Серые волки, серое море. Боевой путь немецкой подводной лодки «U-124». 1941-1943 - Гейзевей Э. (электронную книгу бесплатно без регистрации TXT) 📗
– Всплыть на перископную глубину, – спокойно скомандовал Шульц. На фоне едва слышного гудения работающих гребных электродвигателей не требовалось повышать голос. – Держать курс 10 градусов, Кляйн!
– Следуем курсом 10 градусов.
– Глубина погружения 10 метров. Перископ поднят! – доложил Штейнметц.
– Обе машины малый вперед, – распорядился Шульц.
И тут же последовало подтверждение машинного отсека о приеме команды.
– Эй, в отсеке, прекратить гвалт! – прикрикнул Шульц на находящихся в центральном посту и приник к окуляру перископа.
Пока лодка медленно приближалась к цели, Шульц то и дело посматривал в перископ. Наконец он определил принадлежность эсминца:
– Это англичанин. Первый и второй торпедные аппараты к стрельбе изготовить!
Эти слова разнеслись по лодке, и все члены команды с пониманием обменялись ухмылками. Это была их первая цель, да к тому же еще и эсминец!
– Аппараты к стрельбе готовы!
Шульц торопливо взглянул в перископ:
– Механик, вы не могли бы держать лодку на глубине поустойчивее?
– Это чертовски трудно, командир, – ответил Штейнметц. – На море слишком сильное волнение. Волна все время подтапливает лодку.
Тем не менее он дал соответствующие указания рулевому-горизонтальщику, сидящему прямо перед ним, при этом его глаза обегали циферблаты множества приборов, расположенных над головой рулевого.
– Обе машины самый малый вперед! – скомандовал Шульц.
– Я не могу обеспечить самый малый, – доложил Штейнметц.
– Попытайтесь, – невозмутимо потребовал Шульц. После чего возбужденно закричал: – Проклятье! Если он будет следовать тем же курсом, то окажется прямо перед нашими аппаратами! Объект скорость 20 узлов, курс 115 градусов, наш курс 0 градусов, дистанция 800… 700… 500… аппараты первый и второй…
На секунду на всей лодке воцарилось молчание, все ждали команды, которая приведет в действие ее оружие.
– Механик, опустить перископ! – рявкнул командир. – Обе машины полный вперед! Лево руля! Задраить отсеки!
Командир понял, что лодку обнаружили, а также то, что если они хотят спастись бегством, то им нужно погрузиться как можно глубже и как можно быстрее. Однако облегчение, которое они ощутили, когда лодка начала быстро погружаться, прошло, как только лодка стала беспорядочно рыскать, то всплывая, то снова погружаясь.
Штейнметц яростно искал по своим приборам причину такого поведения лодки и вскоре нашел ее прямо перед своим носом. Оказывается, когда была дана команда на погружение, кто-то продул балластную цистерну правого борта, вместо того чтобы заполнить ее балластом. Механику понадобились секунды, чтобы исправить ошибку, и лодка послушно нырнула на глубину 80 метров в тот момент, когда над ней прошумели гребные винты эсминца.
Взрывы глубинных бомб раздавались где-то далеко в стороне, однако корпус лодки сотрясала сильная вибрация от ударных волн, звучавших как смертельный приговор для слышащих их впервые.
У Вилли Кляйна глаза округлились от ужаса.
– Ты слышишь это, Шерри? – прошептал он механику, используя фамильярное прозвище Карла Кессельхайма, которым его наградил инструктор во время изматывающей муштровки на берегу в учебном отряде, поскольку он устал от необходимости различать сразу трех Карлов в своем взводе новобранцев.
– Что? – недоуменно спросил Кессельхайм.
– Бомбы!
– Да нет!
– Осел!
Лодка уже успела уйти от преследования, и приободрившиеся члены команды могли поздравить друг друга со счастливым исходом этого эпизода. Они сумели оторваться от эсминца и проделали это довольно легко и безболезненно, даже в этих стесненных условиях фиорда. Эти знаменитые гидролокаторы, которые, по представлениям англичан, должны были полностью обезопасить их от вражеских субмарин, не очень-то оправдывали завышенные надежды этих заносчивых британцев.
Однако командир лодки не проявлял ни самодовольства, ни чувства облегчения. Ведь он едва не потерял лодку просто из-за глупой случайности, возникшей по вине личного состава. Он был разъярен.
Но времени на досаду и вымещение зла на ком-либо за допущенную ошибку просто не было. Скорее она поспособствует накоплению боевого опыта экипажа. К тому же они охотились во вражеских водах, а заряд аккумуляторных батарей был на исходе. Он приказал дать срочную радиограмму в штаб флотилии: «Фиорд блокирован сильной охраной эсминцев. Нарвик угрожает стать ловушкой».
В конце Вест-фиорда они смогли заметить даже два крейсера, охраняемые тремя эсминцами. Не оставалось и сомнения, что это были англичане.
– Механик, какова плотность аккумуляторов? – спросил Шульц.
– Очень мала, командир. Достаточно для атаки, но вряд ли хватит на уход после нее.
Шульц находился в нерешительности. Для него было очевидно, что уйти от преследования в подводном положении не удастся: почти полностью разряженные аккумуляторы не позволят совершить атаки из подводного положения. Шульц прекрасно понимал, что настроение крайней агрессивности, которое вколачивал в них Дёниц, еще не означало, что они должны были пойти на самоубийство. Риск был устрашающий. Однако два вражеских крейсера, неподвижно стоящих на якоре, были слишком заманчивой целью, чтобы упустить ее. Кроме того, размышлял он, если атака окажется успешной, то эсминцы будут слишком заняты вылавливанием из воды выживших членов экипажей крейсеров, чтобы пуститься в погоню за торпедировавшей их субмариной.
– Первый и второй аппараты – залп! – скомандовал он, одновременно начав отсчет времени после выстрела.
Гробовое молчание в центральном посту было прервано громом двух взрывов.
Офицеры обменялись вопросительными взглядами. За такой короткий промежуток времени торпеды не могли пройти и половины дистанции до установленной цели.
Шульц резким толчком выдвинул перископ, чтобы мгновенно оценить ситуацию. Обе торпеды взорвались преждевременно. Как ему позже стало известно, преждевременные взрывы торпед станут бедой всех германских подлодок, принимавших участие в Норвежской кампании. Единственным результатом такой атаки стало то, что противник обнаружил присутствие его подлодки и тут же начал ее преследовать, сбрасывая глубинные бомбы.
– Срочное погружение! – пронзительно выкрикнул Шульц. – Обе машины полный вперед!
Лодка погрузилась на предельную глубину, что не позволило эсминцам засечь ее гидролокаторами, когда она на большой глубине и с предельно малой скоростью старалась уйти от преследователей. Глубинные бомбы взрывались где-то в стороне.
Шульц обратился к механику:
– Как там аккумуляторы?
Штейнметц уныло покачал головой:
– Уже почти на пределе.
Шульц окинул взглядом окружающих его офицеров и матросов. Преследуемые двумя эсминцами и с разряженными аккумуляторами, они находились в безнадежном положении. Подняться же на поверхность было равносильно самоубийству.
– Механик, – кивнул он в сторону Штейнметца. – Вы, Раудзис и Вагнер подготовите заряды для подрыва лодки. Скоро всплывем. Личный состав может покинуть борт, лодку же они не получат.
Кессельхайм остановил Раудзиса, когда тот уныло подошел к нему:
– В чем дело, боцман, что происходит?
– Мы установили подрывные заряды. Аккумуляторы сдохли окончательно.
– И что же будет с нами?
– Приготовься умереть.
Кессельхайм бросился к своему шкафчику и вернулся с зубной щеткой в руках.
Вилли Кляйн с удивлением посмотрел на него.
– Ты что, спятил? – с удивлением спросил он. – Собираешься чистить зубы в такой момент?
– Возможно, в концлагере у них не будет зубных щеток.
Руди Диммлих, взглянув на него, покачал головой:
– Вы что же, думаете, они станут вылавливать нас из воды?
– Ну конечно, – доверительно сообщил ему Кессельхайм. – Ведь они тоже моряки, такие же, как и мы. А какой моряк будет спокойно смотреть, как тонет другой моряк, даже вражеский, и не окажет ему помощи?
– Возможно, они это и сделают, но прежде нам нужно уцелеть под пулеметным и пушечным огнем, которым они накроют нас, когда мы всплывем, – мрачно добавил Вилли.
