Кошка на раскаленной крыше - Уильямс Теннесси "Tennessee Williams" (книги полностью .TXT) 📗
БОЛЬШАЯ МА: Сегодня Брик выглядит точно так же, как давным-давно, еще мальчиком. Когда он играл в эти ужасные игры, приходил домой весь потный, раскрасневшийся и сонный. А золотые кудри блестели на солнце… (Она подходит к нему, проводит своей полной, дрожащей рукой по его волосам.)
Брик отстраняется, как обычно, от всякого физического контакта и продолжает шепотом петь. Открывает ведерко со льдом и по одному бросает в коктейль кусочки льда, с видом, будто составляет сложнейшую смесь.
БОЛЬШАЯ МА (продолжает): Время идет так быстро. Как быстро идет время!.. Его не остановишь. Только-только пожил – и уже пора умирать… Любить надо друг друга, любить, теснее собраться вместе, особенно сейчас, когда черная беда пришла к нам в дом. (Неловко обняв Брика, прижимает его голову к плечу.)
Гупер возвращает бумаги Мэй, которая укладывает их в портфель с видом усталой покорности.
ГУПЕР: Мама, а, мама? (Подходит к ней сзади, полон скрытой зависти.)
БОЛЬШАЯ МА (забыв о Гупере): Брик, ты меня слышишь?
МАРГАРЕТ: Он слышит вас, он все понимает.
БОЛЬШАЯ МА: Ах, Брик, ты ведь сын Большого Па! Он так тебя любит! Знаешь, о чем всегда мечтал? Чтобы еще при его жизни ты родил ему внука, такого же, как ты, Поллита!
МЕЙ (застегивает портфель с громким щелчком): Какая жалость, что Брик и Мэгги не могут ничего поделать!
МАРГАРЕТ (неожиданно и спокойно, но с большой силой): Прошу внимания! (Идет в центр комнаты, сжав руки перед собой.)
МЕЙ: В чем дело, Мэгги?
МАРГАРЕТ: Я хочу кое-что сообщить. У нас с Бриком будет ребенок.
Большая Мама шумно переводит дыхание. Пауза. Она встает.
БОЛЬШАЯ МА: Мэгги! Брик! Просто не верится!
МЕЙ: Вот именно, не верится.
БОЛЬШАЯ МА: Боже мой! Боже мой! Как Большой Па мечтал об этом! Надо ему поскорее об этом сообщить, прямо сейчас…
МАРГАРЕТ: Подождем до утра. Не надо его сейчас тревожить.
БОЛЬШАЯ МА: Нет, пусть он узнает еще сегодня. Наконец-то сбылась его мечта! А ты, Брик! Ребенок поможет тебе взять себя в руки, ты бросишь пить. (Выхватывает у него стакан из рук.) Ты же отец, на тебе лежит ответственность. (Лицо ее искажается, она возбужденно жестикулирует, разрыдавшись, бросается прочь из комнаты с криком.) Сейчас же иду сказать папе! (Голос ее постепенно затихает.)
Брик слегка пожимает плечами и бросает кубик льда еще в один стакан. Маргарет направляется в его сторону, что-то тихо бормоча про себя, наливает ему стакан, пронзая его горьким взглядом.
БРИК (холодно): Спасибо, Мэгги. Это хорошая порция.
Мэй подходит к Гуперу и сильно толкает его с шипящим звуком и гневной гримасой.
ГУПЕР (отталкивая ее): Брик, ты позволишь мне тоже немного выпить?
БРИК: Пожалуйста, Гупер, наливай себе.
ГУПЕР: Спасибо.
МЕЙ (пронзительно): Не думайте, что мы поверили…
ГУПЕР: Спокойно, Мэй!
МЕЙ: Не хочу! Я знаю, что все это неправда!
ГУПЕР: Заткнись!
МАРГАРЕТ: Боже ты мой! Вот не думала, что мое маленькое сообщение наделает столько шума!
МЕЙ: Она же вовсе не беременна!
ГУПЕР: А кто это сказал?
МЕЙ: Она сама.
ГУПЕР: Но доктор Бау ничего не говорил.
МАРГАРЕТ: Я не ходила к доктору Бау.
ГУПЕР: К кому же ты ходила, Мэгги?
МАРГАРЕТ: К лучшему гинекологу южных штатов.
ГУПЕР: Так, так! Ясно… (Вынимает карандаш и бумагу.) Можно, я запишу его имя?
МАРГАРЕТ: Нет, нельзя, господин прокурор.
МЕЙ: Потому что его нет в природе!
МАРГАРЕТ: Нет – он существует в природе, и ребенок мой, мой и Брика!
МЕЙ: Как можно зачать ребенка, если спать раздельно, если только конечно…
Брик поставил пластинку. Громкая джазовая музыка прерывает реплику Мэй.
ГУПЕР: Выключи!
МЕЙ: Мы прекрасно знаем, что это ложь. Мы все слышим, что у вас делается! Не воображайте, что ваш фокус пройдет и вы сможете обмануть умирающего старика.
Громкий протяжный вопль боли и ярости раздается по всему дому. Маргарет максимально убирает звук проигрывателя. Крик повторяется.
МЕЙ (в ужасе): Ты слышал, Гупер, ты слышал?
ГУПЕР: Похоже, начался приступ.
МЕЙ: Иди, проверь!
ГУПЕР: И ты со мной, пусть они немного поворкуют вместе!
Выходит первым, за ним Мэй. У двери она оборачивается с искажающим лицом и шипит, обращаясь к Маргарет.
МЕЙ: Лгунья! (Хлопает дверью.)
Маргарет облегченно вдыхает, нетвердыми шагами подходит к Брику и берет его за руку.
МАРГАРЕТ: Спасибо тебе, что ты промолчал…
БРИК: Все о'кей, Мэгги.
МАРГАРЕТ: Ты просто благородно поступил, не осрамил меня.
БРИК: Никак не добьюсь…
МАРГАРЕТ: Чего?
БРИК: Щелчка.
МАРГАРЕТ: Щелчка в голове, после которого наступает покой, да, милый?
БРИК: Угу. Нет и нет. Обязательно надо добиться, а то не засну.
МАРГАРЕТ: Понимаю.
БРИК: Кинь мне подушку на диван, Мэгги, где я сплю.
МАРГАРЕТ: Только не сегодня, Брик.
БРИК: Я хочу на диван, там мое место. (Он ковыляет к бару. Три раза быстро плещет в стакан и стоит в ожидании, молча. Вдруг оборачивается с улыбкой и говорит.) Вот он!
МАРГАРЕТ: Кто?
БРИК: Щелчок! (Он, преисполненный чувством благодарности, выходит со стаканом на галерею. Слышно, как стучит его костыль. Через некоторое время раздается его тихое пению)
Маргарет некоторое время потерянно стоит с подушкой в руках, как будто это ее единственный друг в жизни, затем швыряет ее на кровать. Подходит к бару, собирает в охапку все бутылки, некоторое время стоит, нерешительно оглядываясь, затем выбегает с ними из комнаты, оставив дверь слегка приоткрытой. Слышно, как Брик возвращается, напевая. Он входит, видит подушку на постели, тихо, печально смеется и поднимает ее. Когда Маргарет возвращается, подушка у него в руках. Маргарет мягко прикрывает дверь и, прислонившись к ней, улыбается Брику.
МАРГАРЕТ: Брик, я привыкла считать, что ты сильнее меня и мне с тобой не сладить. Но прожив столько лет, когда ты вечно под хмельком – знаешь, что я поняла? Нехорошо, конечно, и может, не стоит говорить, но я сильнее тебя, и чувство мое к тебе тоже сильнее. Слышишь, Брик? (Выключает все светильники, кроме одного, с шелковым розовым абажуром, стоящим у постели.) Я действительно была у доктора и знаю, Брик, что сейчас самое время!
БРИК: Понимаю, Мэгги. Но как можно зачать ребенка, если мужчина влюблен только в выпивку?
МАРГАРЕТ: А если выпивка под замком и ее не добиться, кроме как ценой определенных уступок?
БРИК: Так ты ее заперла, Мэгги?
МАРГАРЕТ: Смотри сам. Бар пуст.
БРИК: Ах, черт возьми… (Тянется к костылю.)
Она выбивает у него костыль из рук, выбегает на галерею и швыряет через ограждение. Возвращается, тяжело дыша. Слышны быстрые шаги. В комнату врывается Большая Мама. На ней нет лица, она задыхается, бормочет.
БОЛЬШАЯ МА: О, Господи, Боже мой, Боже мой, где эта штука?
МАРГАРЕТ: Это, наверное? (Подает ей пакет, оставленный доктором.)
БОЛЬШАЯ МА: Я не вынесу! О, Господи, Брик! Брик! Мальчик мой! (Бросается к нему.)
Он отворачивает лицо от ее поцелуев, смешанных со слезами. Маргарет смотрит на мать и сына с напряженной улыбкой.
БОЛЬШАЯ МА: Сынок мой, ты совсем как твой отец!
Снова раздается громкий стон. Большая Мама выбегает, вся в слезах.
МАРГАРЕТ: Сегодня ночью ложь станет правдой, и когда все будет кончено, я принесу бутылки и мы выпьем вместе, здесь, в этом доме, куда пришла смерть… Что ты сказал?
БРИК: Ничего. А что можно сказать?
МАРГАРЕТ: Дорогие вы мои слабые люди. Вы умеете только сдаваться, если не попадете в крепкие руки. (Гасит лампу под розовым абажуром.) Нежные, любящие руки. (Занавес начинает медленно закрываться.) Я ведь очень люблю тебя, Брик!
БРИК (с очаровательной, печальной улыбкой): Смешно, если это действительно так!
Занавес
