Говорите правильно. Эстетика речи - Язовицкий Ефрем Владимирович (читать книги бесплатно .TXT) 📗
Особенно неточными и неглубокими показались, очевидно, Ивану Яковлевичу мои рассуждения о неологизмах. Я ничего не сказал о том, что история языка пользуется этим термином для характеристики и обогащения словарного состава в отдельные исторические эпохи, вследствие чего мы можем говорить, например, о неологизмах Н. М. Карамзина, М. Е. Салтыкова-Щедрина, В. В. Маяковского, с неологизмах гражданской войны, колхозного строительства и т. д. Мой ответ был бы более глубоким, если бы я мог объяснить, что в научной, производственной, деловой речи неологизмы, войдя в употребление, выполняют в основном номинативную роль, а в художественной речи их использование почти всегда связано с ярко выраженными стилистическими и эстетическими намерениями.
Третий урок стилистики
Прощаясь с нами, Иван Яковлевич сказал, что сегодняшняя встреча-экзамен, это в некотором роде репетиция к тому «испытанию», которое ждет нас и его самого в воскресенье, 25 декабря. Заинтригованные и заинтересованные, мы стали просить его раскрыть секрет этого испытания. Но он решительно отказался и просил нас прийти к нему в этот день не позднее 17 часов, так как ровно в 18 мы вместе с ним отправимся туда, где все и объяснится. Промаявшись четыре дня подряд, мы прибежали к нему в воскресенье не в 17, а в 16 часов, в то время, когда он что-то писал, сидя за письменным столом.
— Так, явились? — встретил он нас шутливым вопросом. — Возьмите книги, садитесь на диван, читайте и ждите.
Мы достали книги, уселись на диван, но читать не стали. Нас волновали вопросы: куда, зачем и почему? Иван Яковлевич выглядел сегодня по-иному. На нем был новый костюм, белоснежная рубашка, галстук, повязанный бантом, и шерстяной жилет светло-серого цвета.
— Идем в филармонию,— шепнул Виктор Козаков.
— Не в филармонию, а в кинолекторий, — перебил его Леша Веретенников.
— В театр,— уверенно сказал я.
— Детям до 16 лет в вечернее время ходить в театр воспрещается,— поддел меня Виктор Козаков и начал перечислять разные места.
Тут были и цирк, и публичная библиотека, и планетарий, и даже общество филателистов, членом которого с детства состоял Иван Яковлевич.
— Я вижу, вы чем-то взволнованы, — сказал он, отрываясь от письма.
— Мало того, Иван Яковлевич, умираем от нетерпения.
— И любопытства?
— Да, да и любопытства.
— Потерпите несколько минут, и я вам все объясню.
Эти несколько минут показались нам вечностью. Наконец, Иван Яковлевич запечатал конверт, положил его в боковой карман, встал и сказал торжественным голосом:
— Сегодня мне исполнилось 60 лет.
— Какой кошмар!
— Почему же, собственно, кошмар?
— Потому что мы без подарков, и вообще вы нехороший, — закричали мы и бросились обнимать и поздравлять его, кто как мог.
— Открою вам еще один секрет, — сказал он после того, как все утихомирилось. — Школа, в которой я учился и много лет работал, решила отметить мое 60-летие своеобразным праздником, назвав его «Карнавал стилистики». Будучи от природы человеком не очень храбрым, я решил отправиться туда не один, а вместе с вами.
— Ура! — закричали мы. — Да здравствует Стилистика и славный карнавал!
В вестибюле школы, куда мы пришли через полчаса, гремела музыка. Огромное полотнище с надписью «Карнавал стилистики», украшенное гирляндами огней, переливалось всеми цветами радуги. По широкой лестнице, ведущей в актовый зал, навстречу нам спускался Русский язык, сопровождаемый Фонетикой, Морфологией и Синтаксисом. Приблизившись, они остановились, и Русский язык сказал взволнованным голосом:
С этими словами Русский язык обнял Стилистику. Они расцеловались и под звуки торжественного марша направились в актовый зал. Мы последовали за ними и были потрясены открывшейся картиной. Всюду, где только было возможно, сидели и стояли участники карнавала, одетые в яркие красочные костюмы, подчеркивающие принадлежность к той или иной части речи или выразительному средству языка. Тут были и Существительные, и Прилагательные, и Местоимения, и Глаголы, и Синонимы, и Омонимы, и Паронимы, и Метафоры, и Метонимии, и Синекдохи, и Перифразы, ну, в общем, весь состав русского языка и его стилистики, включая суффиксы, приставки, знаки препинания и прочее.
Больше всего поразило нас присутствие в этом зале литературных героев. Евгений Онегин, Татьяна Ларина, Чичиков, Манилов, Собакевич, Коробочка, Хлестаков, Андрей Болконский, Анна Каренина, Денис Давыдов, Павел Корчагин, Чапаев, Григорий Мелехов, Разметнов, дед Щукарь, Олег Кошевой, Уля Громова, Павлик Морозов сидели, стояли, беседовали между собой, как у себя дома.
— Иван Яковлевич, — сказал я шепотом, дергая его за рукав и показывая на присутствующих. — А эти зачем здесь?
— Не знаю, мой друг, не знаю, это сюрприз. Поживем — увидим!
Я хотел сказать ему еще что-то, но Русский язык увел его на возвышение, устроенное в центре зала, усадил в кресло и, обращаясь к присутствующим, сказал:
— Сегодня мы с вами чествуем Стилистику! Мы долго ждали этого дня. И вот Стилистика среди нас. Это не только большая честь, нс и огромная ответственность. Стилистика будет не только наслаждаться атмосферой нашего карнавала, не только смотреть, как мы веселимся, но и примет активное участие в наших маленьких импровизированных дискуссиях. Я прошу вас иметь в виду, что по программе нашего праздника каждый, на ком есть карнавальный костюм, может задать вопрос Стилистике и обязан ответить на вопрос, заданный ему Стилистикой. В случае каких-либо недоразумений прошу обращаться ко мне. Тут грянула музыка, завертелся подвешенный к потолку зеркальный шар, освещаемый разноцветными огнями, и начался карнавал, подобного которому не было еще в истории русского языка.
Пользуясь танцевальной суматохой, мы увели Ивана Яковлевича в коридор и стали спрашивать, как нам вести себя в создавшейся обстановке. Откровенно говоря, мы изрядно струхнули, предполагая, что он по своему обыкновению заставит нас отвечать на задаваемые ему вопросы. Но он успокоил нас, сказав, что сегодня в виде исключения наша роль будет заключаться в подливании масла в огонь. Это нас вполне устраивало, и мы в самом хорошем расположении духа, как говорится во многих сочинениях, вернулись вместе с ним в актовый зал на прежнее место.
Первыми, кто накинулся на Стилистику, когда смолкла музыка карнавального галопата, были знаки препинания.
— Стилистика, Стилистика! — закричали они, обступая ее плотным кольцом, — скажи, что ты о нас думаешь?
— Думаю, что вы народ боевой, задорный и весьма полезный.
— Не хитри, Стилистика, говорят, ты нас презираешь и, где только можешь, перечеркиваешь!
— А за что вас любить, — сказал Леша Веретенников. — Из-за вас одни только неприятности да двойки.
— Молчи, малыш! —- сказал Восклицательный знак. — Пусть говорит Стилистика.
— Пусть, пусть, пусть, — пропищали Запятые, смешно подпрыгивая на тоненьких ножках.
— Могу добавить, что знаки препинания имеют огромное значение при стилистическом оформлении мысли.
