Говорите и пишите по-русски правильно - Розенталь Дитмар Эльяшевич (книги хорошего качества .txt) 📗
Нарушение синтаксической однородности (член предложения и придаточная часть предложения синтаксически неравноправны) наблюдается весьма нередко, в том числе и у писателей: Я думал уж о форме плана и как героя назову (А. Пушкин); Вспомним вашу фамилию и что были в Москве (А. Герцен) — союзом и соединены дополнение и придаточное изъяснительное. Такие конструкции носят разговорный характер.
Предложения, подобные вынесенному в заголовок, нередко встречаются в разговорной речи. Источник ошибки — смешение прямой речи с косвенной. Здесь из прямой речи (Ученик сказал: «Я ещё не подготовился к ответу») взято личное местоимение я, а из косвенной (Ученик сказал, что он ещё не подготовился к ответу) — изъяснительный союз что.
Другие примеры смешения прямой речи с косвенной: «Начальник станции объявил ожидавшим поезда пассажирам, что я лишён возможности обеспечить всех билетами»; «Товарищ познакомил меня со своей невестой и сказал, что я вскоре на ней женюсь» (получается, что я собираюсь жениться на чужой невесте).
В письменной речи (в основном в художественно-публицистических текстах) встречается, правда, объединение в одну конструкцию прямого и косвенного вопросов: Мы даже подозреваем, что не были ль эти семнадцать счастливых стихов поводом к присоединению к ним всей поэмы... (В. Белинский); На охоту с ружьём я не смел уже и попроситься, хотя думал, что почему бы и мне с Суркой не поохотиться? (С. Аксаков). В деловой прозе союз что в обоих случаях был бы излишен.
Строя сложные синтаксические конструкции, не следует забывать, что громоздкие предложения трудно воспринимаются не только на слух, но и при чтении. Вспомните: в образцовой прозе А.С. Пушкина, М.Ю. Лермонтова, А.П. Чехова значительное место занимают простые предложения, а сложные предложения — прозрачные по своей структуре, сравнительно небольшие по объёму.
Я приближался к месту моего назначения. Вокруг меня простирались печальные пустыни, пересечённые холмами и оврагами. Всё покрыто было снегом. Солнце садилось. Кибитка ехала по узкой дороге, или точнее по следу, проложенному крестьянскими санями. Вдруг ямщик стал посматривать в сторону и наконец, сняв шапку, оборотился ко мне и сказал...
Навстречу солнцу ползёт тёмная, свинцовая громадина. На ней то там, то сям красными зигзагами мелькает молния. Слышны далёкие раскаты грома. Тёплый ветер гуляет по траве, гнёт деревья и поднимает пыль. Сейчас брызнет майский дождь и начнётся настоящая гроза.
Чтобы вы не подумали, что в художественной литературе и в произведениях других стилей письменной речи решительно преобладают простые предложения и только они могут быть рекомендованы для речевой практики, напомним, что в своей прозе И.С. Тургенев широко использовал развёрнутые синтаксические конструкции для создания цельной картины из отдельных деталей:
Цвет небосклона, лёгкий, бледно-лиловый, не изменяется во весь день и кругом одинаков; нигде не темнеет, не густеет гроза; разве кой-где протянутся сверху вниз голубоватые полосы; то сеется едва заметный дождь. К вечеру эти облака исчезают; последние из них, черноватые и неопределённые, как дым, ложатся розоватыми клубами напротив заходящего солнца; на месте, где оно закатилось так же спокойно, как спокойно взошло на небо, алое сиянье стоит недолгое время над потемневшей землей, и, тихо мигая, как бережно несомая свечка, затеплится на нём вечерняя звезда.
Так в чём же дело? Каков «короткий смысл сей длинной речи»? Чем заканчивается «поединок» между простыми и сложными предложениями? А поединка вовсе нет: в языке для всего найдётся подобающее место. Речь идёт не об «изгнании» сложных предложений из практики речи (как обойтись без них в таких стилях, как научный, публицистический, деловой, стиль художественной литературы), а об умелом их построении, с соблюдением разумной «экономии», без неоправданных излишеств.
Обособление ? это не только знаки препинания
Немалую роль в нашей речи играют обособленные конструкции, в частности причастные обороты. И нас нередко затрудняет выбор формы причастия.
Например, от глагола приобрести образуются причастные формы приобретший и приобрёвший, и обе имеют право на существование: приобретший употребляется в книжной речи, приобрёвший — в разговорной. Здесь есть, правда, одно маленькое «но»: ведь причастия в целом, независимо от их формы, являются достоянием книжной речи, так что в данном случае можно говорить только о степени книжности формы причастия. Сравните: спеленатый — спеленанный (ребёнок), промокший — промокнувший (под дождём), обгрызенный — обгрызанный (мышами) и т.п. — в этих парах на первом месте стоит современная литературная форма, а на втором — устарелая или разговорная форма.
На книжный характер причастий и их роль в языке указывал ещё М.В. Ломоносов в «Российской грамматике» — первом научном описании грамматического строя русского языка, опубликованном в далёком 1755 г.: «Весьма не надлежит производить причастий от тех глаголов, которые... только в простых разговорах употребительны, ибо причастия имеют в себе некоторую высокость, и для того очень пристойно их употреблять в высоком роде стихов».
Об этом же позже писал А.С. Пушкин: «Может ли письменный язык быть совершенно подобным разговорному? Нет, так же, как разговорный язык никогда не может быть совершенно подобным письменному. Не одни местоимения сей и оный, но и причастия вообще и множество слов необходимых обыкновенно избегаются в разговоре. Мы не говорим: карета, скачущая по мосту; слуга, метущий комнату; мы говорим: которая скачет, который метёт и пр., — заменяя выразительную краткость причастия вялым оборотом. Из того ещё не следует, что в русском языке причастие должно быть уничтожено. Чем богаче язык выражениями и оборотами, тем лучше для искусного писателя. Письменный язык оживляется поминутно выражениями, рождающимися в разговоре, но не должен отрекаться от приобретённого им в течение веков».
Мы же сегодня можем добавить, что многие причастия, не отмеченные оттенком книжности, свободно проникают в разговорную речь образованных людей.
Употребляя причастия и причастные обороты, необходимо помнить и о присущем некоторым причастиям недостатке — неблагозвучии из-за скопления шипящих звуков (в суффиксах -ущ-/-ющ-, -ащ-/ -ящ-, -вш-, -ш-).
Если к этому примеру добавить словосочетания «исправленные ошибки учеником», «прочитанная лекция для старшеклассников» и т.п., то вы сами найдёте грамматико-стилистическую ошибку в них: нарушен порядок слов в причастном обороте.
По правилу причастный оборот должен находиться или после определяемого существительного: факты, приведённые в книге; ошибки, исправленные учеником; лекция, прочитанная для старшеклассников, или перед ним: приведённые в книге факты; исправленные учеником ошибки; прочитанная для старшеклассников лекция. Определяемое существительное не может стоять внутри причастного оборота, как это имеет место в заголовке.
Причастие может занимать любое место в обособленном обороте. Оно может располагаться в начале оборота: У ворот его стояла кибитка, запряжённая тройкою татарских лошадей (А. Пушкин), в середине: С пятилетнего возраста отдан я был на руки стремянному Савелъичу, за трезвое поведение пожалованному мне в дядьки (А. Пушкин) или в конце (этот вариант носит устарелый характер): Между нами находился офицер, недавно к нам переведённый (А. Пушкин).
