Жизнеобеспечение экипажей летательных аппаратов после вынужденного приземления или приводнения (без - Волович Виталий Георгиевич
Не случайно негры-ныряльщики на Антильских островах перед спуском под воду тщательно чернят ступни и ладони, которые у них значительно светлее, чем остальная кожа (Уэбстер, 1966). Греки-водолазы с западного берега Флориды всем расцветкам гидрокостюмов предпочитают черные.
Конрад Лимбо, большой знаток акул, отмечал, что тигровые и белые акулы значительно чаще нападали на людей, обутых в зеленые ласты, и проявляли полное равнодушие к черным и темно-коричневым (Limbaugh, 1963). Эта черта характера акул хорошо известна австралийским купальщикам. Поэтому, прежде чем войти в воду, они оставляют на берегу все, что может привлечь внимание хищниц, – кольца, браслеты, бусы и серьги.
Чтобы определить, насколько хорошо разбирается лимонная акула в форме и яркости предметов, в бассейн однажды опустили большой светлый квадрат. Акула ткнулась в него мордой и была тотчас же вознаграждена сочным куском мяса. Опыт повторили, но квадрат на этот раз заменили ромбом. Подопытная акула приблизилась к нему, однако вместо мяса она получила сильный удар палкой по рылу. К удивлению исследователей, условный рефлекс у акулы выработался довольно быстро: через несколько сеансов она твердо усвоила суть дела и, охотно подплывая к белому квадрату, совершенно перестала обращать внимание на ромб, суливший ей одни неприятности. Так же быстро акула научилась отличать красный квадрат от белого и черного, определяя их по яркости (Кларк, 1962). И все же, несмотря на столь убедительные доказательства, японки – собирательницы жемчуга-амы – облачаются в курточку, юбку и шапочку ярко-белого цвета, в твердой уверенности, что именно белое отпугивает акул и морских змей.
Где же истина? Этот вопрос весьма волновал конструкторов, морского спасательного снаряжения. Ведь спасательные лодки, плоты и жилеты изготавливаются из материалов самой броской краски – красной, желтой, оранжевой. На голубом фоне океанских просторов яркоокрашенное снаряжение заметнее для поисковых самолетов. Но коль скоро яркие предметы привлекают хищниц, значит никто не может гарантировать, что акулы оставят в покое спасательную лодку, а прорвать зубами тонкую прорезиненную ткань для них сущий пустяк!
Это требовало немедленной проверки. Ранним летним утром от флоридского берега отчалила странная флотилия. Впереди, урча мотором, двигался небольшой катер, а следом за ним на буксире тянулся целый караван спасательных лодок, плотов, манекенов, одетых в разноцветные надувные жилеты. Наконец, катер застопорил ход и остановился, покачиваясь на волнах. Неподалеку от него на глубине 2 м завис серый металлический шар подводной лаборатории «море-море». Сквозь ее широкие иллюминаторы хорошо было видно поле предстоящего «сражения». Наблюдатели приготовили кинокамеры. Чтобы привлечь акул, в воду бросили кашицу, приготовленную из мяса бонито. Ждать пришлось недолго. Привлеченные ароматом угощения, хищницы примчались со всех сторон. С каждой минутой компания подопытных увеличивалась. Правда, вели они себя по-разному. Голубые то собирались стаями по тридцать-сорок штук вблизи катера, то кружили хоровод у капсулы подводной лаборатории. Время от времени одна-две из них отделялись от общей компании, наскакивали на лодку или жилет и, куснув, улепетывали прочь. Мако вели себя иначе. Они вылетали из глубины, словно торпеды, и на полном ходу набрасывались на сверкавшее под лучами солнца цветное снаряжение. Уже с десяток жилетов, разодранных в клочья, колыхалось на поверхности воды. Манекен лишился руки, а хищницы все так же неумолимо атаковали все, что было окрашено в желтое и красное. Но черные лодки и жилеты акулы просто не замечали. Эти эксперименты заставили серьезно задуматься специалистов: не пора ли подводную часть лодок и плотов окрашивать в черный цвет (Gilbert, Martini, Irvin, 1970; McFadden, 1971). Но не только зрением и обонянием пользуется акула в своих непрестанных поисках пищи. Природа наделила хищницу органом, позволяющим улавливать малейшие колебания воды на большом расстоянии, вызванные бьющейся рыбой, падением тяжелых предметов, взрывами и т. п. (Dijkqraaf, 1934, 1964; Backus, 1963; Cahn, 1967). Не случайно во время морских катастроф акулы появляются невесть откуда у места происшествия, чтобы устроить свой кровавый пир. Этот чувствительный орган – своеобразная комбинация сонара и радара – латеральная линия. Он состоит из тончайших каналов, лежащих почти под кожей по обеим сторонам тела акулы. Вдоль них тянутся пучки нервных узлов-ганлиев, из которых в полость каналов, заполненную жидкостью, входят структуры, напоминающие волоски (Grasse, 1957).
А есть ли у акул слух? Многие ученые были убеждены, что акулы лишены способности воспринимать подводные звуки, считая, что латеральная линия заменяет и вполне компенсирует упущение природы. Ошибочность этого мнения доказал биолог Д. Нельсон. Записав на магнитофонную ленту звуки бьющейся рыбы частотой в 100 Гц, он подсоединил к магнитофону репродуктор в герметической оболочке и опустил его под воду у атолла Рангориа, где акулы давно уже не появлялись. Вскоре у подножья рифа мелькнула расплывчатая тень, и прямо к репродуктору подплыла крупная тигровая акула. Она приблизилась к незнакомому предмету, издававшему звуки раненой рыбы, и стала кружить, словно прислушиваясь.
Эксперимент был многократно повторен, и каждый раз на «рыбьи крики» приплывали все новые акулы. Правда, через некоторое время акулы «раскусили» обман и потеряли к репродуктору всякий интерес (Nelson, 1969; Nelson, Johnson, 1970).
Австралийский профессор Тео Браун не так давно сообщил, что, по его наблюдениям, акулы не только хорошо разбираются в подводных звуках, но даже в музыке, которая «действует на них умиротворяюще». У акул имеется еще один орган чувств, назначение которого долгое время оставалось неясным для ученых. В 1663 г. знаменитый итальянский анатом Мальпиги обнаружил на передней части головы акулы, особенно в области рыла, множество крохотных отверстий, напоминающих поры. Они вели в тонкие с расширением на конце трубки – ампулы, выстланные изнутри клетками двух видов – слизистыми и чувствительными. Эти странные образования были детально исследованы и описаны в 1678 г. Стефано Лорензини и были названы его именем (Чеботарева-Сергеева, 1971). Одни исследователи предполагали, что с их помощью акула определяет изменения солености воды (Barets, Szabo, 1962), другие утверждали, что ампулы Лорензини – своеобразный глубиномер, реагирующий на колебания гидростатического давления (Dotterweich, 1932; Parker, 1912), третьи считали, что функция ампул ограничена восприятием температуры (Sand, 1938). Но в 1962 г. Р. В. Мюррей высказал мысль, что ампулы – это необычайно чувствительный орган электрорецепции, улавливающий изменения электрического поля в окружающей воде величиной в одну миллионную вольта на сантиметр (Murray, 1962, 1967). С. Дичграф решил проверить правильность идеи Мюррея с помощью простого, но оригинального опыта (Dijkgraaf, 1964). Если в воду опустить металлическую пластину, рассуждал он, то напряженность электрического поля изменится. Коль скоро акулы могут улавливать эти изменения, значит это скажется на их поведении. Так он и поступил. В аквариум с акулами ввели длинную металлическую пластину, и акулы явно «занервничали». К появлению стеклянной пластины они остались безразличны. Снова опустили металлическую пластину, и опять акулы стали проявлять беспокойство. Да, Мюррей был прав!
Дальнейшие всесторонние исследования привели ученых к заключению, что ампулы Лорензини – орган чувств, реагирующий на самые различные раздражители: температуру, соленость, гидростатическое давление и, наконец, изменение электрического поля. Весьма вероятно, что с помощью ампул акула на последнем этапе атаки, т. е. за несколько сантиметров от цели, по электрическим импульсам, испускаемым биологическим источником, определяет характер добычи.
С каждым годом все ширились знания об акулах, и все же во многом характер их оставался загадкой. «Никогда не известно, что акула намерена предпринять», – гласит золотое правило подводных пловцов, и с ним согласно большинство специалистов (Budker, 1971).
