Сумма стратегии - Переслегин Сергей Борисович (книги онлайн без регистрации .TXT) 📗
К смертной казни были приговорены семь человек: Тодзио Хидэки, премьер-министр, «военный преступник № 1», признан виновным по всем «уцелевшим» статьям обвинения, кроме агрессии на Халкин-Голе;
Хирота Коки, дипломат, министр иностранных дел в 19331936, 1937-1938 гг., премьер-министр в 1936-1937 гг., признан виновным по статьям 1, 27 и 55(!);
Доихара Кэндзи, крупнейший японский разведчик, организатор похищения низложенного императора Пу И, один из создателей Маньчжоу-Го, признан виновным по восьми статьям (кроме 33 и 55);
Итагаки Сэйсиро, начальник штаба Квантунской армии в 1936-1937 гг., командующий войсками в Корее и в Сингапуре во время войны, признан виновным по статьям 1, 27, 29, 31, 32, 35, 54, 55;
Кимура Хэйтаро, заместитель военного министра в кабинете Тодзио, позднее командующий японскими войсками в Бирме, признан виновным по статьям 1, 27, 29, 31, 32, 54, 55;
Мацуи Иванэ, командующий войсками в центральном Китае в 1937-1938 гг., признан виновным по единственной 55-й статье и казнен;
Муто Акира, начальник штаба армии генерала Ямасита на Филиппинах в 1944-1945 гг., признан виновным по статьям 1, 27, 29, 31, 32, 54, 55.
По всей вероятности, в этот список должны были попасть еще два человека, которые умерли во время судебного процесса:
Мацуока Есукэ, дипломат, член японской делегации на Парижской мирной конференции 1919 г., министр иностранных дел в 1940-1941 гг., один из конструкторов «сферы сопроцветания Великой Восточной Азии» (насколько можно судить, он придумал и сам этот термин), обвинялся по всем статьям, кроме 55-й;
Нагано Осами, морской министр, командующий Объединенным флотом, начальник МГШ.
Смертный приговор Хироте был вынесен большинством в один голос (шесть против пяти) при Особом мнении[204] представителя от Нидерландов, отметившего «особый вклад» подсудимого в развитие японо-голландских отношений. Остальные приговоры были утверждены большинством семь к четырем. Хотя решение принималось тайным голосованием, представители меньшинства известны. Это, прежде всего, судья из Индии Пэл, официальным заявлением поставивший под сомнение законность процесса в целом и потребовавший оправдания подсудимых. Далее, принципиально выступали против смертной казни председатель Трибунала, австралиец Уэбб и французский юрист Бернар. Хотя это выглядит неправдоподобным, но, как оказалось, против всех смертных приговоров выступал представитель Советского Союза.
К пожизненному заключению были приговорены Хиранумо Киитиро, председатель Тайного совета, Койсо Куниаки, генерал-губернатор Кореи в 1942-1944 гг., Кидо Коити (освобожден в 1955 г.), Того Сигэнори, министр иностранных дел в начале и в конце войны (формально, он получил двадцатилетний срок тюремного заключения, что для 64-летнего человека равносильно пожизненному сроку, умер в тюрьме в 1950 году), Осима Хироси, посол Японии в Германии (признан виновным только по статье 1, наказан за «заговор против мира» пожизненным заключением, но освобожден в 1955 году), Сиратори Тосио, советник МИД, Араки Садао, генерал и публицист (освобожден в 1955 году), Хато Сюнроку (освобожден в 1955 году), Минамо Дзиро, генерал-губернатор Кореи в 1940-1942 гг., член Тайного совета (освобожден незадолго до смерти), Ока Такасуми, начальник оперативного отдела МГШ[205] (освобожден в 1954 г.), Сато Кэнрэ (освобожден в 1956 году), Симада Сигэтаро (освобожден в 1955 году), Умэдзу Исидзиро, начальник Генерального штаба армии, командующий Квантунской армией, Хосино Наоки, генеральный секретарь правительства Тодзио (освобожден в 1955 году), Кая Окинори, министр финансов (освобожден в 1955 году), Судзуки Тэйити, главный конструктор японской военной экономики (освобожден в 1955 году), Хасимото Кингоро (освобожден в 1954 году).
Сугэмицу Мамору, посол в СССР и Великобритании, был приговорен к семилетнему заключению (при протесте советской стороны, которая сочла приговор необоснованно мягким), освобожден вскоре после окончания процесса.
Окаву Сюмэя выпустили из-под ареста с диагнозом «психоз в результате сифилитического менингоэнцефалита», хотя, по всей видимости, он был абсолютно здоров.
В своем последнем слове Тодзио назвал Токийский процесс «правосудием победителей». По существу, с ним согласился судья Пэл, подавший Особое мнение относительно всех обвинительных заключений. Однако, даже если признать законность и необходимость «Суда народов», многие решения межсоюзнической Дальневосточной комиссии, одним из органов которой был Трибунал, вызывают недоумение.
Прежде всего, удивляет своей нелогичностью состав подсудимых. Так, морской министр Симада привлечен к ответственности, а другой морской министр (и премьер в 1940 году) – Енаи – выступает на процессе свидетелем. Нагано, один из начальников МГШ, арестован и умер в тюрьме, в то время как Тойода, который к тому же долгое время командовал Объединенным флотом, остался на свободе. Избежали суда Одзава, один из немногих адмиралов, к которому реально могла быть применена 55-я статья о военных преступлениях, и Кондо, с чьим именем связано практическое осуществление операций против Малайи, Филиппин и Индонезии. Не попали в список бывший премьер Абэ, Арита Хатиро, министр иностранных дел в правительстве Хирота, Номура Китисабуро, чрезвычайный посол Японии в США в декабре 1941 года, и ряд других военных и политических деятелей поверженной Империи. Подобное положение дел наводит на мысль о случайности межсоюзнической политики осуждения/амнистирования[206].
Совершенно невозможно понять осуждение двух гражданских дипломатов – Хироты и Сигэмицу – по статье о военных преступлениях. При этом Сигэмицу оказался оправданным в отношении агрессии против СССР на озере Хасан, хотя приложил все усилия к тому, чтобы превратить этот инцидент в большую войну.
Весьма сомнительной является общая для большинства осужденных статья о заговоре против мира. На суде не было доказано даже, что этот заговор вообще существовал. Кроме того, такое обвинение подразумевает наличие некой организующей структуры, объединяющей обвиняемых; по крайней мере, между ними должна наблюдаться какая-то общность взглядов, единство позиции хотя бы по основным вопросам. Но подсудимые принадлежали к разным слоям общества, придерживались различной ориентации и зачастую входили в антагонистически настроенные политические группировки. Чтобы представить их действующими вместе, нужно иметь либо очень серьезные фактические доказательства, либо – параноидный стиль мышления»[207].
Неравноправные международные соглашения
Война законов, направленная в Будущее, это неравноправные международные соглашения, двухсторонние или многосторонние, ограничивающие права тех или иных государств на развитие. Речь идет обычно о контроле над вооружениями, но военный аспект часто оказывается прикрытием экономического и технологического давления.
Начнем с исторического примера, уже частично рассмотренного в гл. 7.1.
Вашингтонская конференция
«В начале двадцатых годов Англо-японский союз стал серьезным препятствием для политики Вашингтона в Китае и Южных морях. В случае возобновления этого соглашения,
США должны были либо ограничить свое военное и экономическое присутствие на Дальнем Востоке, либо считаться с возможностью «войны двух океанов» и национальной катастрофы[208].
Американцам надлежало действовать – и действовать быстро, пока в их руках оставались такие мощные рычаги, как невозвращенные «военные займы». В июне 1921 года госсекретарь Хьюз предупредил посла Великобритании в Вашингтоне, что США будут настаивать на расторжении англо-японского союза. Правительство Ллойд-Джоржа отреагировало созывом Имперской конференции. Доминионы, однако, выступили вразнобой, причем премьер-министр Канады Мейген решительно поддержал американскую точку зрения. В чем представители «владений Британской короны» оказались едины, так это в нежелании участвовать в расходах на строительство общеимперского военно-морского флота.
