Лекции по Исторической Литургике - Алымов Виктор (читать полностью бесплатно хорошие книги .txt) 📗
Т.е. это не символ, а реальное приобщение многих к единому и т.о. – друг к другу.
Эту реальность Павел подчеркивает в последних стихах, говоря о реальности языческих культов. Ибо хотя сам « идол – ничто»,но есть « так называемые боги»(т.е. демоны) и « язычники, принося жертвы, приносят бесам, а не Богу»(<_тамже_>Там же, 20). Это многих может покоробить, потому что мы привыкли находить в греческих мифах красоту и глубину. И мы в прошлом году говорили о них как о предощущении христианства. Однако, мы говорили также о том, что все это античное язычество было пронизано колдовством и магией, теургией и оккультизмом. Но « не можете пить чашу Господню и чашу бесовскую»(<_тамже_>Там же, 21).
Итак, установленная на Тайной вечери Церковь актуализировалась в день Пятидесятницы. В этот день хабураХриста стала Церковью, а трапеза Его учеников – Евхаристическим собранием. Евхаристическое собрание есть экклезиологическое продолжение Тайной вечери.
Как Тайная вечеря едина и единственна, так и Евхаристическое собрание едино и единственно. В пространстве и во времени не существует разных Евхаристических собраний, но одно-единое, как едино Тело Христа.
Ибо хлеб, который преломляют ученики, есть тот, который преломил Христос на Тайной вечери. И чаша, которую они благословляют, есть та самая чаша.
« Ибо всякий раз когда вы едите хлеб сей и пьете чашу сию, смерть Господню возвещаете, доколе он приидет»(1 Кор.11:26). Т.е. Евхаристия, совершаемая до Второго пришествия, есть продолжающаяся последняя вечеря Христа. Как Он пребывал с учениками на Тайной вечери, так Он пребывает с учениками на Евхаристическом собрании в евхаристических дарах: « Сие есть тело мое...»и т.д.
Теперь логично перейти ко второму отрывку того же послания к Коринфянам, где Павел критикует (а следовательно и описывает) первохристианскую агапув коринфской Церкви (1 Кор.11:20-34).
Агапа(αγαπαις) или « вечеря любви» была совместнойтрапезой, которая, собственно, и являлась первохристианским подобием вечери и венчалась собственно Евхаристией. Т.о. к Евхаристии приступали не натощак, а уже « по вечери»,т.е. после насыщения.
Только Карфагенский Собор 391 г. окончательно отделит агапы от Евхаристии, постановив, « чтобы к Евхаристии приступали натощак».
Первоначальные агапы были ярким выражением соборности и праздником любви. Деградация этого установления впервые началась в связи с коринфскими разделениями на церковные партии. На что и обращает внимание апостол. Возникли « разделения»(буквально « схизма»,раскол) и « разномыслия»(буквально хайрезис,т.е. партийные ереси), которые разрушили соборное единство. И хотя члены общины по-прежнему собираются на общую трапезу (агапу), Павел пишет, что
« Это не значит вкушать вечерю Господню»(1Кор.11:20). Потому что разделение проявляется как партийность, зависть, ревность и эгоизм, не совместимые с христианской любовью:
« Ибо всякий поспешает прежде других есть свою пищу...»т.е. приносимые яства не распределяются между всеми, чтобы вкушать их сообща. Каждый ест то, что сам принес. И т.о. социальные различия обнаруживаются самым вопиющим образом:
« иной бывает голоден, а иной упивается»(1Кор.11:21). Но это уже не есть агапа, «трапеза Господа» на которой « один хлеб и мы многие одно тело»(1 Кор.10:17).
« Разве у вас нет домов на то, чтобы есть и пить?» –обращается Павел к зажиточным членам церкви. Т.е. если все дело в еде и питии (а не в общей трапезе), то могли бы оставаться и дома.
« Ибо пренебрегаете Церковью Божьей и унижаете неимущих»(1Кор.11:22).
И далее – самое интересное: Павел осуждает коринфских раскольников (« что сказать вам?.. Не похвалю».), но осуждает он их не со своей личной точки зрения, а опираясь на уже существующее Предание Церкви: « Ибо я от Самого Господа принял то, что и вам передал»(11:23). Что же он принял от Самого Господа? Рассказ об установлении трапезы? Нет, конечно (см. Деян.9:5), но откровениео том, что Иисус воистину Сын Божий и Спаситель. Что Он – тот первоначальный источник, от которого исходят все « передачи»(т.е. Предание) Церкви. И он принял это через других от Христа и передает дальше, коринфянам.
И далее Павел излагает это Предание: « Господь Иисус в ту ночь, в которую предан был, взял хлеб и, возблагодарив, преломил и сказал: «приимите, ядите, сие есть Тело Мое, сие творите в Мое воспоминание».
Также и чашу после вечери и сказал: «сия чаша есть новый завет в Моей Крови; сие творите, когда только будете пить, в Мое воспоминание».
Христос не совершает здесь символического поступка, ибо « воспоминание»,о котором Он говорит, действительно осуществляет вспоминаемое. И преломляя хлеб Евхаристии мы действительно принимаем в себя Тело Господа. Павел был убежден в этом: мы видели это в 1 Кор.10:16.
Теперь мы видим, что Причастие было включено во всю трапезу (Агапу) в целом, а не представляло (как у нас сейчас) отдельного литургического действа. Преломление и раздача хлеба старейшиной (пресвитером) служило началом трапезы. Затем она продолжалась до конца и только « после вечери»(т.е. спустя значительное время после хлебопреломления) благословлялась и передавалась чаша. Но что это за чаша?
Современные православные христиане склонны воспринимать ее как некую « небесную материю»,« священную(почти магическую) субстанцию»,которая, естественно, только в Православной Церкви и существует, ибо за стенами ее священная магия теряет свою способность материализовать небесное.
Трудно сказать, чего тут больше: замшелого схоластического католицизма с его « транссубстантионом»(т.е. почти алхимическим «превращением субстанций») или монофизитски окрашенного византинизма, для которого все в Церкви только Божеское (не человеческое).
Но мы должны со всей ответственностью сказать, что апостольское Предание времен Павла по другому расставляло акценты. При всей несомненной реальности Евхаристии, в чаше не какая-то сверхъестественная субстанция. нет – « сия чаша есть новый завет в Моей Крови».Т.е. в чаше, прежде всего « Новый завет»,который, конечно же только с Кровью Иисусовой и через Его Кровь осуществляется. Ибо само установление Нового завета могло совершиться только через Кровь непорочного Агнца Божьего (Ин.1:29). Тем не менее, отпивая из чаши, мы принимаем в себя не «небесную кровь», а участие в Новом завете (со всей вытекающей от сюда ответственностью, данной через « воспоминание»).
Никто из наших богословов-экклезиологов не выразил этот апостольский смысл Евхаристии лучше, чем А. С. Хомяков:
« О таинстве Евхаристии учит Св. Церковь, что в нем совершается воистину преложение хлеба и вина в Тело и Кровь Христову. Не отвергает она и слова пресуществление, но не приписывает ему вещественного смысла...
Преложение хлеба и вина в Тело и Кровь Христову совершается в Церкви и для Церкви. Принимаешь ли ты освященные дары или поклоняешься им, или думаешь о них с верою – ты действительно принимаешь Тело и Кровь Христову и поклоняешься им, и думаешь о них. Принимаешь ли недостойно – ты действительно отвергаешь Тело и Кровь Христову...»(стр. 62).
« Многие спасались (например некоторые мученики), не приобщившись ни одному из таинств Церкви (даже и крещению), но никто не спасется, не приобщившись внутренней святости Церкви, ее вере, надежде и любви: ибо не дела спасают, а вера».(стр. 65).
И, наконец, мы должны рассмотреть, что значит в контексте данного послания ап. Павла его знаменитые слова: « Посему, кто будет есть хлеб сей и пить чашу Господню недостойно, виновен будет против Тела и Крови Господней».(1 Кор.11:27).
Сколько людей мучили себя из-за этого вопроса, не те ли они « недостойные»и не согрешают ли они, принимая участие в Евхаристии. Этот нелепый страх перед Вечерей Господней с веками настолько усилился, что наконец старались причащаться как можно реже. И, не смотря на то, что Православная Церковь специально соединила с таинством Евхаристии таинство Покаяния (чего в Древней Церкви, разумеется, не было), в конце концов стали причащаться один раз в году (после благочестивого говения). Т.е. уже действительно, каждый раз добровольно отпадали от Церкви и как действительно отпавшие, каждый раз заново присоединялись к Ней через специальное таинство Покаяния!
