Брестский мир: Ловушка Ленина для кайзеровской Германии - Бутаков Ярослав Александрович (читать книгу онлайн бесплатно без txt) 📗
Что же касается русского военного командования в Первую мировую войну, то оно издавна служило объектом резких нареканий.
«Русская армия выступила на войну с хорошими полками, с посредственными дивизиями и корпусами и с плохими армиями и фронтами, понимая эту оценку в широком смысле подготовки, а не личных качеств» [35]. «Стратегический обзор Мировой войны на Восточном ее театре сам собой превращается в обвинительный акт недостойным возглавителям Русской армии. Безмерно строг этот обвинительный акт… Вынеся свой приговор, история изумится не тому, что Россия не выдержала этой тяжелой войны, а тому, что Русская армия могла целых три года воевать при таком руководстве!» [36]
Эти оценки даны в 20—30-е гг. прошлого века, в промежутке между двумя мировыми войнами. Одна исходит от советского военного историка (бывшего царского генерала), другая от эмигранта-монархиста. Обе, различаясь лишь в тоне, полностью совпадают по содержанию. Обе уничтожающе критические.
Великая Отечественная война смягчила негативную оценку русского командования Первой мировой войны или сделала ее неактуальной. Стало ясным, что можно руководить войсками гораздо хуже, однако, несмотря на это, в конце концов выигрывать войну.
Сравним эффективность действий воевавших армий. Говорят, что цифры скучны, но это лишь тому, кому безразлична истина. Для историка нет ничего красноречивее точных цифр.
Число умерших в плену в данном случае – не показатель, поэтому его надо вычесть из общего числа погибших. Хотя реальное количество умерших в германском и австрийском плену русских солдат до сих пор точно неизвестно (имеющиеся оценки расходятся от 27 тыс. [37] до 500 тыс. [38]), возьмем как бы средний показатель в 190 тыс. [39] Получается, что в боевых действиях Первой мировой войны в Русской армии погибло 2,1 млн (погибших от небоевых причин мы считаем вместе с погибшими от огня противника, так как чем армия эффективнее организована, тем ниже доля потерь от небоевых причин, и наоборот), в армиях всех ее врагов, вместе взятых – 1,4 млн [40]. Соотношение получается 1,5:1 не в нашу пользу. Так как взятые в плен – тоже свидетельство эффективности армии, посчитаем вместе с ними, хотя здесь данные менее точны. Русская армия потеряла пленными 2,4 млн [41], взяла пленных 2,2 млн [42]. Следовательно, безвозвратных потерь наша армия понесла 4,5 млн, враги же – 3,6 млн, т. е. в 1,25 раза меньше, чем мы.
Если судить лишь по цифрам, они однозначно свидетельствуют в пользу того, что наши враги воевали лучше. Однако не будем поспешны в выводах. Сравним эти же показатели с аналогичными для Великой Отечественной войны. В ней Красная армия потеряла погибшими в военных действиях и от небоевых причин 7 млн человек [43], уничтожив при этом 4,8 млн военнослужащих противника [44]. Вместе с пленными наши вооруженные силы безвозвратно потеряли в Великую Отечественную войну 11,4 млн человек [45], противник – 8,6 млн [46]. Таким образом, в Великую Отечественную войну соотношения потерь были точно такими же (небольшую разницу отнесем на счет статистических погрешностей), что и в Первую мировую войну.
Любопытно, что совершенно такие же пропорции устанавливаются и для Западного фронта Первой мировой войны. Причем и там германские войска, судя по цифровым показателям, воевали эффективнее своих противников. В 1914–1918 гг. армии Антанты на Западноевропейском театре потеряли погибшими 2,3 млн человек (Франция с колониями – 1,4 млн, Британская империя – 0,8 млн, Бельгия – 38 тыс., США – 37 тыс.), Германия – 1,6 млн Вместе с попавшими в плен армии Антанты потеряли там же 2,9 млн, Германия – 2,3 млн [47].
О чем это свидетельствует? Конечно, меньше всего о том, «кто есть лучший солдат» – русский, немец или француз. Ведь эти цифры не способны учесть технических аспектов вооружения сторон. Выводы, из них следующие, ограничены, но для нас очень важны. Приведенные показатели означают прежде всего то, что перед лицом противника Русская армия в Первую мировую войну выглядела ничуть не хуже, чем Красная армия в Великую Отечественную, если брать в целом как неудачный для нас, так и успешный периоды последней. Если в Великую Отечественную войну такие периоды четко разделяются между собой, то ход Первой мировой войны для России был более ровным. Учет этого и позволяет утверждать, что в ходе нее в целом руководство Русской армии было более эффективным, чем руководство РККА в начальный период Великой Отечественной.
Далее, что также показательно, Русская армия Первой мировой войны несла относительно своих врагов такие же потери, как армии наших западных союзников – относительно своих. Иными словами, Русская армия была подготовлена к встрече с врагом ничуть не хуже, чем французская и английская армии. Все это заставляет признать несостоятельность заезженного тезиса о неготовности Русской армии к Первой мировой войне по части военного профессионализма. И это касается всей армии, то есть и ее высшего стратегического руководства. Его даже в первую очередь.
Летняя кампания 1915 г. дала блестящий образец организованного отхода крупных войсковых масс, осуществленного русским командованием. Северо-Западный фронт под командованием генерала от инфантерии М.В. Алексеева был своевременно выведен из образовывавшегося в Польше оперативного «мешка», который готовило для него германское командование. Во время этого отхода с июля по сентябрь 1915 г. ни одно крупное соединение нашей полевой армии не попало в окружение. Опять невольно напрашивается сравнение с летним отступлением 1941 г. Красной армии – не в пользу последней. Правда, у Гинденбурга не было танковых дивизий, способных проходить до 100 км в сутки. С другой стороны, в 1941 г. танки-то были не только у немцев…
Германское командование напрягало все силы, стремясь нанести решающее поражение России. В августе 1915 г. число дивизий Центральных держав на Восточном фронте достигло максимума с начала войны – 107 (больше будет только через год), из них 65 германских. На Западном фронте в это время находилось только 90 дивизий (правда, все германские). Но своих целей противник не достиг. Уже в сентябре 1915 г. общее число его войск на Востоке было сокращено до 102 дивизий. Это означало признание провала планов вывести Россию из войны в 1915 г.
Западные союзники не оказали в этот период помощи Русской армии своими активными действиями. В мае и июне (н. ст.) 1915 г. они предприняли две незначительные попытки локального наступления, но они оказались безрезультатными. Летом 1915 г. немцы не отправили ни одной дивизии с Восточного фронта на Запад, наоборот, все переброски шли в обратном направлении! Более серьезная попытка наступления была предпринята союзниками только 12 (25) сентября 1915 г. и длилась четыре недели. Она не имела серьезных результатов, кроме того, что германское командование на этот раз перебросило с Востока на Запад 11 дивизий. Но это было следствием не столько французских действий, сколько признания бесперспективным дальнейшего наступления на Востоке.
Вряд ли следует, как это иногда делают, считать эти французские атаки предпринятыми лишь для отвода глаз русскому командованию. Союзникам действительно не хватало умения рвать укрепленные полосы обороны противника. И все-таки о том, что их боевая помощь Русской армии могла быть в тот период более значительной, свидетельствует характерное признание не кого-нибудь, а министра военного снабжения (впоследствии премьер-министра) Англии Дэвида Ллойд-Джорджа: «История предъявит счет военному командованию Франции и Англии, которое в своем эгоистическом упрямстве обрекло своих русских товарищей по оружию на гибель, тогда как Англия и Франция так легко могли спасти русских и таким образом помогли бы лучше всего и себе» [48]. Снова уместна аналогия с первым этапом Великой Отечественной войны, когда нашим войскам так не хватало помощи реального второго фронта.
