Гибель вермахта - Пленков Олег Юрьевич (электронные книги бесплатно TXT) 📗

Кстати, по поводу Монте-Кассино существует следующий исторический анекдот: американцы перехватили немецкую радиограмму, в которой были слова «Der Abt ist im Kloster» (настоятель в монастыре). Не совсем квалифицированный переводчик слово «Abt» (аббат, настоятель) истолковал как аббревиатуру слова «Abteilung» (военное подразделение), что и стало причиной бомбежки и разрушения монастыря.

Достаточно лояльно немцы вели себя и при сдаче Рима, который пал 16 июня 1944 г. Немцы сдали Рим без боя, чтобы уберечь его от разрушений. Стремясь сохранить город, фельдмаршал Кессельринг еще за несколько месяцев до сдачи принял решение не минировать мосты через Тибр. По этим мостам проходили газовые и водопроводные трубы, разрушение которых неминуемо вызвало бы огромные трудности для жителей Вечного города. Кессельринг сознательно шел на потерю времени, которое, безусловно, можно было бы выиграть, если бы мосты были взорваны ^{359}. Впоследствии он писал, что итальянские города, представлявшие интерес в культурном отношении и являвшиеся традиционными католическими центрами, исключались из зоны боевых действий. Противник уведомлялся об этом через Ватикан. Кессельринг отдавал приказы, запрещавшие оборону средневековых городов, в которых было много памятников искусства. Флоренция была объявлена «открытым городом» еще в феврале 1944 г. и таким образом спасена ^{360}. Уникальные флорентийские архитектурно-художественные комплексы Средних веков, памятники барочной архитектуры и всемирно известный мост Понте-Веккио остались целыми. Еще с сентября 1943 г. командование вермахта в Италии начало принимать меры по защите церквей и итальянских объектов культуры. Эти меры осуществлялись по просьбе деятелей церкви и итальянского министерства образования. Работа приобрела такие масштабы, что при штабе Кессельринга пришлось создать специальный отдел по сохранению произведений искусства. Им руководил доктор Хагеман ^{361}.

Итальянский театр военных действий был отделен от остальной Европы Альпами, поэтому значительно повлиять на развитие общего хода событий он не мог, а потому и Вторым фронтом в полном смысле слова считаться не мог. Но перейти к военным действиям непосредственно против Германии союзникам было довольно трудно по многим причинам. Они не напрасно опасались так долю открывать Второй фронт: в литературе не часто вспоминают о том, что 19 августа 1942 г. у французского города Дьепп союзники предприняли генеральную репетицию вторжения во Францию (состоявшегося почти два года спустя — 6 июня 1944 г.). В этот день около 6 тысяч канадцев и англичан высадились на континент, РАФ поддержали их с воздуха. Операция называлась «Юбилей» (Jubilee — речь шла о 60-летнем юбилее царствования королевы Виктории). Операция закончилась полным провалом — до полудня того же дня высадившиеся были нейтрализованы, потери нападающей стороны составили 4 400 человек, из них 1200 убитыми; 1 миноносец, 30 десантных лодок и 100 самолетов. Немцы потеряли убитыми и ранеными 600 солдат.

18 октября 1942 г. Гитлер выпустил «Приказ об уничтожении на месте членов террористических формирований и саботажников». Английской общественностью он был воспринят крайне негативно. Этот указ был вызван поведением британских солдат во время десанта у Дьеппа — немецких военнопленных связывали таким образом, что они легко могли задушиться. ^{362}

Со временем Гитлер стал надеяться на то, что ожидаемое вторжение англо-американских войск в Европу удастся сбросить в море, а затем добиться решающего успеха на Востоке. Исходя из этих соображений, Гитлер отвергал предложения своих дипломатов об установлении контакта с советской стороной с целью последующего мира ^{363}. Тогда Гитлер сказал Роммелю: он понимает, что война проиграна, но Запад все равно не пойдет на сепаратный мир, поэтому он покажет, как нужно бороться до конца ^{364}. 3 ноября 1943 г. Гитлер подписал указ №51, где речь шла о равно серьезном отношении к Западному и Восточному фронтам. Теперь именно на Западе Гитлер хотел достичь столь значимой для него в тот момент победы. В традиционной речи по поводу годовщины «Пивного путча» Гитлер сказал: «Хотите верьте, хотите нет, но час расплаты обязательно настанет. Если мы в данный момент не можем добраться до Америки, то, благодаренье Богу, один из наших врагов практически достижим, и мы за него скоро возьмемся» ^{365}.

Вскоре Гитлеру представилась такая возможность, причем при довольно благоприятных условиях. Дело в том, что абвер разведал дату начала десанта. Как выяснили немецкие разведчики, оповестить французских партизан о начале вторжения решено было по радио. Руководители Сопротивления должны были слушать французские передачи Би-би-си 1, 2, 3, 15 и 16 числа каждого месяца, обращая внимание на кодовые слова, а именно — на стихотворение Поля Верлена. Если читали первую половину его стихотворения об осени, это означало, что вторжение начнется через 48 часов. С этого момента нужно было слушать все передачи. Если зачитывали вторую половину стиха, это означало, что вторжение начинается. Абвер разгадал этот замысел, и Канарис вскоре выучил наизусть это замечательное стихотворение:

1, 2 и З июня по радио передавали только первую часть стихотворения (десант по погодным условиям откладывали), а 5-го, в 21.15, за первой строкой последовала и вторая. В абвере все отследили и передали по команде, но реакции не последовало — командование группы армий «В» не подняло по тревоге 7-ю армию и сделало ее жертвой мощного десанта. Фельдмаршал фон Рундштедт не поверил информации, сказав: «Не станет же Эйзенхауэр объявлять о наступлении в передачах Би-би-си». Таким образом, блестящая работа абвера оказалась бесполезной ^{366}. По неизвестной причине боевую тревогу объявил только командир 15-й армии генерал-полковник Ганс фон Зальмут. В день вторжения на Западе почти не было немецкой авиации, поэтому у Эйзенхауэра была полная воздушная монополия: 3467 тяжелых бомбардировщиков, 1645 средних, легких и торпедоносцев, 5409 истребителей и 2316 транспортных самолетов. Эта армада 6 июня совершила 14 674 вылета. Потери составили 113 самолетов. Соотношение сил в самолетах было 1:50 ^{367}.

Немецкая общественность узнала о вторжении в полдень из сообщения по радио и из экстренных выпусков газет. Несмотря на то что этого известия ждали давно, оно стало неожиданностью ^{368}. Однако вместо ужаса и ощущения катастрофы неожиданно распространилось чувство облегчения — сказалось невыносимое напряжение последних месяцев. Вторжение союзников на Западе моментально оказалось в центре внимания, его интенсивно стали обсуждать — все остальные проблемы моментально отошли на второй план. СД передавала, что настроение немецкой общественности было на таком же подъеме, как в дни французского похода весной 1940 г.: большинство немцев надеялось, что вторжение изменит положение в стране к лучшему, что бесконечные бомбежки, наконец, прекратятся и настанет долгожданная определенность ^{369}. Русская эмигрантка Раиса Нератова, жившая в тот момент в Берлине, вспоминала: «Когда началось вторжение союзников в Европу, наш преподаватель латыни пришел на занятие в приподнятом настроении и, сияющий, воскликнул, подняв указательный палец: «Наконец! Теперь они убедятся, что Германия непобедима» ^{370}. Немецкий летчик-ас Адольф Галланд также отмечал в мемуарах, что когда первые известия о крупной англо-американской высадке подтвердились и стало ясно, что вторжение, которое должно решить судьбу Германии, началось, то первой реакцией было чувство облегчения ^{371}.