Черная вдова - Мариковский Павел Иустинович (книги хорошего качества .TXT) 📗
Помучался я с этими двенадцатью видами немало, пока разобрался. Самки и самцы настолько отличались по внешнему виду, что Россиков отнес их к разным видам, а нескольких даже к разным родам. Так, из двенадцати видов реальными оказались всего лишь только шесть.
Синий сцелифрон — парализатор каракурта
Встретился я с синим сцелифроном весной. Это было очень короткое знакомство. Мы возвращались из песчаной пустыни Сарыишикотрау. До города оставалось около ста километров. Приближалась ночь. Слева от дороги показались угрюмые черные скалы, и между ними далеко в глубине темного ущелья сверкнула багровая от заката река Или. Это место над пропастью очень красивое…
Рано утром я иду с холма на холм по краю пропасти и всюду встречаю знакомых обитателей пустыни. Но вот в воздухе быстро пронеслось что-то большое, темное и село за кустик таволги. С напряжением крадусь к кусту: там ползают чернотелки, скачут кобылки, и кажется, никого больше нет. Может быть, показалось? Но шевельнулась травинка, и на голый глиняный косогорчик выскочила оса-сцелифрон. Но не такая, как все ранее мне известные, а большая, ярко-синяя, сверкающая блестящим одеянием, ловкая, быстрая. Она промчалась среди сухих растений, на секунду задержалась, что-то схватила, взлетела и так же стремительно унеслась вниз в ущелье, к темным скалам, к далекой реке.
В степях и пустынях Средней Азии обитает два вида сцелифронов: черная с желтыми ногами и поменьше — темно-фиолетовая. Но такой красавицы никогда в жизни не видал, и короткая встреча с ней показалась необычной. Это был явно новый и неизвестный для науки вид. Подошел к тому месту, откуда вылетела оса, всмотрелся. На травинках, слегка покачиваясь от ветра, висело логово-шапочка молодого каракурта, сам паук исчез. Неужели синий сцелифрон охотится за каракуртами? Об этом я не подозревал. А ведь раньше, я хорошо помню, с тенет часто таинственно исчезали молодые самки каракурта. И как некстати были их исчезновения: за многими пауками я вел длительные наблюдения. Тогда думалось, что пауков склевывали скворцы или ночью поедали пустынные ежи. Теперь же, после стольких лет, объявилась эта чудесная оса.
Пока я раздумывал, из ущелья вновь прилетела необыкновенная синяя оса и села на землю. Как она быстро нашла каракурта, откуда у нее такое чутье или зрение? Доля секунды — паук вытащен из логова. Несколько ударов жалом по добыче, и оса опять мелькнула в воздухе темной точкой. Теперь я настороже, сачок крепко зажат в руке. Синего сцелифрона нельзя упустить. Этот загадочный истребитель каракурта неизвестен, его надо во что бы то ни стало изловить. Но проходят минуты, час. Быть может, в это время оса уже отложила яичко на свою добычу, заделала ячейку, построила из глины новую и уже вновь готова заняться охотой? А вдруг она нашла еще где-нибудь каракуртов? Все осы-сцелифроны — строгие специалисты, каждая охотится только на определенный вид паука.
Проходит еще час. Солнце нещадно жжет, земля пышет жаром, хочется пить, запасы пищи и воды давно иссякли. Может быть, гнездо здесь, рядом? Но на черных скалах я ничего не вижу. Впрочем, разве я в силах обыскать все ущелье?
Закончилась весна. Прошло лето. Наступила осень. Через ущелье над рекой потянулись к югу утки. Вечерами из каменных осыпей все еще раздавались последние трели сверчков. Пустыня, изнывавшая от сухости, казалось, ждала холода и влаги.
Оставив машину на берегу реки, мы карабкаемся по скалам, ищем сцелифронов, но на скалах, покрытых лишайниками, их нет. Если поверхность камня шероховатая, к ней мокрую глину не прилепить. Темные, черные, коричневые, красные скалы — самые для нас подходящие. На них далеко видно глиняное гнездо. Но все, что мы находим, принадлежит желтоногому сцелифрону. Гнезд синей незнакомки не видно. Постепенно мы приобретаем опыт охоты за осиными гнездами. Их надо искать вблизи воды, возле реки. Осе тяжело далеко носить мокрую глину, а на постройку гнезда ее уходит немало. Некоторые гнезда весят около трехсот граммов, в несколько сотен раз тяжелее самой строительницы.
Сцелифрон бережет свое потомство от жарких лучей солнца. Летом скалы сильно нагреваются. Боятся гнезда и дождей — ведь глина легко размывается водою. Поэтому они спрятаны на теневой стороне и обязательно хотя бы под небольшим навесом. Больше всего осы любят всякие пещерки и ниши. Здесь весь потолок залеплен глиняными комками гнезд. Сюда не проникают ни жаркие лучи солнца, ни потоки воды, ни шквальный ветер, несущий песок и мелкие камешки. И еще интересная черта. Гнезда очень часто располагаются рядом друг с другом скоплениями, будто заботливые матери стремятся строить убежища для своих детей на старых, испытанных временем местах, избранных еще их далекими предками. И не только потому, что эти места — самые лучшие, нет! Часто одна ниша заполнена гнездами, а другая рядом, такая же, совсем пустая. Старое гнездо для строительницы — гарантия того, что место прошло испытание временем. Может быть, даже оса возвращается к тому же гнезду, в котором прошло ее затворническое детство, где она впервые появилась на свет, в климате которого выросла. Все это подойдет и для ее потомства. Ведь в различных укрытиях условия разные.
Вспоминается, в западных Саянах под плоскими камнями на солнечной и степной стороне гор селится небольшая, делающая гнезда-соты оса. Места для гнезд сколько угодно, но один и тот же камень осы часто занимают подряд из года в год.
Мы собираем гнезда для того, чтобы увезти в город, изучить их строение. Но как они крепко прикреплены к скалам, сколько приходится тратить сил, чтобы отделить глиняный комок даже лезвием ножа. А сколько неудач — поломанных гнезд, выпавших из ячеек и искалеченных личинок! Глина, перемешанная со слюной осы, не уступает по прочности цементу. Кстати, узнать бы химический состав этого связывающего вещества и научиться делать это искусственным путем! Но к чему такой большой запас прочности? Уж не для того ли, чтобы осы много лет подряд могли пользоваться старыми гнездами, лишь подновляя их, а может быть, эта прочность существует против землетрясений? В долгой истории чего только не пережили давние предки сцелифронов. И не потому ли осы выбирают не всякие скалы, а только те, которые отменно прочны. Никогда не увидеть глиняной постройки на трещиноватой и разрушающейся горной породе.
Землетрясение… А что, если его устроить — бить молотком по скале рядом с гнездом, чтобы легче его отделить? Нужно попробовать. Каким чудесным оказался этот способ! Постепенно между скалой и глиной появляется трещинка. Она все больше и больше. Только не прозевать, чтобы строение не рухнуло на землю. Теперь дела идут куда успешней. Мы едва успеваем заворачивать в бумагу снятые гнезда и укладывать их в мешок. И чем он становится тяжелее, тем на душе радостней. Как будет интересно зимой разобрать строение гнезда и ознакомиться с тем, что в нем находится.
Сперва осы лепят аккуратные кувшинчики и располагают их друг около друга, как соты. Глину кладут не как попало, а тонкими наклонными слоями с особенным швом. Когда кувшинчик готов, оса заносит в него добычу и откладывает яичко, а сверху лепит крышечку. Все вместе взятые кувшинчики она обмазывает снаружи толстым и рыхлым слоем глины. Гнезда сцелифронов — отличнейшая квартира для множества разнообразных жителей, которые иногда сами по-своему делают ремонт глиняных жилищ. Тут и пчелы-шерстобиты, пчелы-обойщицы, осы-пилюльщицы, паучки, окутанные теплой паутиной на зиму.
А сколько в них еще селится недругов осы! В некоторые ячейки подсунули свои яички жуки-кожееды. Их личинки поедают молодых ос. Если же самих кожеедов оказывается слишком много, сильные едят слабых. Но выжившие в этом страшном соревновании жуки не в силах пробуривать глиняную стенку каземата и проводят в заточении несколько лет, пока какая-нибудь пчела или оса не пожелает воспользоваться старым помещением и не вскроет его. Много в ячейках мух-тахин и ос-блестянок. Но самый злой враг сцелифрона — наездник-ихневмон. Он всюду на глине оставил следы своим сверлом-яйцекладом, откладывая яички в личинку осы.
