Следы в пыли. Развитие судебной химии и биологии - Торвальд Юрген (книги серии онлайн .TXT) 📗
Под впечатлением этого и других успехов естественнонаучная криминалистика привлекала все большее внимание. К 1948 году расширилось основанное в 1938 году Бюро научной криминалистики Сиднея. В августе 1960 года в нем работало 18 сотрудников во главе с сержантом уголовной полиции Аленом Кларком. Однако в бюро не было своих ученых, как в Европе. В основном здесь придерживались правил, характерных для Англии до 1938 года.
Сотрудники Кларка — все полицейские — обучались лишь осмотру места происшествия и обеспечению сохранности следов. Весь материал, связанный со следами преступления и нуждающийся в естественнонаучном исследовании, они передавали в научные институты, сосредоточенные в Сиднее. Но изъяны такой системы, заключающиеся в том, что ученые зачастую не были знакомы со специфическими криминалистическими проблемами, были не понятны в Сиднее.
Ален Кларк и его сотрудники утром 17 августа появились в Сифорте. Одни из них метр за метром осматривали место обнаружения трупа ребенка, другие занимались исключительно следами на теле, одежде и одеяле. Потом одеяло и вся одежда были доставлены в Бюро научной криминалистики на Сентрал-стрит в Сиднее. Здесь, к великой радости Уинсора и Уодена, Кларк зарегистрировал множество различных следов. На обеих сторонах одеяла обнаружили много волос человека и животного. Они прилипли также к спинке курточки и к брюкам Грэма. На шарфе, который послужил кляпом, тоже обнаружили волосы человека. Неоднократное и тщательное обследование ботинок, брюк, обратной стороны пиджака, завязанной части шарфа обнаружило большое число видимых под микроскопом прилипших кусочков почвы, которые имели одинаковую красноватую окраску. Каждый предмет, так же как и волосы, был упакован отдельно. На шарфе, брюках и пиджаке имелись другие следы — мельчайшие частицы растений и листики неопределенного происхождения. Другие составные части растений прилипли к внутренней стороне одеяла, частично там, где одеяло касалось спины Грэма, но главным образом — спереди, где оно лежало на груди убитого мальчика. И еще Кларк и его сотрудники обратили внимание на то, что на ботинках имелись отчетливо видные образования плесени, происхождение которой, как и странного жирного вещества, которым были покрыты шерстяные чулки Грэма, они не могли объяснить.
Обеспечение сохранности многочисленных следов отняло много времени. Но уже 18 августа Кларк обратился к профессору Невиллу Хьюлетту Уайту, который преподавал в университете Сиднея патологию растений, и передал ему ботинки и чулки с явно выраженными образованиями грибков и жира, попросив определить их вид, происхождение и время появления. 19 августа он связался с Кэймероном Оливером Крэмпом, который работал в Государственной полицейской лаборатории судебной медицины и занимался идентификацией волос. Его попросили исследовать обнаруженные волосы. Затем последовала передача красноватых кусочков почвы, прилипших к одежде мальчика, Горасу Фрэнсису Уитуэрту, работавшему уже двадцать четыре года в Музее геологии и горнорудного дела в Сиднее и часто осуществлявшему криминалистические исследования почвы. По поводу следов растений Кларк консультировался с ботаником Джонсоном и впоследствии с доктором Джойс Уинифред Викери, которые работали в гербарии ботанического сада в Сиднее. И наконец, он обратился за советом к Малькольму Чейкину, профессору текстильной техники при университете в Новом Южном Уэльсе, чтобы тот определил технические особенности текстиля одеяла и установил, где оно могло быть изготовлено. В момент начала всех этих исследований Кларк даже не представлял себе, какой они примут размах. Еще меньше он мог предвидеть, что именно следы невзрачных с виду растений, имевшие неказистый внешний вид, в конце концов укажут путь к убийце.
За семь десятилетий, прошедших со времени встречи литературного детектива Шерлока Холмса с частицами растений на месте преступления, ботаника постепенно вошла в криминалистику. В 1960 году звучало уже несколько неправдоподобно воспоминание о сенсации, которую вызвал Ганс Гросс описанием в „Руководстве для судебных следователей" довольно примитивных уголовных дел, раскрытых с помощью ботанических исследований. Одним из них было дело австрийского драгуна, который предавался возлияниям вместе со своими друзьями в саду трактира. Когда в вечерних сумерках мимо них проковылял какой-то пьяный и обругал солдат, то драгун выхватил саблю и рассек голову обидчику.
Так как солдаты держались солидарно и не выдавали виновного, то следователь поручил произвести микроскопическое исследование сабли. Он надеялся обнаружить следы крови. Но исследователь не обнаружил крови, зато он нашел в зазубрине лезвия сабли маленький фрагмент травяного стебля. Так как кусочек травы был совсем свежим, то он мог попасть на саблю только недавно, и виновный драгун признался, что после убийства вытер свое оружие травой.
К самым первым европейским энтузиастам химико-биологического исследования следов, которые широко использовали в своей работе ботанику, принадлежит все тот же Георг Попп. Число уголовных дел, раскрытию которых он способствовал проведением ботанических исследований, только за годы с 1910 по 1930 составляет несколько десятков. Некоторые из них относились к нашумевшим делам того времени. Другие не вышли за рамки провинций, но все же помогли посеять семена, которые дали хорошие всходы после второй мировой войны. К таким делам можно отнести дела Копмана, Маурера и Мигера.
В деле Копмана, которое произошло в 1913 году, речь шла о проникновении вора в крестьянский двор, откуда ему удалось скрыться незамеченным. Среди подозреваемых нашли все-таки виновного благодаря тому, что Попп обнаружил на его чулках частицы корнеплодов, отруби пшеницы и вереск, использовавшиеся как подстилка в свинарнике, через который преступник пробирался во двор, сняв ботинки, чтобы не шуметь.
Другие проблемы встали перед Поппом в делах Маурера и Мигера. Здесь он впервые имел дело со следами сена и травы и доказал, что анализ видов травы открывает чрезвычайные возможности, потому что, согласно исследовательской работе берлинского ботаника Виттмарка, известны больше сотни различных видов травы, которые различаются не только формой листа, но и расположением их „нервов", местом устьица, величиной и строением клеток. По поводу так называемого „дела Мигера" Поппа пригласили поздней осенью 1917 года в Кеп- перн в Таунусе. Там браконьер застрелил лесника. Его нашли в кормушке с сеном, которая была сооружена для подкормки диких зверей. Сена давно не подкладывали, и оно стало ломким и заплесневелым. Часть его скосили года два или три тому назад во время цветения, другая часть, более темного цвета, взята из второго покоса, и обе части сена резко различались. При каждом прикосновении к кормушке частицы сена разлетались во все стороны, и на одежде преступника, который спрятал лесника, должна была остаться пыль от сена. При расследовании был заподозрен рабочий по имени Мигер, работавший в расположенном поблизости гарнизоне. Подозревали, что он использовал свой отпуск для браконьерства. Однако он утверждал, что никогда не встречался с лесником. Попп обследовал суконную куртку Мигера и обнаружил на ней много мест, покрытых пылью от сена. Сравнивая под микроскопом эту пыль с пылью от сена из кормушки, удалось установить полную их идентичность благодаря своеобразной смеси двух сортов сена. Микробиологическим путем этот результат подтвердили, вырастив культуру плесени из пыли, собранной с куртки Мигера. Появившиеся микроорганизмы соответствовали культурам, которые можно было получить из сена в кормушке.
Невозможно проследить все этапы развития ботанического исследования следов в последующие годы. Но интересно, что еще в конце 1923 года один из первых американских ученых, распространявших в Америке европейские естественнонаучные методы расследования уголовных преступлений, Эдвард Оскар Хайнрик в Беркли применил ботанику в одном уголовном деле, ставшем классическим в американской криминалистике. 11 октября 1923 года поезд № 13 компании „Южный тихоокеанский экспресс" в туннеле Каскадных гор в Орегоне остановили бандиты. Персонал поезда убили, а почтовый вагон взорвали динамитом. Вагон загорелся, и бандиты собственными руками уничтожили то, чем стремились завладеть. Кроме того, на месте преступления они оставили синий изношенный замасленный комбинезон. Детективы и служащие почтовой инспекции США- не обнаружили никаких следов. Тогда решили послать комбинезон в Беркли. Хайнрик занимался всем, используя методы ранних лет криминалистики, — от расшифровки тайнописи и химических исследований до анализа следов. И хотя его экспертные заключения иногда носили утрированный характер и очень походили по стилю на высказывания Шерлока Холмса, за ними скрывалась обычно серьезно проделанная работа. В ноябре 1923 года он докладывал: „Присланный мне комбинезон носил дровосек, притом левша, который обычно работал в еловых лесах. Речь идет о белом, в возрасте до 25 лет, ростом не выше 5 футов 10 дюймов. У него каштановые волосы, светлая кожа лица, светло-коричневые брови, маленькие руки и ноги… Очевидно, он живет и работает на северо-западном побережье Тихого океана. Поищите такого человека". Диагноз Хайнрика, согласно которому хозяин костюма был лесорубом, левшой с северо-запада, был основан на том, что в правом кармане костюма он нашел мельчайшие частицы еловых хвоинок и различимые под микроскопом щепочки еловых деревьев. Так как они находились только в правом кармане, то это позволило Хайнрику сделать вывод (впоследствии подтвердившийся), что хозяин костюма левша. Работая левой рукой, дровосек стоял так, что его правый карман был обращен к обрабатываемому дереву. Такое положение, по мнению Хайн- рика, создало возможность попадания древесных щепочек в правый карман. Кроме того, увеличенные в 500 раз частицы хвоинок позволили определить, что речь идет о ели Дугласа, которая произрастает на северо-западе. Сорока годами позже ни один криминалист, использующий естественнонаучные методы, не решился бы дать столь категоричное заключение. Но так как в ходе дальнейшего расследования с использованием данных, полученных Хайнриком, были арестованы три брата Дотремон, совершившие это преступление, то работа стала своего рода легендой и способствовала развитию ботанических исследований следов преступлений в Соединенных Штатах Америки.
