Пастырь Добрый - Фомин Сергей Владимирович (библиотека книг бесплатно без регистрации .txt) 📗
Нечто подобное я нахожу в Вашей жизни, досточтимая Вера Владимировна, хотя, правда, и немало скорбей и горя пережито Вами, однако Милосердный Господь и немало утешил Вас, подавая видимо руку помощи. Вспомним, хотя бы для примера, известный и мне инцидент с инспектором, которому Вы не отдали должного почтения вследствие недоразумения, и мы невольно проникнемся благоговения и любви к Милосердному Господу. То, что для других окончилось бы большой неприятностью, для Вас же сравнительно окончилось ничем.
Имея в виду означенный случай, и припомнив и немало и других подобных этому, мы должны быть всегда спокойны за себя и при всех обстоятельствах нашей жизни восклицать: буди имя Господне благословенно отныне и до века!
Радуюсь за Вас, что Вы в настоящее время находитесь в родном и милом Вашему сердцу Михайловском и окружены материнскими заботами со стороны Вашей тетушки. Вполне убежден, что Ваше временное пребывание в Михайловском принесет Вам несомненную пользу, успокоит Ваши до крайности развинченные нервы, а с ними наступит и улучшение Вашего здоровья. О чем я, недостойный иерей и Ваш духовник, не перестаю молить Всевышнего.
От души желаю Вам, чтобы возжженный в Вас Творцом светильник любви к ближним, горел ярким пламенем и чтобы любвеобильный Св.Ап.Иоанн Богослов был для Вас навсегда светочем в Вашей жизни, с одной стороны, воодушевляющим к дальнейшей любвеобильной деятельности, а, с другой, подкрепляющим Вас при всех скорбных обстоятельствах Вашей жизни.
Благословение Господне да будет на Вас.
P.S. Усердно прошу передать мои поздравления и глубокий поклон Ольге Владимировне и Вашей глубокоуважаемой тетушке. Недостойный Ваш богомолец
Иерей Алексей М.
Духовным чадам Павлу
Дорогой Паша.
Получив от тебя письмо, я невольно вспомнил то время, когда ты, учась в Москве, приходил ко мне, как к духовному отцу, и мы с тобой сердечно беседовали, вспомнилось, как ты был преисполнен любовию к отцу и сестре, и я радовался за тебя. Но когда захлестнула тебя освободительная волна, ты совершенно изменился, забыв об отце и сестре и, как показал опыт, в тебе совершенно иссякла любовь к ним. Ты, с одной стороны, ратуя о всеобщем равенстве и братском единении, в то же время, с другой стороны, безжалостно относился к своим близким, которые немало перенесли во время твоего заключения, боясь за тебя, а ты, не обновляясь внутренне постепенно терял то, что в тебе было дорогого и святого — чистую любовь к отцу, о чем ты, впрочем, вспомнил в письме ко мне из одиночного заключения, говоря: хорошо, батюшка, одуматься, и это одиночное заключение для меня нахожу даже и полезным, так как я за это время могу прийти в себя. Сейчас я только вспомнил свою ошибку, как много горя я доставил отцу через свое необдуманное поведение «Батюшка, — писал ты, — утешьте моего дорогого старца, ведь он хороший и добрый человек». Но недолго, как видится, таилось в тебе это св.чувство. И ты, не работая совершенно над твоим внутренним обновлением, снова вытеснил это св.чувство к престарелому отцу и несчастной сестре. На словах горя любовию ко всем, на деле же не оказывал никакого сострадания к несчастным близким, требуя от них присылки денег по 100 и по 300 руб., зная хорошо, что, откуда может взять старик отец такой куш, получая 30 руб. в месяц, но твоя семья, не заявляя о всеобщем равенстве и братстве, работая над собою, внутри себя, во имя сердечной и искренней любви, по временам отказываясь от пищи, отсылала тебе последний грош, нередко входя в большие долги.
Духовным чадам Глафире Андреевне (Черновик)
Очень рад, глубокоуважаемая Глафира Андреевна, что Вы после долгого молчания наконец–то собрались написать мне письмо. Вы пишите, что жизнь Ваша становится тяжелее, здоровье Ваше страдает и приходится Вам работать через силу.
Когда Вы еще были в Москве, по временам я замечал повышение у Вас нерв после каких–либо объяснений с сестрой или супругом. Но, бывало, стоит только несколько поговорить с Вами, и Вы как–будто успокоитесь, но если бы Вас не подбодрить, то нервы еще больше повысились и создалось бы положение как для Вас, так и для окружающих невозможным, что наверно часто и происходит с Вами в Вичуге, как видно из Вашего письма. Поэтому советую Вам во имя общего блага не киснуть и не падать духом. Я твердо убежден: изменение в отношениях Ваших с мужем наступит. Чтобы успокоить другого необходимо забыть на время себя, а считаться только с тем, кто твой ближний, каково его положение и как лучше подойти к нему, и мирно с уверенностью сказать, если все сказанное будет учтено и умело к нему подойдено, то ближний наш совершенно успокоится и вместо врага сделается нашим другом.
Несомненно [Вы] человек нервный. К Вашему мужу, если подойти умело, учесть и его состояние духа, его переживание, особенно в настоящее время, когда всюду и везде безобразно относятся рабочие фабричные к инженерам, то возможно будет поговорить и по душе. Скажите по душе, глубокоуважаемая Глафира Андреевна, прожил ли хотя один день Ваш супруг за последнее время; жить в разъездах, по–цыгански кому понравится.
Если тяжело Вам, стоящей вдали от фабричных, жить, то что переживает муж Ваш, находящийся в постоянном общении с ними, мне думается у него нет ни одного здорового нерва.
Люди, подобные ему, находят успокоение себе в домашнем уюте, среди горячо любящей семьи, где, видя любовное к себе отношение, быстро забывают все пережитое за день и успокаиваются так, что с свежими новыми силами начинают новый день в ожидании и так со свежими силами, которые они расходуют свободно, ожидая набраться сил. Ваш муж, живя вдали от семьи, кто ему рассеет его мрачные мысли, кто даст ему хотя несколько успокоиться? И вот для того, чтобы забыться несколько, отправляется в клуб или к кому–нибудь играть в карты. Но сами знаете, может ли он успокоиться душой? Конечно, нет. И это каждый день, а за неделю столько может накопиться у него переживаний различного рода, что он может совсем упасть духом, и вот если в таком настроении муж Ваш является к Вам, и что же здесь он получает, видит ли сочувствие в семье?
Вы говорите, что он больше девочку понимает, и я верю этому. Дочка, как нежное, горячо любящее существо, инстинктивно замечая настроение и переживание отца, может быть сердечно подходя к нему, скажет теплое слово и он ответит ей тем же и я по опыту скажу, как дороги и ценны бывают в тяжелых переживаниях ласковые участливые взгляды, сколько тепла дают они. Несомненно они могут рассеять все неприятные переживания и вселить столько новых сил, что муж ваш, отправляясь от Вас, почувствует себя совершенно другим, и это против его собственного желания заставит его задуматься о том, как много дало общение с семьею, как он иначе стал чувствовать, пробыв только сутки, а если он будет проводить все время в семье, то как ему будет хорошо, и он всеми силами будет стремиться домой, к семье, и он, успокоенный, иначе отнесется и к Вам.
В семейной жизни каждый должен забывать себя совершенно, думать только о других и таковое отношение друг к другу членов семьи между собою спаяет семью так, что они все почувствуют, что каждому из них без других жить невозможно. От души желаю Вам М[ного]ув.[ажаемая] Г.А., чтобы вы все трое: супруг, Вы и дочь, — почувствовали, что каждому из Вас, без других жить невозможно, и если в ком есть недостатки, то они не его, а перешли от родителей, а к нему следует отнестись с любовью и с сожалением, что он лишен того, что у других есть, и постараться, в свою очередь, привить своему супругу все недостающее лучшее. Ведь брак есть крестоношение, каждый супруг для другого должен жертвовать собою, уступать, терпеть, болеть…
