«Пушечное мясо» Первой мировой. Пехота в бою - Федосеев Семен Леонидович (книги хорошем качестве бесплатно без регистрации txt) 📗

Так, на пулеметную команду пехотного полка на 1914 г. полагался носимый шанцевый инструмент — 28 малых лопат и 7 топоров и возимый (на двуколке) — 8 больших лопат, 4 топора, 4 кирки и 4 мотыги. Однако «закапываться» в землю войска предпочитали не учить. В полевой фортификации по-прежнему присутствовали «редуты», искали лишь способы более быстрого их возведения и лучшей защиты. Накануне войны рассматривался вопрос снабжения частей земленосными мешками для организации закрытий, по примеру германской армии. Так, для пулеметных команд предлагалось иметь по 3 мешка на человека, по 12 на пулемет. В 1913 г. специально «определялась сила проникновения остроконечной пули» в закрытия из земленосных мешков с различным наполнением (песок, чернозем, глина).

По мнению генерала Брусилова, имевшееся в пехотных соединениях «количество саперов, при современном оружии, развиваемом им огне и необходимости искусно закапываться в землю, было совершенно недостаточно. При этом нужно признать, что и пехота наша обучалась в мирное время самоокапыванию отвратительно, спустя рукава, и вообще саперное дело в армии было скверно поставлено».

Но уже в начале войны великий князь Андрей Владимирович писал в своем дневнике: «Лопата, к которой раньше относились весьма небрежно, считая ее за лишний груз, теперь ценится солдатами, и каждый бережет свою лопату, как винтовку».

С началом Первой мировой войны — особенно ее позиционного периода — требования войск на шанцевый инструмент резко выросли. Удовлетворить этот спрос отечественная промышленность также не могла. Шанцевый инструмент, как и колючую проволоку, приходилось закупать за границей. Широко использовали войска и трофейный инструмент — малые пехотные лопаты были не менее ценным трофеем, чем винтовка.

Опыт Русско-японской войны ясно требовал снабдить пехоту приспособлениями для преодоления проволочных препятствий, вопрос этот исследовался, но к началу Первой мировой ни в одной армии не был разрешен — сказывалась подготовка к маневренной войне, когда многорядные искусственные препятствия ожидали встретить в основном при атаке крепостей. Считалось, в частности, что не будет особой надобности в ножницах для резки проволоки. Полагалось иметь их по 25 на роту и только на!/з роты военного времени. Общая потребность составляла 300 тыс. штук. Фактически к началу войны имелось 73 тыс. штук. Вскоре после начала Первой мировой войны стало ясно, что артиллерия и немногочисленные саперные подразделения не могут обеспечить пехоту достаточным количеством проходов в проволочных препятствиях, намного вырос спрос на ножницы. Выделились два направления — ручные и наружейные ножницы. Вопрос этот был поднят еще перед войной, но тогда не был выбран даже тип ножниц.

Ружейные ножницы для резки проволоки использовались нескольких типов: штыкового (удовлетворительно резали «только тонкую проволоку»), пиковые полковника Гулькевича («с достаточным усилием разрезают и самую толстую проволоку»), японские («удобны в обращении, разрезают толстую проволоку»). Заводу «Айваз» еще в 1914 г. были заказаны штыки — «приборы для резки проволоки» — Гулькевича. Достоинством ружейных ножниц было то, что, работая ими, пехотинец держал винтовку в руках, а не за спиной и мог быстрее реагировать на внезапное появление противника. Но в целом они уступали по удобству работы «обычным». Войска требовали ручных ножниц, позволявших резать проволоку толщиной до 10 мм. В 1916 г. удалось подать в армию около 1 733 000 ручных ножниц. Тем не менее на конец апреля 1917 г. в армии числилось 300 466 наружейных ножниц.

Для преодоления проволочных заграждений приспосабливали и штатные штыки, снабжая их крючьями для сдергивания проволоки с кольев.

Нашли применение и специальные шарнирные крючья для перебивания проволоки, крепившиеся на дульную часть ствола винтовки — при натяжении они подтягивали проволоку к дульному срезу, после чего ее можно было перебить выстрелом. Но такой способ был слишком «шумным» и требовал лишнего расхода патронов, так что популярности не получил.

К 1 января 1916 г. в действующей армии, по данным Особого совещания по обороне, имелось: 3 204 000 лопат, 413 000 топоров, 477 000 киркомотыг. Сравним потребность в шанцевом инструменте с подачей его в войска:

То есть поступление не покрыло и половины реальной потребности.

С другой стороны, оказался совершенно недостаточным собственный запас колючей проволоки. Не считая запасов для крепостей, на каждый корпус подлежало хранению 5 тыс. пудов проволоки, а всего — 190 тыс. пудов. И положенный запас имелся в наличии. Но в июне 1915 г. Генеральный штаб докладывал военному министру: «Запасы колючей проволоки, сделанные в мирное время, оказались ничтожными и были израсходованы в первые же месяцы войны». Впервые месяцы 1916 г., пока армия заканчивала оборудование укрепленных позиций, занятых с осени 1915 г., требовалось в месяц по 2 200 000 пудов колючей проволоки. ⁴/₅ этой потребности было выписано из-за границы. С середины 1916 г. потребность в проволоке уменьшилась, армия перестала высылать новые требования, что позволило высвободить часть транспорта для иных поставок.

Средства связи

К началу войны в войсках, в соответствии с табелем, находилось 1353 телеграфных, 10 279 телефонных аппаратов, 23 664 версты (25 083,8 км) телеграфно-телефонного кабеля. Кроме того, на складах — 495 телеграфных и 5854 телефонных аппарата, 11 084 версты кабеля. Опыт первых же месяцев войны потребовал от начальников всех соединений более четкой организации боя, взаимодействия всех участвующих в нем частей и родов войск и более жесткой централизации управления. В позиционный период войны эта тенденция только усилилась. Это, естественно, требовало качественно улучшить связь. Потребность в связном имуществе резко возросла. Для доукомплектования армейских и корпусных узлов связи использовали аппаратуру из оставленных войсками крепостей. Но пехотные дивизии и полки постоянно испытывали дефицит средств связи.

С начала войны по 1 января 1916 г. на отечественных заводах разместили заказы на 3897 телеграфных, 121 313 телефонных аппарата, 332 837 верст кабеля, 9465 двуколок. Выполнение заказов вызвало ряд трудностей, хотя сборку аппаратуры связи поставили и в мастерских учебных заведений. Относительно увеличения производства телефонных аппаратов председатель ЦВПК А.И. Гучков писал военному министру 30 августа 1915 г.: «Существующие фабрики не в состоянии полностью удовлетворить потребности армии… С точки зрения правильного снабжения армии телефонным имуществом необходимо, во-первых, увеличить отечественное производство и, во-вторых, создать новое производство в более глубоком тылу» (большая часть русского производства телефонных аппаратов и кабеля была сосредоточена в Петрограде). Требуемое количество аппаратуры и кабеля заводы начали давать только в конце 1915 г., но к тому времени возросла и потребность. Производили закупки за рубежом — например, в Японии и США, — но и эти заказы не выполнялись в срок. Так, из заказанных в 1915 г. в США 26,5 тыс. телефонных аппаратов, 2 тыс. верст телеграфного и 134 тыс. верст телефонного кабеля к 1 января 1916 г. полностью поставлен был только телеграфный кабель, телефонов поступило только 6,5 тыс., а телефонного кабеля — 8 тыс. верст.