Карающий меч адмирала Колчака - Хандорин Владимир Геннадьевич (читать книги без txt) 📗
Ответить на многие вопросы исследователей помогли бы документы Регистрационного управления, но, к сожалению, они недоступны для широкого круга историков.
Вести контрразведывательную работу белым, как это ни парадоксально, приходилось и против стран-союзниц Антанты, которые в водовороте Гражданской войны в России преследовали свои интересы и не были особенно заинтересованы в возрождении ее великодержавного статуса. Напомним, в частности, что до начала XX века та же Великобритания в течение почти целого столетия выступала геополитическим противником России, до тех пор, пока на «чаше весов» не перевесили ее противоречия с Германией. В годы Первой мировой войны союзница нашей страны опасалась послевоенного усиления ее позиций в Европе {271}. Как следует из воспоминаний Д. Ллойд-Джорджа, осенью 1916 г. британский МИД представил правительству документ относительно основ разрешения территориальных вопросов в Европе после окончания войны. Меморандумом предусматривалось, что Польша и несколько государств на территории бывшей Австро-Венгрии станут «эффективным барьером против русского преобладания в Европе» {272}. Однако после прихода к власти Временного правительства и большевиков Запад еще держался за единство России. Нигде в заявлениях и декларациях глав государств и правительств не упоминалось о независимости национальных окраин империи и вмешательстве во внутренние дела России. Лишь в декабре 1917 г., когда начались переговоры о мире между Советской Россией и Германией, Лондон стал прилагать усилия к оказанию помощи противникам большевиков. Английское посольство в Петрограде побуждало генералитет и офицерство распадавшейся русской армии к борьбе с советской властью. В июне 1919 г. военный министр Великобритании У. Черчилль говорил в парламенте: «Меня спрашивают, почему мы поддерживаем адмирала Колчака и генерала Деникина, когда первый министр (Ллойд Джордж) придерживается мнения, что наше вооруженное вмешательство было бы актом величайшей глупости. Я отвечу парламенту с полной откровенностью. Когда был заключен Брест-Литовский договор, в России были провинции, которые не принимали участия в этом постыдном договоре, и они восстали против правительства, его подписавшего. Позвольте мне сказать вам, что они образовали армию по нашему наущению и, без сомнения, в значительной степени на наши деньги. Такая наша помощь являлась для нас целесообразной военной политикой, так как если бы мы не организовали этих русских армий, германцы захватили бы ресурсы России и тем ослабили бы нашу блокаду» {273}.
Кроме того, распространение коммунистических идей в Европе и их влияние на подъем национально-освободительного движения в колониях представляло прямую угрозу западному миру. Недаром тот же У. Черчилль призвал страны Антанты «задушить большевизм в колыбели», опираясь на антибольшевистские силы.
Политическая программа Белого движения в области внешней политики провозглашала, с одной стороны, единство и неделимость России в дореволюционных границах (исключая этническую Польшу), с другой — необходимость соблюдения обязательств по договорам с союзными государствами. Возглавившие борьбу с большевиками царские генералы надеялись на помощь со стороны западных стран в восстановлении в России законного, с их точки зрения, порядка и ее территориальной целостности. Содействие со стороны держав Согласия им было обещано.
Как оказалось, расчет российских политиков и военных на благодарность союзников за те потери, которые Россия понесла в годы Первой мировой войны, и особенно в первый ее период, не оправдались. И хотя, с одной стороны, та же Англия в наибольшей степени оказывала материально-техническую помощь Белому движению (в основном за счет сбыта излишков собственного оружия, ставших ненужными по окончании Первой мировой войны), а глава британской военной миссии генерал А. Нокс добросовестно исполнял свои обязанности по снабжению армий А.В. Колчака, служа проводником линии У. Черчилля, — с другой стороны, возглавлявший британское правительство Д. Ллойд Джордж опасался чрезмерного усиления России в случае победы белых, а поэтому содействовал фактическому признанию Антантой независимости прибалтийских республик и Финляндии, что вызвало резкий протест со стороны правительства адмирала А.В. Колчака.
Здесь мы сталкиваемся с историческим парадоксом: установление плотных взаимоотношений с Антантой послужило началом разногласий между белогвардейскими лидерами и союзниками.
Казалось бы, в наибольшей степени была заинтересована в возрождении сильной России как естественного союзника против Германии Франция, более слабая и понесшая наибольшие потери в мировой войне среди союзников России. Однако существенной реальной помощи белым она не оказала, а возглавлявший ее миссию при А.В. Колчаке генерал М. Жанен, которому были подчинены также чехи и другие союзные войска в Сибири (кроме американских и японских), имел натянутые отношения с А.В. Колчаком и в итоге, как известно, сыграл роковую роль в его судьбе, санкционировав выдачу чехами Верховного правителя повстанцам в Иркутске в нарушение данных ранее гарантий защиты.
Разведорганы стран Антанты, США и Японии, с одной стороны, оказывали поддержку спецслужбам Белого движения в борьбе с большевиками, а с другой — проводили разведывательные мероприятия в основном политического и экономического характера, поддерживали сепаратистские течения, эсеровские выступления и т.д. Наиболее активную деятельность в этом направлении на территории Сибири и Дальнего Востока развернули имевшие далеко идущие экономические интересы в крае и соперничавшие между собой во влиянии США и Япония.
Весьма активно вели разведку в Сибири и на Дальнем Востоке американцы. К этой работе привлекались консульства во Владивостоке, Харбине, Чите, Иркутске, Красноярске, Томске, Омске, Екатеринбурге, а также военные представители и общественные организации — Красный Крест и Христианский союз молодых людей.
На Транссибирской магистрали сосредоточила большую часть своих кадров американская техническая комиссия, посланная в Россию еще при Временном правительстве. Активную деятельность во Владивостоке развил консул Колдуэлл. В своих сообщениях в Вашингтон он настойчиво советовал добиться максимального расширения союзной агентуры.
«Вскоре после высадки войск на Дальнем Востоке в распоряжение Гревса (командующий американскими войсками в Сибири, генерал-майор. — Авт.) из Вашингтона было прислано 15 кадровых офицеров военной разведки, — пишут А.И. Колпакиди и О.И. Лемехов. — Их определили в города, расположенные по Транссибирской железной дороге, где они должны были собирать сведения о военном, политическом и экономическом положении Сибири» {274}.
Отдел военной разведки был сформирован в 1885 г. и находился в подчинении генерал-адъютанта армии США. После создания в 1903 г. штаба сухопутных войск вошел в его состав в качестве 2-го отдела (G-2). В 1908 г. G-2 слили с отделом G-3 (военное планирование и обучение), а в 1917г. военная разведка вошла в отдел военных учебных заведений. Поскольку последняя реорганизация повлекла за собой тяжелые последствия, 26 августа 1918 г. отдел военной разведки опять стал самостоятельным подразделением штаба армии.
К концу Первой мировой войны получили развитие войсковые разведывательные органы (кодировались буквой «С»), начинавшиеся с уровня батальона, в котором нахолился офицер разведки и 28 солдат. В полку также находился офицер с подчиненными ему 8 наблюдателями, а в дивизии уже существовала разведывательная секция в составе 4 офицеров и многочисленного вспомогательного персонала {275}. Разведку американских экспедиционных сил (AEF) в Сибири в 1918–1920 гг. возглавлял подполковник Р.Л. Эйчелбергер.
