Верная жена - Моэм Уильям Сомерсет (читать книги онлайн полные версии txt) 📗

Джон. Как это здорово.

Бернард. Мы уже опаздываем.

Констанс. Это так важно?

Бернард. Да нет.

(Входит Бентли, держа в руке маленький поднос с визитной карточкой, подает ее Констанс. Она смотрит на визитку и на ее лице отражается недоумение.)

Констанс. Как странно.

Джон. Что случилось, Констанс?

Констанс. Ничего (Несколько секунд раздумывает.) Он внизу?

Бентли. Да, мадам.

Констанс. Я не понимаю, чего он послал мне визитку. Пригласи его.

Бентли. Очень хорошо, мадам.

(Бентли уходит.)

Джон. Кто это, Констанс?

Констанс. Мари-Луиза, присядь.

Мари-Луиза. Мне пора бежать, да и тебе тоже.

Констанс. Времени хватит. Тебе нравится эта шляпа?

Мари-Луиза. Да, очень миленькая.

Констанс. Что ты здесь делаешь, Джон? Разве у тебе нет пациентов?

Джон. Есть, двое или трое. Я как раз собирался спуститься вниз. Но подумал, что заслужил сигарету (сует руку в карман). Куда-то задевал портсигар. Ты его не видела, Констанс?

Констанс. Нет, не видела.

Джон. Искал его все утро. Не могу понять, где оставил. Надо позвонить в больницу и спросить, нет ли его там.

Констанс. Я надеюсь, ты его не потерял.

Джон. Нет, конечно же, нет. Просто куда-то положил.

(Открывается дверь, Бентли объявляет о приходе гостя.)

Бентли. Мистер Мортимер Дархэм.

Мари-Луиза (в ужасе). О!

Констанс (сжимает ей запястье). Сиди тихо, дура.

(Входит Мортимер Дархэм. Полноватый, крупный мужчина лет сорока, с багровым лицом и вспыльчивым характером. Вот и сейчас он кипит гневом. Бентли уходит.)

Констанс. Привет, Мортимер? Что ты делаешь в наших краях в такой час? И почему ты послал мне визитку?

(Мортимер останавливается посреди гостиной, оглядывается.)

Мари-Луиза. что случилось, Мортимер?

Мортимер (Констанс, едва сдерживая ярость). Я подумал, что тебе будет небезынтересно узнать, что твой муж — любовник моей жены.

Мари-Луиза. Морти!

Констанс (одной рукой крепко сжимая запястье Мари-Луизы и очень холодно). Неужели? С чего ты так решил?

Мортимер (доставая из кармана золотой портсигар). Узнаешь? Вчера вечером я нашел его под подушкой моей жены.

Констанс. Какое счастье. А я все ломала голову, где я его оставила. (Берет у него портсигар). Премного тебе благодарна.

Мортимер (зло). Это не твой портсигар.

Констанс. Да мой же! Я сидела на кровати Мари-Луизы и, должно быть, машинально засунула его под подушку.

Мортимер. На нем инициалы Джона.

Констанс. Знаю. Портсигар подарил ему благодарный пациент, а я решила, что он слишком хорош для моего мужа, и забрала себе.

Мортимер. Ты принимаешь меня за дурака, Констанс?

Констанс. Мой дорогой Морти, с чего мне говорить, что это мой портсигар, если это не так?

Мортимер. Они обедали вместе.

Констанс. Мой бедный Морти, я это знаю. Ты отправлялся на банкет в Сити или куда-то еще, Мари-Луиза позвонила и спросила, не приютим ли мы ее за нашим столом.

Мортимер. Так она обедала здесь?

Констанс. Разве она тебе не сказала?

Мортимер. Сказала.

Констанс. Это же очень легко доказать. Если ты не веришь мне, мы сейчас позовем дворецкого и ты сможешь спросить его сам… Джон, пожалуйста, позвони в звонок.

Мортимер (неловко). Не надо. Если ты даешь слово, я, конечно, тебе верю.

Констанс. Ты очень добр. И я благодарна тебе за то, что спас от унижения, которое я бы испытала, ели бы ты попросил дворецкого подтверждать мои слова.

Мортимер. Если Мари-Луиза ужинала здесь, почему ты сидела на ее кровати?

Констанс. Джона вызвали на срочную операцию, а Мари-Луиза хотела показать мне обновки, полученные из Парижа, вот я и заглянула к вам. Вечер-то выдался чудесный. Ты помнишь, не так ли?

Мортимер. Черт побери, у меня слишком много дел, чтобы обращать внимание на погоду.

Констанс. Мы все перемеряли, устали, Мари-Луиза легла в постель, я села рядом, мы немного поболтали.

Мортимер. Если ты устала, почему не уехала домой?

Констанс. Джон пообещал заехать за мной после операции.

Мортимер. Заехал? В какое время?

Джон. Я не смог. Операция затянулась. Один из тех случаев, когда начинаешь резать, не зная, где закончишь. Ты понимаешь, о чем я, не так ли, Мортимер?

Мортимер. Нет, не понимаю. Откуда?

Констанс. Вот и все дела. Ты выдвинул против Джона и Мари-Луизы ужасное обвинение и я очень расстроилась. Но я буду сохранять спокойствие, пока не услышу все. Выкладывай свои доказательства.

Мортимер. Доказательства? Ты о чем? А портсигар? Когда я его нашел, то, естественно, сложил два и два.

Констанс (сверкнув глазами). Это мне ясно, но почему в сумме ты получил пять?

Мортимер (с нажимом, чтобы не показать, что земля начинает уходить у него из-под ног). Не мог я так ошибиться!

Констанс. Ошибаться могут даже самые богатые из нас. Помнится, когда умер Пирпонт Морган, у него нашли акций на семь миллионов долларов, которые не стоили ни цента.

Мортимер (неловко). Ты и представить себе не можешь, какой это был шок, Констанс. Я абсолютно доверял Мари-Луизе. Эта находка просто нокаутировала меня. Я не мог думать ни о чем другом, боялся, что сойду с ума.

Констанс. Уж не хочешь ли ты сказать, что пришел сюда и устроил эту безобразную сцену только потому, что нашел мой портсигар в комнате Мари-Луизы? Я не могу в это поверить. Ты же человек, умудренный опытом, бизнесмен, умница. Конечно же, у тебя должны быть и другие доказательства. Ты чего-то недоговариваешь. Не надо щадить моих чувств. Ты уже сказал так много, что просто обязан выложить все до конца. Я хочу знать правду, всю правду.

(Пауза. Мортимер в полном замешательстве смотрит то на тихо плачущую Мари-Луизу, то на Констанс.)

Мортимер. Боюсь, я выставил себя на посмешище.

Констанс. Похоже, так оно и есть.

Мортимер. Я очень сожалею, Констанс. Пожалуйста, извини меня.

Констанс. Обо мне не волнуйся. Ты, конечно, жестоко унизил меня. Заронил семена недоверия к Джону, которые никогда не должны…

(Ищет слово.)

Миссис Калвер (подсказывает). Взойти.

Констанс. Укорениться. Но я-то ладно. Прощение ты должен вымаливать у Мари-Луизы.

Мортимер (униженно). Мари-Луиза.

Мари-Луиза. Не прикасайся ко мне! Не подходи!

Мортимер (Констанс, горестно). Ты же знаешь, что делает с человеком ревность.

Констанс. Разумеется, нет. Я думаю, это самый мерзкий, самый отвратительный грех.