Рыбы России. Том второй - Сабанеев Леонид Павлович (бесплатные книги полный формат TXT) 📗

Наконец, есть очень важное отличие этой рыбы от громадного большинства других. Всякий, Кто ел миногу, очень хорошо помнит, что в ней нет вовсе ни костей, ни ребер, как у наших обыкновенных рыб, и что она съедается целиком, еще с меньшим усилием, чем осетровые, у которых скелет состоит из хрящей. Это происходит оттого, что позвоночный столб миноги почти вполне заменен т. н. вязигою, встречаемою и у осетровых, но уже в относительно меньшем развитии, и почти только одна голова состоит из хрящей.

В Европ. России встречается, собственно, два или три вида миног. Одна из них живет в речках и ручьях, другая — в реках, и потому первая называется ручьевой, вторая — речной миногой. Главное и наглядное различие между ними заключается в росте: ручьевая (Petromyzon Planed [236]), значительно менее речной и очень редко достигает одного фута длины; в большинстве случаев бывает вполовину менее, между тем как речная иногда достигает полуторафутовой длины и толщины двух пальцев. Другой, тоже наглядный, отличительный признак заключается в том, что у речной миноги спинной плавник отделен довольно значительным промежутком от хвостового, а у речьевой оба плавника представляются почти слитыми. Третий вид (Petromyzon Wagneri Kessl. [237]), или каспийская минога, встречающийся в бассейне Каспия, очень сходен с речною (Petromyzon Fluviatilis [238]), которая принадлежит собственно бассейну Балтийского и Ледовитого морей и имеет только несколько иное строение рта. Неизвестно, к какому виду принадлежит минога бассейна Днепра и Дона, доходящая до Смоленска (Корде) и Воронежа (Веневитинов), где, впрочем, найдены лишь ее личинки; в морях же, и у нас в Балтийском, водится еще минога еще большей величины, но в реках, по крайней мере в России, она никогда не встречается и даже ни разу не была найдена и в Финском заливе.

Обе речные миноги встречаются как в море, так и в больших озерах, как, напр., Ладожском, Онежском, Псковском и местами, особенно в бассейнах первых трех морей, в таком несметном множестве, что нередко вычерпываются из прорубей саками, черпаками и ведрами, хотя до сих пор, как увидим далее, только в немногих местностях составляет предмет промысла. Ручьевая минога, напротив, была замечена только в немногих речках России, что, конечно, зависит как от того, что ее, вероятно, иногда смешивали с речной, так и от ее местопребывания. До сих пор ее наблюдали только в Финляндии (до 64° с. ш.), Остзеиских губерниях и в немногих речках, впадающих в Днепр, а из средних и приволжских губерний только мне удалось найти ее в одной из речек Ярославского уезда [239]. Отсюда легко, однако, заключить, что она распространена в большей части Европейской России, за исключением, быть может, наших северных рек. Вообще эта последняя не имеет у нас никакого промышленного значения, но она важна потому, что над ней в Западной Европе были сделаны весьма важные и интересные наблюдения, касающиеся ее размножения и образа жизни, к которому мы и переходим.

Несмотря, однако, на эти важные наблюдения, многочисленность и распространенность миног, жизнь их все-таки представляет многие пробелы, что обусловливается весьма скрытным образом жизни этих рыб. Соответственно своему червеобразному телосложению, отсутствию плавательного пузыря и парных плавников, миноги держатся всегда на дне, так сказать, пресмыкаются на дне рек и озер. Это обстоятельство в соединении с ночною жизнью их делает еще более затруднительными наблюдения над ними. Днем увидеть миногу, неподвижно присосавшуюся к подводным скалам, камням и корягам, а тем более зарывшуюся в ил, очень мудрено; притом в обыкновенное время года она никогда не встречается большими и густыми стаями, а большею частью замечается поодиночке. Только перед нерестом, когда только начинается самый главный, самый добычливый лов ее, она замечается в огромном количестве, целыми массами.

На дне же отыскивает минога свою пищу, состоящую частью из органических веществ, заключающихся в иле, но, по-видимому, исключительно из мяса как мертвых рыб и других утонувших животных, так и живых рыб. Некоторые рыбаки Ладожского озера уверяют, что в иное время почти совсем нельзя заниматься ловом сигов на крючья, потому что пойманные сиги за ночь буквально начисто съедаются миногами [240]. Такое исключительное питание мясом рыб или падалью доказывается, во-первых, тем, что в желудке миног вовсе не находится никаких остатков насекомых и они никогда не берут на червяка; во-вторых, самым устройством рта, дозволяющим принятие пищи исключительно посредством присасывания к предмету, служащему им пищей. Своими многочисленными зубами, сидящими на кольцеобразной губе и особых хрящеватых пластинках, как бы соответствующих челюстям, миноги пробуравливают кожу рыб и потом глубоко в них въедаются при помощи языка, на переднем краю тоже усаженного зубами и действующего вместе с тем наподобие поршня. Такой способ питания, не встречающийся у других рыб, очевидно, возможен только при вышеописанном устройстве жабр: в противном случае кормящаяся и вообще присосавшаяся минога не имела бы никакой возможности вбирать воду в рот, следовательно дышать. Далее мы увидим, однако, что ручьевые миноги, быть может, вовсе не употребляют никакой пищи. Все же сказанное нами относится к речным миногам, над которыми и были сделаны все вышеупомянутые наблюдения.

В свою очередь, по своей неподвижности и относительно медленным движениям (что опять служит доказательством, что они кормятся преимущественно падалью или уже пойманною рыбою) миноги нередко достаются в пищу другим, более крупным и хищным, рыбам, в особенности таким, которые, подобно им, более придерживаются дна [241]. К таким главным врагам миног принадлежат сом, налим и в особенности угорь, впрочем исключительный обитатель рек, впадающих в Балтийское море. В объемистом желудке угря средней величины легко помещается более дюжины миног, а так как он обыкновенно проглатывает их целиком и, будучи пойман и сжат руками, изрыгает их обратно, то это служило частым поводом к рассказам рыбаков о живородности угря. Этому заблуждению, по всей вероятности, способствовало и то обстоятельство, что речные миноги отличаются необыкновенною живучестью и не только остаются живыми в течение многих часов, будучи закупорены в наглухо закрытую банку, совершенно без воды, но продолжают шевелиться еще долгое время спустя после того, как у них было вскрыто брюхо. Отсюда очень может статься, что свежепроглоченные миноги еще не успевали подвергнуться разлагающему действию желудочного сока и выжимались изо рта угря еще живыми.

Наблюдения над нерестом более полны и достоверны относительно ручьевых миног [242]. О них мы знаем наверное, что они в Западной Европе мечут в апреле; у нас же, вероятно, позднее — именно в мае, что можно заключить из того, что в 1866 году 5 мая я нашел одну ручьевую миногу с еще не выметанной икрой, а 29-го числа следующего года они, по-видимому, начинали нереститься, так как собирались вместе и присасывались по десятку к одному камню. Оба раза я встречал их на мелких и каменистых перекатах речки, откуда следует заключить, что ручьевые миноги нерестятся в этих местах, с чем согласны и давнишние наблюдения Бальднера. Август Мюллер, давший самое подробное описание нереста этих рыб и развития их яйца и молодых рыбок, видел, как самцы-молошники присасывались к затылку икряников и изгибались таким образом, что брюхо самца прижималось к брюху самки; тогда последняя начинала выпускать свои яички, а самец в то же время выпускал свои молоки. Самка, впрочем, никогда не мечет всех яичек разом, а выпускает их в несколько приемов. Яички эти цветом бледно-желтые, имеют в поперечнике почти пол-линии и относительно крупнее и малочисленнее, чем у большинства наших рыб и даже речной миноги, хотя все-таки их следует считать тысячами.