Первый и последний. Немецкие истребители на западном фронте 1941-1945 - Галланд Адольф "Dolfo, Keffer" (книги бесплатно .txt) 📗
Но кто мог объяснить все это Гитлеру в тот момент? У кого был шанс, что его доводы будут поняты или хотя бы выслушаны? Конечно, указать ему на это входило в обязанности рейхсмаршала, с которым Гитлер обсуждал подобные вопросы. Но я не знал, сделал ли он так. Как бы то ни было, фюрер не дал ни Мессершмитту, ни нам возможности для объяснений, а продолжал.
"Четыре года я требовал от люфтваффе скоростной бомбардировщик который может достичь своей цели несмотря на оборону вражеских истребителей. В самолете, представленном вами мне как истребитель, я вижу блиц-бомбардировщик, с помощью которого я отражу вторжение в его первой и самой слабой фазе. Невзирая на неприятельский воздушный зонтик, он будет наносить удары по только что высадившимся войскам, сея панику, смерть и разрушение. Наконец-то у нас есть блиц-бомбардировщик! Конечно, об этом никто и не подумал!".
Гитлер был прав. Никто об этом не думал! И мы все еще продолжали об этом не думать. Имевшаяся программа производства и испытаний "Ме-262" осталась без изменений. В сотрудничестве с исследовательским отделом люфтваффе и заводами Мессершмитта я сформировал особую команду опытных летчиков-истребителей, которые начали проводить испытания в ходе реальных воздушных действий против "москито" — дневного самолета разведчика англичан. Наконец у нас появился самолет, превосходивший по скорости самый быстрый самолет союзников. А вскоре пришла очередь и первых сбитых "москито".
Тактические и технические испытания шли плечом к плечу, как мы и планировали с самого начала. Одно подразделение нашей команды располагалось рядом с заводами Мессершмитта в Аугсбурге, другое на базе наводящей станции люфтваффе в Рехлине, к северу от Берлина. Сотрудничество между всеми военными и промышленными подразделениями протекало в высшей степени гладко и быстро. Каждый из нас знал, что здесь мы заняты работой над действительно важным оружием, имеющим решающее значение в этот наиболее критический момент войны.
Но и союзники тоже знали, что что-то надвигается. Первые единичные встречи с новым немецким реактивным истребителем "Ме-262" уже встревожили неприятеля. Американцы до сих пор еще не встречались с "Ме-262", однако сами сведения от союзной разведки и сообщения английских летчиков, летавших на "москито", заставили генерала Дулитла понять, что если количество немецких реактивных истребителей возрастет в достаточной степени, то тогда дневные налеты станут просто невозможными.
Массированные налеты в феврале 1944 года всего воздушного флота союзников под кодовым названием "Большая неделя", направленные против немецкой авиационной промышленности, вызвали тяжелые разрушения в производстве "Ме-262". В связи с повреждениями заводов в Аугсбурге и Регенсбурге заказанная серия из 100 машин не была поставлена в срок. Все возраставшие трудности как среди персонала, так и в материальном плане все дальше отодвигали завершающую фазу производства вплоть до конца марта 1944 года. Когда четыре недели спустя первая партия была готова выйти из сборочных цехов завода в Лейнхеме, она подверглась днем 24 апреля тяжелому налету американской авиации. Из-за вмешательства Гитлера у нас уже не было столь большого преимущества, как год назад, когда после моего первого испытательного полета мы хотели начать массовое производство. В то время нам, скорее всего, пришлось бы преодолевать гораздо меньше трудностей, чем сейчас.
Примерно тогда же, в апреле 1944 года, в связи с совещанием но поводу вооружений я приготовил краткий обзор положения дел в воздухе, каким я его видел:
"Проблема истребительной авиации — мной здесь указывается только эта проблема — создастся американцами, и она состоит попросту в их воздушном превосходстве. Поступательный ход событий довел нас почти до предела этого превосходства. Численное соотношение, которое бывает днем, колеблется от 1:6 до 1:8. Летные качества у неприятеля необычайно высоки. Технические характеристики его самолетов настолько совершенны, что необходимо заметить — пора что-то предпринимать! За последние четыре месяца в ходе дневных боев было потеряно более 1000 человек летного состава, среди которых много командиров эскадрилий, командиров полков и групп. Мы испытываем трудности в том, чтобы залатать эти дыры, поскольку для этого требуется не просто количественная замена, а опытные летчики.
Каким путем нужно следовать, чтобы выбраться из этого положения?
Во-первых, необходимо изменить соотношение сил. Это означает, что авиационная промышленность должна обеспечить нас самолетами в достаточном количестве для восстановления истребительной авиации. Во-вторых, их технические данные должны быть выше, особенно потому, что самолетов у нас меньше, — и так будет всегда. В этом мы абсолютно уверены... Мое мнение, что уже сейчас, с небольшим числом самолетов, превосходящих в техническом плане самолеты противника, таких, как "Ме-262" и "Ме-163", мы в состоянии достичь многого, так как схватки между истребителями, которые являются необходимой предпосылкой для того, чтобы вообще сбивать днем бомбардировщики, это в значительной мере вопрос, касающийся морального состояния или боевого духа. Боевой дух неприятеля должен быть сломлен. С помощью этих двух составляющих, числа и эффективности, результативность наших соединений будет возрастать, и соответственно улучшится сама подготовка. Я не ожидаю, что мы когда-нибудь добьемся равного положения, но полагаю, что мы достигнем удовлетворительного соотношения сил.
Во время последних десяти нападений мы теряли в среднем более 50 самолетов и около 40 летчиков. Это значит, что за последние десять налетов потеряно 500 самолетов и 400 летчиков. Мы не в состоянии возместить такой уровень потерь при существующей системе подготовки.
Нам необходимо качество летных показателей, только бы восстановить у наших летчиков чувство превосходства, даже если при этом их численность останется меньшей.
Стоит привести пример для пояснения: сейчас я предпочел бы иметь одни "Ме-262", чем пять усовершенствованных "Ме-109".
Отдел по вооружению учел мою точку зрения, при этом роль, которую играл "Ме-262" в нашем планировании, из месяца в месяц становилась все более важной. Через три месяца после начала этой программы объем производства должен был уже превышать 1000 самолетов ежемесячно. Но Гитлер отверг этот план. Он по-прежнему отказывался думать на языке воздушной обороны.
Это было достаточно удручающе, но трагическая вершина в истории реактивного истребителя была достигнута тогда, когда фюрер, при обсуждении чрезвычайной программы, перевел разговор на "Ме-262". После того как были обсуждены вопросы с испытанием и конструированием. он внезапно спросил сколько из законченных самолетов способны нести бомбы. Мильх, который из-за ссоры с Герингом не присутствовал на совещании в Инстербурге, где Гитлер развивал свои идеи по поводу блиц-бомбардировщика, честно ответил: "Ни один, мои фюрер "Ме-262" построен исключительно как истребитель".
Гитлер пришел в бешенство. Офицеры из его окружения потом рассказывали мне, что никогда прежде они не были свидетелями такой яростной вспышки. Он орал на Мильха, Геринга и на люфтваффе в целом, обвиняя их к неверности, непослушании, измене. Вскоре Мильх был смещен со своего поста.
Реакция Гитлера тем более удивительна, что ни один из присутствовавших в Инстербурге не считал блиц-бомбардировщик более чем идеей дилетанта, странной причудой, которая скоро пройдет. Никто не воспринимал ее серьезно, очевидно, ни Геринг, ни Мильх, который наконец-то услышал об этом. Все, что можно было предпринять, это снабдить самолет бомбой вместо дополнительного бака с горючим под фюзеляжем. 120 самолетов еще не покинули завод, а значительный процент из них был уже поврежден либо на земле в результате налета, либо из-за аварии. Ни один из этих самолетов не был оснащен таким образом, чтобы выполнять функции блиц-бомбардировщика.
