Армия генерала Власова 1944-1945 - Александров Кирилл Михайлович (список книг .txt) 📗
его значение никак нельзя преувеличивать и тем более придавать ему решающее значение. И Буняченко и Власов прекрасно понимали, что судьба власовской армии, даже если Чехию займут американцы, будет решаться не новым чехословацким правительством, а союзным командованием. Хотя Буняченко, объясняя своим старшим офицерам все резоны вмешательства в Пражское восстание, в качестве основного аргумента мог приводить именно довод о «политическом убежище». Возможно, именно поэтому этот аргумент н приобрел такое значение в глазах, например, подполковника Артемьева. Представители комендатуры «Бартош» не обладали правом обсуждения политических вопросов. Они не были даже членами правительства, которого в тот момент и не существовало.
Безусловно, первостепенное значение для Буняченко имел ультиматум Туссенна и реальная угроза разоружения дивизии, а не эфемерные гарантии «политического убежища». Другое дело, что Буняченко, скорей всего, рассчитывал на впечатление, которое произведет участие власовской дивизии в Пражском восстании на военно-политические круги союзников. Он надеялся превратить это обстоятельство в сильный фактор влияния при решении американцами судьбы не только чинов 1-й дивизии, но и вообще всей власовской армии.
Необходимо учесть и показания подполковника Артемьева, свидетельствовавшего о перспективе потери управления дивизией, если бы командование организованно не ввело ее в бой на стороне повстанцев. По словам Артемьева, «происходило противоречие психологии и политики - чувств и рассудка», хотя, возможно, Артемьев придавал исключительное значение лишь одному из факторов. Но вот какой мотив отсутствовал в действиях власовцев - это стремление «искупить вину перед родиной и заслужить прощение советского народа», о чем, к примеру, писал в своих мемуарах бывший начальник оперативного управления Генерального штаба Красной армии генерал армии С. М. Штеменко. Штеменко так и не понял, как антинемецкие настроения власовцев сочетались с соответствующими настроениями по отношению к сталинскому режиму на родине. Сообщение, прозвучавшее в вышедшем на экраны 358
страны в 1990 г. фильме Центральной студии документальных фильмов «Досье на генерала Власова», о предложении Власова в радиограмме, якобы переданной в штаб 1-го Украинского фронта, «ударить в тыл Пражской группировке немцев при условии полного прощения», относится к разряду мифов.
С 30 апреля 1-я пехотная дивизия неуклонно продвигалась в сутки по 20-25 км на юг, затем - на юго-восток.
2 мая власовцы были в районе Раковник - Нови Страшеци, а 3 мая - в окрестностях населенного пункта Лани. Со 2 мая комендатура «Бартош» имела постоянную информацию о всех перемещениях власовской дивизии. 4 мая дивизия проследовала через город Бероун и во второй половине дня вошла в район Сухомасты. Под Бероуном одна из дивизионных колонн подверглась налету союзной авиации, потеряв несколько десятков человек, а также лошадей и автотранспорт. Меньше чем за сутки до начала восстания дивизия разместилась в окрестностях Бероун -Сухомасты. Штаб дивизии занял в Сухомастах здание чешского Сокольского общества. Здесь дивизию и Власова в 22.00 4 мая нашел генерал-майор М. М. Шаповалов, прибывший с донесением от Трухина из Южной группы. Он получил известный нам приказ о подтягивании Южной группы к Праге на соединение с 1-й дивизией. Курьер Трухина уехал обратно в штаб власовской армии рано утром 5 мая до начала Пражского восстания, так и не узнав о планах Буняченко относительно сотрудничества с повстанцами.
Из старших офицеров дивизии открыто выразил несогласие с планами своего командира на очередном «совете в Филях» опять полковник Архипов. Точка зрения присутствовавшего на совете и уставшего, морально опустошенного Власова о недопустимости по разным причинам вооруженной борьбы против союзника, от которого власовцы получили оружие и материальное обеспечение, поддержки не нашла. Власов руководствовался вновь неким идеальным видением ситуации, Буняченко - ультиматумом от Туссенна. По свидетельству Архипова, Власов покинул офицерское собрание со словами: «Если мои указания не являются для вас обязательными - мне здесь делать нечего!»
Если Власов в последующие дни и не находился в дивизии на положении фактического пленника, как это утверждает Архипов, то, по меньшей мере, играл роль стороннего наблюдателя, впрочем, один раз в ходе Пражских боев изменившего свою позицию. Однако Архипов выступал против вмешательства в проблемы чешского Сопротивления не только из-за желания сохранить лояльные отношения с Вермахтом до последнего часа войны. Формально подчинившись Туссенну, можно было еще немного потянуть время и продвинуться как можно дальше на юг. Но Буняченко н все власовские офицеры, включая Сахарова, уже находились в состоянии порыва. А порыв, как известно, не терпит перерыва.
Ранним утром 5 мая в Сухомасты, в штаб дивизии, прибыла группа офицеров во главе с неким полковником чешской жандармерии11 и подписала соглашение с 1-й дивизией «о совместной борьбе против фашизма и большевизма». Со стороны власовской дивизии соглашение подписали Буняченко, Николаев и Сахаров. Если участие в подписании командира дивизии и начальника штаба нам представляется еще понятным, то выход на первый план фигуры командира 4-го пехотного полка пока не находит объяснения.
Общий ход событий убеждает в их последовательности и взаимосвязи. В 10.30 5 мая в Праге прекратилось сообщение транспорта, а в 11.00 наВацлавской площади инаПршико-пах появились две демонстрации с красными флагами. Вскоре наВацлавской площади вспыхнула перестрелка между солдатами гарнизона и частью вооруженных демонстрантов. По свидетельству А. Д. Архипова вооружение повстанцев на 80% состояло из револьверов и охотничьих ружей. В 12.00 началось заседание Чешского Национального Совета, заявившего о политическом руководстве восстанием. Одновременно боевые группы комендатуры «Бартош» атаковали Пражскую радиостанцию, а германский государственный министр К. Г. Франк отдал приказ подразделениям ваффен СС подавить очаги сопротивления и ликвидировать спешно строившиеся баррикады на улицах чешской столицы. К обеденным часам комендатура ^Бартош» заняла бомбоубежище пражской полиции на Барто-
ломейской улице, оснащенное средствами связи. В то же самое время в Сухомастах начальник контрразведки власовской дивизии капитан П. С. Ольховик предложил офицеру связи майору Г. Швеннингеру и его спутнику сдать оружие «в их собственных интересах», а появившийся чуть позже подполковник Н. П. Николаев проинформировал офицеров Вермахта о соглашении с чешским Сопротивлением, предложив на выбор: либо покинуть дивизию с гарантиями безопасности сил Сопротивления, либо остаться в дивизии на положении почетных пленных. Швеннингер избрал второе, так как разумно ни в какие «гарантии» повстанцев не верил.
В селении Сухомасты и других окрестных деревнях власовцы раздавали листовки с призывами к совместной борьбе с фашистами и коммунистами. Листовки чехи охотно брали, и так родилась легенда о расклеивании чехами многочисленных портретов генерал-лейтенанта А. А. Власова в дни Пражского восстания. В действительности портреты Власова вывешивались по пути следования дивизии к Праге дивизионным отделом пропаганды. В результате чехи сделали вывод о том, что на помощь повстанцам идет «вся власовская армия», и именно эти слухи сбили с толку 6-7 мая генерала Трухина, находившегося во главе Южной группы в Разбодене, ведь Трухин совершенно не собирался оказывать повстанцам никакой помощи.
В первой половине дня 5 мая в здание Сокольского общества в Сухомасты, где размещался штаб Буняченко, представители Сопротивления доставили значительное количество карт чешской столицы, на которые сотрудники дивизионного оперативного отделения во главе с майором Синицким наносили будущие боевые участки для частей и подразделений власовской дивизии. Власов наблюдал за подготовкой марша на Прагу довольно мрачно и, пожалуй, единственный раз за последние три года не испытывал никаких иллюзий по поводу происходящего. В тот же день к Власову прибыл из Хорватии генерал Кононов, который привез письмо от Паннвица, уже не имевшее смысла и значения. По одной из апологетических версий, здесь Власов уведомил Кононова о его назначении на должности Походного Атамана всех Казачьих Войск КОНР и командира XV казачьего
