Двое на качелях - Гибсон Уильям (библиотека электронных книг .txt) 📗
Гитель: Я боюсь того, что будет потом, Джерри.
Джерри: А что будет потом?
Гитель: Я встану с постели — и эти проклятые галстуки вернутся в твою комнату. Мне страшно… опять остаться одной. Вот.
Джерри (молча стоит с официальной бумагой в руках, потом вдруг решительно сует ее в портфель, садится к столу и, отодвинув книги, принимается писать): Ешь, пока не остыло.
Гитель:???
Джерри: Обязательство. Я обязуюсь занимать тебя разговорами за едой. (складывает исписанный листок и берет картонную коробку) И еще другие пункты, менее возвышенные. (вынимает из коробки китайскую домашнюю кофту из парчи)
Гитель (роняет вилку): Ох! Как красиво! Что это?
Джерри: Пусть эта штука напоминает тебе обо мне до шести часов вечера.
Гитель: Парчовая кофта! С ума сойти! Я теперь всю жизнь буду лежать в постели! (протягивает руки к кофте)
Джерри (поднимает вложенный листок): Это письмо моему домохозяину. (кладет его в карман кофты) Ты бросишь его в почтовый ящик. Собственноручно.
Гитель: Чего?!
Джерри: На углу. Как только встанешь и сумеешь туда дойти.
Гитель: Что ты ему написал? (глаза ее расширяются) Чтобы он искал другого квартиранта? Да?
Джерри: Сама увидишь.
Гитель: Ты оставишь тут галстуки навсегда?
Джерри: Сама увидишь. (отойдя подальше, держит кофту на весу обеими руками; из кармана торчит сложенное письмо)
Гитель (с упреком): Джерри!
Джерри: Подойди и возьми.
Гитель (с упреком): Джерри, значит, чтобы ты остался со мной, я должна быть здоровой?
Джерри: Возможно. Попробуй — увидишь.
Гитель качает головой.
Разве ты так уверена, что я хочу держать эти чертовы галстуки здесь? Иди сюда.
Гитель молча смотрит на него, глаза ее наливаются слезами.
Ну иди же. Иди и возьми сама.
Гитель оставляет поднос, спускает с тахты ноги и сидит неподвижно.
Иди же, детеныш.
Гитель (встает, чуть пошатывается и неуверенно идет к нему, боясь за свой желудок, за свои ноги, идет, как человек, не встававший с постели целый месяц; но все же добирается до Джерри, берет письмо и читает): Ты и вправду отказываешься от квартиры!
Джерри: Сэкономлю на квартирной плате.
Гитель (пауза): Ты меня просто убиваешь, Джерри! (отворачивается, стараясь не заплакать) Я никогда не была стервой и шантажисткой… (пауза) и не буду! Хватит! (и с внезапной решимостью рвет письмо на клочки)
Джерри (ровно): Расточительное отношение к бумаге, Теперь я должен писать другое.
Гитель: Не надо, если ты сам этого не хочешь!
Джерри: Я хочу. (надевает на нее кофту и, прижав к себе, целует, потом пристально смотрит ей в глаза)
Гитель отвечает ему таким же испытующим взглядом.
(обнимая ее одной рукой, Джерри глядит на часы и берет портфель) Ну, ложись в постель. Все должно быть в меру. Помни, что ты принадлежишь мне. Хорошо прожевывай мясо, не забудь принять лекарство, не вылезай на лестницу одна, застегни кофту, чтобы не простудиться. Прощай. (идет к двери, но его останавливает тихий голос Гитель)
Гитель: Джерри, я действительно принадлежу тебе. Ты ведь знаешь, что теперь это так?
Джерри: Да, знаю, детеныш.
Гитель: Я люблю тебя.
Джерри стоит молча, пока Гитель не приходит ему на выручку.
Это уже второй раз, я израсходовала весь недельный лимит!
Джерри (весело): Быть может, до экзамена мне нужно будет услышать это еще раз. Для укрепления мускулатуры.
Гитель: Ты непременно выдержишь.
Джерри: Я, черт возьми, высосу все ответы их моего гениального пальца! (посылает воздушный поцелуй и уходит)
Гитель стоит одна посреди комнаты, в китайской кофте радужных цветов, и, улыбаясь сквозь слезы, качает головой. Проводит пальцами по висящему на стуле пиджаку, садится и прижимается к нему лицом. На душе у нее тревожно.
Картина вторая
Комната Джерри
Наступил май, уже почти лето. Жаркие, душные сумерки. Прошло уже восемь месяцев с тех пор, как началась эта история. Снова в обеих комнатах настежь открыты окна — комната Джерри на верхнем этаже — и слышен гул уличного движения. В комнате Гитель почти ничего не изменилось, только на столе уже нет книг и бумаг Джерри, с ночного столика исчезли лекарства, кровать застелена. В комнате Джерри — полный разгром. Укладка в разгаре, ни одна вещь не стоит на своем месте, повсюду ящики и картонки. Джерри в кухне, скинув пиджак, завертывает посуду в газеты. Гитель в комнате — босая, опять такая же, как прежде, но с налетом грусти на глазах — укладывает в картонку белье. Некоторое время оба молча занимаются своими делами, потом Джерри окликает Гитель; голос у него унылый, как, впрочем, и у нее.
Джерри: Как быть с этими кастрюльками, детеныш? Запаковать их отдельно?
Гитель: Отдельно от чего?
Джерри: От тарелок.
Гитель: Должно быть. То есть, конечно, да.
Снова молча продолжают укладываться. Оба устали от этой нудной возни, оба подавлены, но ни один не признается в этом их окружает атмосфера недоговоренности. Гитель становится на стул, чтобы снять занавеску, закрывающую угол, где висит одежда. Нечаянно задевает палку, на которой еще висят какие-то вещи. Палка срывается с подпорки и падает.
(подхватывает ее на лету) Джерри, сюда, скорей!
Джерри (бросает то, что у него в руках и бежит в комнату): Что с тобой?
Гитель: Опять эта проклятая палка. Ничего особенного.
Джерри (с облегчением): О, а я думал, что ты… (внезапно умолкает и, взяв из ее рук палку с одеждой, кладет на кушетку) Так мне и не удалось приделать ее как следует. Впрочем, у меня было внутреннее убеждение, что никакая сила не заставит ее держаться на месте, хотя и нужно-то было всего два гвоздя и… (замечает ее грустный пристальный взгляд) Ты что?
Гитель: Ничего.
Смотрят друг на друга, явно чего-то недоговаривая. Потом Джерри берет ее за талию и снимает со стула.
Джерри: Стой лучше на полу, белка.
Гитель (раздраженно): Это почему?
Джерри: Потому что я взбирался на пик Лонга четыре раза. Я привык к высоте. (становится на стул и отцепляет занавеску от двери)
Гитель: Думаешь, я разобьюсь? Не будет такого счастья.
Джерри (снова глядит на нее пристально): Что значит эта жизнерадостная фраза?
Гитель: Я хотела сказать — несчастья.
Джерри: А! Я думал, ты хотела сказать — счастливого несчастья.
Гитель: Пик Лонга — это что?
Джерри: Гора в Колорадо. Четырнадцать тысяч футов; вверх — на четвереньках, вниз — на чем придется.
Гитель (после паузы): Подумаешь, я подымалась на крышу Импаир Отель Билдинг девятнадцать раз.
Джерри (улыбается, качая головой, и протягивает ей занавеску): Держи.
Но Гитель задумчиво направляется в кухню.
(поглядев ей вслед, швыряет занавеску на кушетку, где лежит теперь голый матрац, и оглядывает занавеску на окне) Эту тоже снять?
Гитель (из кухни): Какую?
Джерри: Ту, что на окне?
Гитель: Ты-то хочешь ее снять?
Джерри (недоуменно): Отчего же не снять.
Гитель: Ну и снимай!
Джерри (нахмурясь): Откуда у тебя эта горечь?
Гитель: Не знаю. Нашла на полке.
Джерри: Что?..
Гитель: Миндаль. Он оказался горьким. (появляется с горстью миндаля) Хочешь попробовать?
Джерри: Я спрашиваю, чем ты огорчена? (переносит стул к окну и снимает холщовую занавеску)
Гитель: Я?.. А ты чем?
Джерри: Я первый спросил.
Гитель: А я и отвечаю — я огорчена тем, что не могу понять, чем огорчен ты.
