Скандальное происшествие с мистером Кеттлом и миссис Мун - Пристли Джон Бойнтон (прочитать книгу txt) 📗

Кэттл (набирая номер). Чепуха! Она совсем ребенок.

Делия. Ошибаешься. Она совершенно зрелая женщина, твердо знающая, чего она хочет.

Кэттл (в телефон). «Мун и Фрэнсис»?… Попросите, пожалуйста, к телефону мисс Карсон… Да, да, по очень важному делу…

Делия идет к обеденному столу, собирает салфетки, складывает их, прячет в ящик письменного стола, видит револьвер, вынимает его.

Мисс Карсон?… С вами говорит ваш друг и доброжелатель. Советую вам ни на какую «дружбу» с мистером Муном больше не соглашаться. Да он просто без ума от вас!.. Видели бы вы его лицо, когда он описывает вашу фигуру! Он бредит вами! Желаю удачи, мисс Карсон. (Кладет трубку на рычаг, затем снимает ее и кладет на стол.)

Делия (показывает револьвер). Зачем это у тебя?

Кэттл (небрежно). А… это правление роздало их всем управляющим – еще в те времена, когда было много случаев ограбления банков. Но он никуда не годится, да и стрелять я не умею.

Делия. А я умею. Меня научил отец…

Кэттл. Дай-ка его сюда, детка. (Отбирает у нее револьвер, прячет его в ящик стола.) Поговорим лучше о нас – или, если хочешь, о Генри.

Делия. Я не хочу говорить о Генри. Пойми, я не хочу говорить ни о чем конкретном и реальном.

Кэттл. Я еще не уверен, реальна ли ты сама. Однако есть перемены к лучшему.

Делия. Не надо так говорить, милый. Я вполне реальна, даже, кажется, чересчур.

Кэттл. Хорошо, согласен. Но нас так долго лишали всякой надежды на счастье, что сейчас оно кажется нам почти нереальным.

Делия. Мужчины подчас теряют надежду, женщины – никогда.

Кэттл. Тогда зачем женщины позволяют мужчинам терять надежду. Пусть не позволяют. (С улыбкой смотрит на нее.) Когда мы едем, Делия? Сегодня вечером?

Делия. Едем? Куда?

Кэттл. Не знаю, куда угодно. Лишь бы уехать.

Делия. Но зачем нам уезжать, милый?

Кэттл, (поражен). То есть как зачем!.. Ведь не думаешь же ты, что я собираюсь оставаться здесь? Мне кажется, ты с самого начала знала, что я здесь не останусь!

Делия. Утром – знала.

Кэттл. Что же… что же изменилось с тех пор?.

Делия (улыбаясь). Я. Мы оба.

Кэттл (встает, ходит по комнате). Ты. Мы оба. Ну конечно же. Но, говорю тебе, я навсегда покончил с банком, с этим городом, – с любым городом, похожим на этот, со всей этой жизнью!..

Делия. Но какое это имеет значение теперь? Я понимаю тебя, понимаю твои чувства – я сама все это пережила, – но теперь мы можем смеяться над этим! Ведь все так изменилось!

Кэттл. Для меня не все изменилось.

Делия. Иными словами, тебе мало моей любви? А для меня твоя заменила бы все.

Кэттл. Нельзя так ставить вопрос.

Делия, (нетерпеливо). О, не будь похожим на Генри.

Кэттл. К этому я и стремлюсь – решительно ни в чем не походить на Генри. Чего ты требуешь от меня? Чтобы я притворялся с утра до вечера?

Делия. Нам, женщинам, приходится притворяться не только с утра до вечера, но даже часть ночи.

Кэттл. Я думал, тебе надоело быть такой женщиной.

Делия (встает). Да, не отрицаю. Но я пытаюсь сохранить благоразумие – в наших общих интересах.

Кэттл (довольно резко). Обо мне не беспокойся. Благоразумие мне теперь ни к чему. Я покончил с ним.

Делия (не замечая его тона; с мольбой в голосе). Сегодня утром ты потерял благоразумие – этим ты меня и покорил, – но теперь кто-то из нас должен остаться благоразумным. Ты хочешь уехать, но сам не знаешь куда, не знаешь, что будешь делать дальше?

Кэттл (горячо). Сейчас это не имеет значения.

Делия (резко). Нет, имеет. Ведь мы не дети. Никто не будет думать за нас. Мы должны знать, на что

мы идем.

Кэттл (горячо). В данный момент важно только одно, Делия: едешь ты со мной или я еду один? (Решительно.) Потому что я не останусь в этом городе. Я с ним покончил навсегда.

Делия (страстно). Значит, даже я не могу удержать тебя здесь?

Кэттл. Никогда не думал, что ты захочешь остаться в Брикмилле.

Делия. Хорошо. Что мы будем делать в другом городе? Устроимся на работу в третьеразрядной гостинице: я – кухаркой, ты – буфетчиком?

Кэттл (запальчиво). Лучше быть буфетчиком в самом захудалом кабаке, чем управляющим банком в Брикмилле. И к тому же соблазнителем чужой жены! Я буду чувствовать себя последним мерзавцем и вскоре обязательно стану им. Я тебя не узнаю, Делия! Это твой проклятый костюм! Это он во всем виноват! Зачем ты опять его надела?

Делия (в бешенстве). Можешь мне не напоминать, что сегодня утром я сняла его – для тебя!

Кэттл (гневно). А я вот навсегда распрощался со своим черным сюртуком, брюками в полоску, с крахмальным воротничком!

Делия. Очевидно, я теперь не стою даже крахмального воротничка!

В это время раздается резкий звонок у входной двери, затем громкий стук.

О, черт! Опять кто-то пришел!

Кэттл. Мы забыли запереть дверь. (Делает несколько шагов в сторону двери слева.)

Стук в дверь. Входят Стрит и Хардэйкр.

Стрит (приветливо). Ну, вот и я, как обещал.

Кэттл. Что вам угодно?

Хардэйкр (многозначительно). Мне показалось, что мы встретили машину вашего мужа, миссис Мун?

Делия. Да, он только что был здесь. Так что можете о нем не беспокоиться.

Кэттл. И вообще здесь никто не нуждается в ваших услугах, советник Хардэйкр. Уходите!

Стрит. Ну, ну, мистер Кэттл…

Хардэйкр (рассерженно). Я не уйду, пока не решу вопроса, ради которого сюда пришел. В банке никто, кроме вас, не может оформить мне долгосрочный кредит.

Кэттл (едва сдерживая ярость). Я обсуждаю самый важный, самый насущный вопрос моей жизни, а вы!.. (Срываясь.) Лезете ко мне с вашим долгосрочным кредитом!.. Убирайтесь вон!

Хардэйкр (злобно). Воображаете себя бог весть каким конспиратором, но я-то сразу догадался, что это вы звонили. И для чего же?! Чтобы сказать какую-то отъявленную чушь – вроде того, что жизнь великолепная штука! Так вот, хочу вам сообщить, Кэттл: я телефонировал в ваше окружное отделение, и сейчас в Брикмилл приехал ваш главный инспектор мистер Клинтон, приехал специально, чтобы повидаться с вами. Как вам нравится эта новость? Приятная, а?

Стрит. Да, это верно. Я со своей стороны хочу сказать…