, а потом умирает. И все. А в чем соль жизни? Ну вот моей или вашей? До нас Земля вертелась миллионы лет и после нас еще будет вертеться миллионы миллионов. А где наше место?
— Хм, это сложный вопрос! — отвечает Владимир Сергеевич. — Над ним все мудрые люди думали и думают. Ну, а я — не знаю, правильно ли это или неправильно, — я его решаю поэтически: природа создала человека, ну как свои глаза! Для того чтобы он любовался, радовался и наслаждался самой природой. Ведь есть же на белом свете что-то истинно красивое? Есть! Это все живое: поля, леса, звери, птицы. А есть что-то некрасивое! Тоже есть. Это все мертвое: пустыни, ледники, непроходимые болота. Вот природа и видит нашими глазами свои недоделки. Ведь человек-то всегда стремится к красоте?
— Стремится, — кивает головой Зойка.
— А для того чтобы вся земля была живой и красивой, надо ее переделывать, надо трудиться. Но одному человеку, например, не под силу озеленить пустыню Сахару? Не под силу. А если нам собраться всем вместе, провести там каналы, посадить деревья, то пустыня сразу зацветет. Но тут возникает другой вопрос. Один человек говорит: «Да, если мы ее озеленим, то у нас будет больше хлеба и продуктов, пустыня станет красивой. Там появится жизнь, и мы будем радоваться ей!» А другой отвечает: «Нет, а на кой черт мне озеленять какую-то там пустыню, я и так проживу свой короткий век!» Вот теперь и решайте, кто прав — первый человек или второй?
