Ирония судьбы, или С легким паром - Брагинский Эмиль Вениаминович (читаем книги .txt) 📗
Л у к а ш и н. И не прогоните?
Н а д я. Если я до сих пор этого не сделала…
Л у к а ш и н. Надя, можно я выну из шкафа фотографию Ипполита и порву ее?
Н а д я. Нет, нельзя…
Л у к а ш и н (подавленно). Неужели вы огорчены, что Ипполит ушел?
Н а д я. Зачем вам это?
Л у к а ш и н (грустно). Нужно.
Н а д я. Огорчена.
Л у к а ш и н. Вы в этом уверены?
Надя молчит.
Сколько вам, тридцать?
Н а д я. Тридцать два.
Л у к а ш и н. Уже тридцать два… (Задумчиво.) А семьи все нет. Ну, не складывалось. Бывает. Не повезло. И вдруг появляется Ипполит, положительный, серьезный… хороший… С ним спокойно, надежно… За ним как за каменной стеной. Он ведь, наверно, выгодный жених. Машина, квартира, подруги советуют — смотри не упусти…
Н а д я. А вы, оказывается, жестокий!
Л у к а ш и н. Хирург. Мне часто приходится делать людям больно, чтобы потом они чувствовали себя хорошо.
Н а д я. А вы жалеете своих больных?
Л у к а ш и н. Очень.
Н а д я. Я себя тоже часто жалею. Вот приду домой вечером, сяду в кресло, закурю и начинаю себя жалеть. И так я себя жалею…
Л у к а ш и н. И вы ни разу не были замужем?
Н а д я. Была. Наполовину.
Л у к а ш и н. То есть как? На какую половину?
Н а д я. А так… Встречались два раза в неделю… в течение десяти лет. С той поры я не люблю суббот и воскресений. И праздников тоже. На праздники я всегда оставалась одна.
Л у к а ш и н. Он был женат?
Н а д я. Он и сейчас женат.
Л у к а ш и н (с видимым усилием). И вы его до сих пор любите?
Н а д я (твердо). Нет. (Уловила пристальный взгляд Лукашина, улыбнулась.) Давайте пить кофе.
Л у к а ш и н (пришел в хорошее расположение духа). А я у женщин никогда не пользовался успехом, еще со школьной скамьи. Была у нас в классе девочка — Ира, ничего особенного… но что-то в ней было… Я в нее еще в восьмом классе… как тогда говорили… втюрился. А она не обращала на меня ну никакого внимания. Потом, уже после школы, она вышла за Павла…
Н а д я. С которым вы пошли в баню и вместо которого улетели в Ленинград?
Л у к а ш и н. За него, родимого… Меня, конечно, пригласили на свадьбу. Я встал за столом и сказал тост: «Я желаю тебе, Ира, поскорее уйти от Павла ко мне. Я тебя буду ждать!» Со свадьбы меня, конечно, вытурили. Был большой скандал!
Н а д я. А теперь вы с Павлом близкие друзья?
Л у к а ш и н. Почему теперь? Всю жизнь. Он же не виноват, что она его выбрала. Именно к ней он должен был прилететь в Ленинград встречать Новый год. Она здесь в командировке.
Н а д я. Бедная Ира! Значит, она тоже пострадала!
Л у к а ш и н (обиделся). Почему тоже? (С вызовом.) Я себя, например, не чувствую пострадавшим! (Улыбнулся.) И с удовольствием пойду варить кофе…
Н а д я. Почему вы?
Л у к а ш и н. Вы его испортите… Вы совершенно не умеете готовить! Ваша заливная рыба — это не рыба, стрихнин какой-то…
Н а д я. Но вы же меня хвалили!
Л у к а ш и н. Я подхалимничал… (Пристально смотрит на нее.) Надя…
Н а д я. Что?
Л у к а ш и н. Надя! Вы знаете, я себя совсем не узнаю!
Н а д я (недоуменно). В каком смысле?
Л у к а ш и н. Понимаете, дома меня всю жизнь считали стеснительным. Мама всегда говорила, что на мне ездят все, кому не лень, а приятели прозвали «тюфяком».
Н а д я (сухо). По-моему, они вам льстили.
Л у к а ш и н. Я сам был о себе такого мнения.
Н а д я (насмешливо). Вы явно скромничали.
Л у к а ш и н. А теперь я чувствую себя другим, более…
Н а д я. Наглым!
Л у к а ш и н (огорченно). Зачем же так? Нет, смелым! Более…
Н а д я. Бесцеремонным!
Л у к а ш и н. Нет, решительным! Более…
Н а д я. Развязным!
Л у к а ш и н. Не угадали! Я чувствую себя человеком, который может всего достигнуть. Я чувствую в себе силу! Это, наверно, оттого, что я встретился с вами. Благодаря вам во мне проявился мой подлинный характер, о котором я и не подозревал.
Н а д я (всплеснув руками). Вы соображаете, что говорите?! Значит, это я из вас сделала хама!
Л у к а ш и н (смеется, в восторге). Меня никто никогда так не обзывал! Я счастлив! Надя!..
Звонок в дверь.
(Свирепо.) Ну и настырный же он! Я не знаю, что я с ним сейчас сделаю! (Идет к двери.)
Н а д я (останавливает его). Я сама открою. (Идет отворять дверь.)
В коридоре появляются Надины подруги — В а л е н т и н а и Т а т ь я н а.
В а л е н т и н а. Надя, одевайся! Идем ночевать ко мне!
Т а т ь я н а. Неужели вы поссорились? Он хулиган, да?
Услышав женские голоса, Лукашин выходит в коридор.
Л у к а ш и н. Зачем вы пришли? Уходите, пожалуйста.
Н а д я. Вы соображаете, что говорите?
Т а т ь я н а (растерянно). Ничего не понимаю!
В а л е н т и н а (Наде). Зачем ты нас позвала?
Л у к а ш и н. Я Надю не отпущу.
Н а д я (Лукашину). По какому праву вы здесь хозяйничаете?
Л у к а ш и н (неожиданно). Потому что я — Ипполит!
Надя смеется.
Почему ты смеешься?
Н а д я (в тон, даже не замечая, что переходит на «ты»). Потому что ты врешь! (К подругам.) Вы знаете, девочки, в прошлый раз я постеснялась вам сказать…
Л у к а ш и н (угрожающе). Говори, говори…
Н а д я (продолжает). Это не Ипполит. Это совсем незнакомый мужчина. Я даже не знаю его фамилии.
Л у к а ш и н. Не верьте ей! Я — Ипполит. Надя не стала бы проводить новогоднюю ночь с незнакомым мужчиной.
Н а д я (подругам). Я вам все объясню. Когда я вечером вернулась домой…
Л у к а ш и н (перебивая). Только не вздумай им рассказать, что я лежал в твоей постели!
В а л е н т и н а (смущенно). Пожалуй, мы пойдем!
Н а д я (Лукашину). Женя, немедленно прекрати этот балаган!
Л у к а ш и н. Какой еще Женя. Я — Ипполит!
Н а д я. Сейчас я его поколочу!
Т а т ь я н а. После нашего ухода!
Л у к а ш и н. Девочки, тогда побудьте еще немного. Давайте выпьем по рюмочке. Все-таки Новый год!
Все проходят в комнату.
Лукашин разливает вино.
В а л е н т и н а. Дорогие Надя и Ипполит!
Н а д я (устало). Но он же не Ипполит!
Т а т ь я н а. Надя, это уже не остроумно!
Лукашин победоносно смотрит на Надю.
В а л е н т и н а. Я поднимаю этот бокал за то, чтобы в Новом году вы уже не ссорились!
Л у к а ш и н. Мы больше не будем!
Н а д я. Девочки, я ухожу вместе с вами!
Л у к а ш и н (Наде). Не болтай глупостей! (Подругам.) Почему вы на этот раз не кричите «горько»?
В а л е н т и н а (неуверенно). Если вы просите… Горько!
Т а т ь я н а (поддерживает). Горько! Горько!
Н а д я (отступает). Я не буду с ним целоваться!.. Женя, не прикасайся ко мне!
Л у к а ш и н. Я не Женя. Я — Ипполит!.. Надя, народ требует! (Целует ее.)
Долгий поцелуй. Подруги деликатно удаляются. Наконец Лукашин и Надя смущенно отходят друг от друга.
Н а д я (не зная, как себя вести). А где Таня и Валя?
Л у к а ш и н. Мне очень нравятся твои подруги…
Н а д я. Разве мы перешли на «ты»?
Л у к а ш и н. Давно. Разве ты не заметила?
