Канонерские лодки Первой эскадры флота Тихого океана в русско-японской войне (1904-1905) - Несоленый Сергей Валерьевич
Итак, русское правительство готово было смириться с оккупацией Японией Кореи, лишь бы избежать войны. Зная об этом, В.Ф. Руднев не мог предпринять враждебных действий, когда вечером 26 января на его глазах высаживались в Чемульпо японские войска.
Утром 26 января на русском пароходе “Сунгари” прибыл в Чемульпо американский военный агент (в 8.40 утра), который сообщил, что война начнётся на следующий день, но об этом В.Ф. Рудневу стало известно лишь 27 января, после окончания высадки японского десанта {10} .
Надо сказать, что командир “Варяга” выразил протест против действий японцев старшему на рейде капитану 1-го ранга Бэйли (командир английского крейсера “Talbot”), который незамедлительно связался с командующим японской эскадрой контр-адмиралом Уриу. Последний, в свою очередь, заверил его, что японские корабли не собираются никого атаковать {11} . По поводу же атаки японскими миноносцами канонерской лодки “Кореец” японский командующий заявил, “что ничего не знает, это недоразумение, и, вероятно, ничего даже не было” {12} . Английский капитан прямо заявил, что первый откроет огонь по кораблю любой нации, который начнёт стрелять. Что мог предпринять в такой ситуации В.Ф. Руднев?
Следует отметить, что, знакомясь с трудами некоторых современных отечественных историков, с грустью отмечаешь, что в работах наших врагов встречаешь больше уважения к русским офицерам, солдатам и матросам, участвовавшим в кровавых войнах XX столетия, нежели в трудах наших соотечественников.
Гибель канонерской лодки “Кореец ”. Рейд Чемульпо. 28 января 1904 г.
Ночью и днём 27 января гораздо более масштабные события произойдут у Порт-Артура, но канонеркам не придётся принять в них деятельного участия.
В ночь с 26 на 27 января (с 23 часов 28 мин до 1 час 45 мин) десять японских эскадренных миноносцев атаковали стоявшую на внешнем рейде Порт-Артура русскую эскадру: 16 боевых кораблей, в том числе 7 броненосцев, 1 броненосный и 5 лёгких крейсеров. В связи со значительным ухудшением обстановки, 18 января 1904 года все боеспособные корабли русского флота были выведены из вооружённого резерва. В связи с опасениями, что противник может закупорить узкий и мелководный проход с внешнего рейда Порт-Артура на внутренний, все крупные корабли эскадры на ночь оставались на внешнем рейде. На ночь на кораблях заряжались орудия и торпедные аппараты, гасилась часть корабельных огней. В море в ночной дозор каждую ночь посылались два миноносца с целью контроля пространства на расстоянии 20 миль от рейда.
О результатах наблюдений миноносцы должны были докладывать старшему на рейде флагману, возвращаясь для этого на рейд и подходя к флагманскому броненосцу. Миноносцам было отдано распоряжение крейсировать с открытыми отличительными огнями. В качестве поддержки дозора на ночь высылалась канонерская лодка, контролировавшая десятимильное пространство перед рейдом. Двум кораблям ставилась задача освещать прожекторами подходы к рейду, чтобы неприятель не смог приблизиться незамеченным {13} .
Однако меры безопасности, принятые для охраны кораблей на внешнем рейде были явно недостаточные и не соответствовали сложившейся обстановке. “Два дежурных миноносца, совместно нёсшие дозорную службу, оба с отличительными огнями, не могли обезопасить эскадру от внезапного удара приближающегося противника” {14} – с этим мнением известного историка военного искусства А.А. Строкова трудно не согласиться. Два миноносца физически не могли надёжно проконтролировать 20-ти мильное пространство рейда, кроме того, благодаря открытым отличительным огням они могли быть легко обнаружены вражескими миноносцами, которые после этого имели возможность уклониться от встречи с дозорными миноносцами, что в общем-то и произошло в ночь с 26 на 27 января 1904 года.
Точно также одной канонерской лодки было недостаточно для контроля за ближними подступами к внешнему рейду. Кроме того, Ляотишанский маяк не был потушен, служа прекрасным ориентиром.
Следует также отметить, что японские миноносцы были обнаружены наблюдателями с русских кораблей при их подходе, но огня по ним не открывали, приняв их за русские миноносцы, которые находились в дозоре и теперь возвращаются к эскадре с донесениями. К этому надо добавить, что силуэты русских миноносцев типов “Сокол” и “Бойкий” были очень схожи с силуэтами японских миноносцев.
Однако, несмотря на столь благоприятные условия для атаки, 10 японских эскадренных миноносцев добились очень скромных результатов.
Японцами было выпущено 16 торпед, из них в цель попали 3 – были повреждены эскадренные броненосцы
“Цесаревич” и “Ретвизан”, а также крейсер “Паллада”. Сама атака была плохо организована: при уклонении от русских дозорных миноносцев японские миноносцы погасили кормовые огни, после чего их строй оказался нарушен, два миноносца столкнулись, некоторые потеряли друг друга из виду и в результате одновременной атаки всеми 10-ю миноносцами не получилось. Успеха добились только 4 миноносца ! -го отряда, которые первыми атаковали русские корабли (они выпустили 8 торпед в промежуток времени между 23 ч. 28 мин и 23 ч. 35 мин).
Условия, в которых производили атаку эти 4 миноносца были идеальны – даже увидев идущие в атаку миноносцы, русские артиллеристы, чтобы не допустить ошибки, не открывали огня до тех пор, пока не увидели идущие на них торпеды или не услышали взрыв {15} . Однако после первой же атаки русские корабли открыли интенсивный артиллерийский огонь, который не позволил следующим японским миноносцам добиться успеха.
Официально японцы заявили, что при этой атаке они не понесли потерь. Однако в дневнике японского морского офицера, участвовавшего в этом бою, упоминается о гибели миноносца “Сиракумо”: “Когда я бросил взгляд на товарища, то ужаснулся… Я явственно видел его верхнюю палубу, разбитый мостик и отверстие трубы, из которой валил пар: очевидно, лопнули котлы. “Сиракумо” тонул, и никто не мог ему помочь” {16} .
К началу атаки японских миноносцев дежурная лодка “Гиляк” стояла на якоре, ожидая сменявшую её лодку“Бобр”.
Утром 27 января к Порт-Артуру подошли основные силы японского флота: 6 эскадренных броненосцев, 5 броненосных и 4 лёгких (бронепалубных) крейсера, а также посыльное судно. Навстречу им вышли 5 русских броненосцев, 1 бронепалубный, 5 лёгких крейсеров и 15 миноносцев. Канонерские лодки “Бобр”, “Отважный” и “Гиляк” в бою участия не принимали, “Бобр” вышел на внешний рейд уже к концу боя, в 11 часов 40 мин, “Отважный” ещё позже, “Гремящий” вообще в это время находился в доке, из которого выйдет лишь в апреле {17} .
Впрочем, тихоходные канонерки с их устаревшей артиллерией были абсолютно бесполезны в эскадренном бою броненосцев. “Гиляк” с его одним 120-мм орудием также можно было не принимать в расчёт.
Русскую эскадру поддержали своим огнём крепостные батареи, когда японские корабли вошли в сферу их действия.
Сам бой продолжался по японским данным с 10 ч 55 мин до 11 ч 45 мин, по русским – с 11 ч 7 мин до 11 ч 50 мин и не имел решительного характера ни с той, ни с другой стороны.
В 11 часов 45 мин японский флот повернул на юг и вышел из боя. Официальная японская историография столь быстрый отход японского флота объясняет угрозой со стороны русских миноносцев: “Адмирал Того, опасаясь атаки неприятельских миноносцев, приказал 1 -му и 2-му боевому отрядам отступать на юг с большой скоростью, а затем направиться к мысу Шантунг, а 3-му боевому отряду велел по способности идти в Чемульпо {18} ”. Это объяснение звучит неубедительно. В условиях дневного боя, при отличной видимости и возможности стрелять торпедами с дистанции не более 7-8 кабельтов 15 русских миноносцев не могли представлять серьёзной опасности главным силам японского флота (16 вымпелов, в том числе 6 броненосцев и 5 броненосных крейсеров), особенно если принимать в рассчёт, что японские корабли в бою не получили серьёзных повреждений (по утверждению японцев) и сохранили возможность поддерживать высокую скорость.
