Макбет - Ионеско Эжен (хорошие книги бесплатные полностью txt) 📗

Дункан. Откуда же вы берете то, что говорите, если вам ничего не приходит на ум?

Леди Дункан. Вы сказали одно, говорите другое, а назавтра скажете третье.

Дункан. Я ценю то, что пожелаю.

Леди Дункан. И я ценю то, что пожелаю.

Дункан. Правда слагается не из противоположных мнений.

Леди Дункан. Все завтра да завтра!

Дункан. Пеняйте сами на себя.

Леди Дункан. Где еще вы найдете подобную неразбериху?

Дункан. Миледи, миледи, миледи!..

Леди Дункан. Каким же вы порой бываете упря­мым! Все мужчины — эгоисты.

Дункан. Вернемся к теме нашего разговора.

Леди Дункан. Напрасно вы сердитесь, да и я сама сержусь. Но самое срочное дело уже сделано. Будь вы объективнее. Но это не так. Значит, выхода больше нет. По вашей вине.

Дункан. Миледи, оставим громкие слова. И тихие тоже. Смеется тот, кто смеется последним.

Леди Дункан. О-ля-ля, ваши навязчивые идеи...

Дункан. Давайте прервемся на этом.

Леди Дункан. Дункан, уж не хотите ли вы все-таки...

Дункан. Вы еще в этом раскаетесь.

Леди Дункан. В омлете все яйца сбивают в одно.

Дункан. Вы еще увидите, во что вам это обойдется.

Леди Дункан. Вы мне угрожаете?

Дункан. От кончиков пальцев до макушки головы.

Леди Дункан. Он все еще мне угрожает.

Дункан. Вы заболеете, и неизлечимо.

Леди Дункан. Он продолжает мне угрожать.

Дункан уходит, леди Дункан следует за ним.

Леди Дункан. Я опережу вас, Дункан, но когда вы это заметите, уже будет слишком поздно.

Дункан уходит налево, он по-прежнему в боль­шом возбуждении, а леди Дункан произносит свою последнюю реплику, догоняя его почти бегом.

Эта сцена между Дунканом и леди Дункан должна быть разыграна в стиле бурной ссоры. Справа входят Макбет и Банко. У Макбета озабоченный вид.

Макбет. Нет, говорю вам это откровенно. Я считал леди Дункан женщиной фривольного нрава. Но я ошибся. Она способна на глубокую страсть. Она деятельна, энергична. На самом деле она настоящий философ. У нее широкие взгляды на будущее человечества, лишенные всякого утопизма.

Банко. Возможно. Я вам верю. Люди раскрываются не сразу. Но стоит им открыть вам душу... (Указывает на пояс Макбета.) Какой красивый кинжал.

Макбет. Подарок леди Дункан. Так или иначе, я рад, что наконец мы с вами поговорили, ведь столько времени мы бегаем друг, за другом, как собака за своим хвостом или дьявол за своей тенью.

Банко. Хорошо сказано.

Макбет. Она далеко не счастлива в браке. Дункан груб, он третирует ее. Ей тяжело это переносить. Она такая хрупкая натура. К тому же он угрюм, ворчлив. А леди Дункан ребячлива — она любит поиграть, развлечься, порезвиться. Не подумайте, однако, что я собираюсь вмешиваться не в свои дела.

Банко. Ну, разумеется.

Макбет. Я далек от того, чтобы клеветать на эрцгер­цога или злословить по его поводу.

Банко. Я слежу за вашей мыслью.

Макбет. Эрцгерцог очень добр, порядочен и... щедр. Вы знаете, как я предан ему.

Банко. А я сам?

Макбет. Короче, монарх — совершенство.

Банко. Почти что совершенство.

Макбет. Конечно, в той мере, в какой совершенство в этом мире возможно. Это совершенство, не исключающее некоторых несовершенств.

Банко. Несовершенное совершенство — все же совер­шенство.

Макбет. Лично мне не в чем его упрекнуть. Но речь сейчас не обо мне. Речь о нашей дорогой родине. О-о, он добрый монарх. Однако ему следовало бы прислушаться к бескорыстным советникам, таким, например, как вы.

Банко. Или вы.

Макбет. Как вы и я.

Банко. Конечно.

Макбет. Он немножечко абсолютист.

Банко. И даже очень.

Макбет. Он неограниченный монарх. В наше время абсолютизм — далеко не всегда лучшая система правления. Кстати, так думает и леди Дункан. Она ребячлива, но своенравна — обычно эти черты сочетаются с трудом, но в ней они ужива­ются.

Банко. Такой случай необычен.

Макбет. Она могла бы давать советы, интересные советы монарху. Внушить ему некоторые... некоторые принципы правления. Она дала бы нам их бескорыстно. Да мы и сами бескорыстны.

Банко. Но ведь жить-то надо и зарабатывать на хлеб — тоже.

Макбет. Дункан это прекрасно понимает.

Банко. Да, он относится к вам с большим пониманием, дорогой мой. Он вас облагодетельствовал.

Макбет. Я у него ничего не просил. Он заплатил, хорошо заплатил. Он более или менее хорошо заплатил. Он неплохо оплатил услуги, которые я ему оказал, которые я должен был ему оказать, поскольку он — наш монарх.

Банко. А вот мне... мне он ничего не заплатил, как вам известно. Он взял земли барона Гламиса себе, а вам отдал его титул.

Макбет. Не знаю, на что вы намекаете. Такое решение Дункана меня удивляет. Удивляет, хотя и не слишком. Он бывает невнимательным. Во всяком случае, я тут ни при чем, уверяю вас.

Банко. Это правда. Допускаю, что это не по вашей вине.

Макбет. Я тут совершенно ни при чем. Послушайте, возможно, мы могли бы что-нибудь для вас при­думать... Могли бы... Леди Дункан, и я, например, могли бы ему посоветовать назначить вас совет­ником.

Банко. Леди Дункан в курсе?

Макбет. Она много думает о вас. Она сожалеет об оплошности эрцгерцога. Она хотела бы как-то ее загладить и вознаградить вас. Забыл еще сказать, что она уже замолвила за вас словечко его высочеству. По моей подсказке. Впрочем, она и сама собиралась это сделать. Мы с ней оба заступились за вас.

Банко. Если ваши старания помочь мне тщетны, зачем возобновлять попытки?

Макбет. Мы найдем другие аргументы. Более обосно­ванные. Возможно, он поймет. А если нет... попытаемся снова. С еще более вескими аргу­ментами.

Банко. Дункан упрям.

Макбет. Очень упрям. Упрям — не то слово... (Смот­рит сначала направо, потом налево.) Упрям как осел. Но всякое упрямство при желании можно сломить силой.

Банко. Да, силой.

Макбет. Он даровал мне земли, это правда. Но при этом оставил за собой право охоты в этих владениях. Якобы, как говорится, за государственный счет.

Банко. «Говорится»... Он залезает в государственный карман.

Макбет. Государство — это он.

Банко. С моих владений, которые он так и не рас­ширил, он ежегодно взимает дань — десять тысяч домашних птиц. И яйца, которые они несут, в придачу.

Макбет. Это недопустимо.

Банко. Я воевал за него, как вам известно, во главе моей личной армии. Теперь он хочет присоеди­нить ее к своей. Чего доброго, он двинет против меня моих же людей.

Макбет. И против меня.

Банко. Это неслыханно.

Макбет. Такого не бывало со времен моих предков...

Банко. И моих.

Макбет. А сколько у него приживал.

Банко. И все жиреют от пота на нашем челе.

Макбет. От жира нашей домашней птицы. .

Банко. Наших барашков.

Макбет. Наших свиней.

Банко. Свинья эдакая!

Макбет. От наших хлебов.

Банко. На крови, которую мы пролили за него.

Макбет. А на какие опасности он нас толкал...

Банко. Десять тысяч домашних птиц, десять тысяч лошадей, десять тысяч молодых парней... Зачем ему такая прорва? Не может он все это пере­варить. А остаток гниет.

Макбет. И тысяча девиц.

Банко. Мы прекрасно знаем, как он их потребляет.