Учение Оригена о Святой Троице - Болотов Василий Васильевич (книги онлайн полные версии бесплатно TXT) 📗

Это предположение возводится на степень факта одним замечательным местом,²) которое не содержит в себе буквального отрицания слова"единосущный"и, однако, доказывает, что Ориген относился к нему отрицательно не тогда только, когда поднимался на высоту такой абстракции, что считал неудобным приписывать Богу существо, но и тогда, когда не затруднялся называть Бога и"существом"и"природою".

"Думая уяснить слова: 'Бог есть дух: и поклоняющиеся Ему должны поклоняться в духе и истине', ³) Гераклеон говорит: 'Они должны поклоняться достойно поклоняемого, — духовно, не плотски; ибо и сами они, поклоняющиеся по истине, а не по заблуждению, приносящие разумное служение, ⁴) — будучи той же самой природы, как и Отец, суть дух". ⁵) Но, — заметим, —

1) с. Cels. 6, 64 р. 681 (стр. 185 пр. 1).

2) in Joh. t. 13,25 p. 235; 441. 444.

3) Иоанн. 4, 24.

4) Рим. 12, 1.

5) καὶ γὰρ αὐτοὶ τῆς αὐτῆς φύσεως ὄντες τῶ Πατρὶ πνεῦμά εἰσιν… Ἐπιστήσωμεν δέ, εἰ μὴ σφόδρα ἐστὶν ἀσεβὲς ὁμοουσίους τἡ

258

разве не крайне нечестиво называть единосущными нерожденной и всеблаженной природе тех, которые в духе поклоняются Богу, которых сам же Гераклеон немного выше назвал падшими, говоря, что самарянка, будучи духовной природы, впала в блуд? Но говорящие это не видят, что (по их понятию) духовная природа оказывается восприимчивою к самым противоположным свойствам. Если же духовная природа, единосущная нерожденной, не исключает возможности блуда, то из их учения о Боге вытекают следствия столь нечистые, безбожные и нечестивые, что даже и вообразить их рядом с мыслью о Боге небезопасно".

"Мы же веруем и повинуемся Спасителю, который сказал: 'Отец, пославший Меня, больше Меня', — и потому не позволил Себе принять даже названия 'благой', приносимого Ему в собственном, истинном и совершенном смысле, но благодарно отнес его к Отцу, запретив вместе с тем тому, кто желал чрезмерно славить Сына, — мы веруем Ему и говорим, что Спаситель и Св. Дух не сравнительно, а безмерно выше всех происшедших, но Отец настолько же или даже (еще) более превосходит Сына, чем

ἀγεννἡτω φύσει καὶ παμμακαρία εἶναι λέγειν τοὺς προσκυνοῦντας ἐν πνεύματι τῶ Θεῶ, οὓς πρὸ βραχέος εἶπεν αὐτος ὁ Ἡρακλέων ἐκπεπτωκότας, τὴν σαμαρεῖτιν λέγων πνευματικῆς φύσεως οὖσαν ἐκπεπορνευκέναι. Ἀλλ' οὐχ ὁρῶσιν οἱ ταῦτα λέγοντες, ὅτι παντὸς τῶν ἐναντίων καὶ τῶν αὑτῶν δεκτικόν. Εἰ δὲ ἐδέξατο τὸ πορνεῦσαι ἡ πνευματική φύσις, ὁμοούσιος οὖσα τῆ ἀγεννήτω, ἀνόσια καὶ ἄθεα καὶ ἀσεβῆ ἀκολουθεῖ τῶ λόγω τῶ κατ' αὐτούς περὶ Θεοῦ· οὐδὲ ψαντασιωθῆναι ἀκίνδυνόν ἐστιν ἀλλήλοις. Πειθόμενοι τῶ Σωτῆρι λέγοντι· «Ὁ Πατὴρ ὁ πέμψας με μείζων μού ἐστιν» (Joh. 14, 28), καὶ διὰ τοῦτο μὴ ἐνεγκόντι μηδὲ τήν, ἀγαθός, προσηγορίαν τὴν κυρίαν, καὶ ἀληθή, καὶ τελείαν παραδέξασθαι αὐτῶ προσφερομένην, ἀλλὰ ἀναφέροντι αὐτὴν εὐχαρίστως τῶ Πατρὶ (Marc. 10, 18; Luc. 18, 19) μετ' ἐπιτιμήσεως πρὸς τὸν βουλόμενον ὑπερδοξάζειν τὸν Υἱόν, πάντων μὲν τῶν γενητών ὑπερέχειν, οὐ συγκρίσει, ἀλλ' ὑπερβαλλούση ὑπεροχῆ φαμεν τὸν Σωτῆρα καὶ τὸ Πνεῦμα τὸ ἅγιον, ὑπερεχόμενον τοσοῦτον ἢ καὶ πλέον ἀπὸ τοῦ Πατρός, ὅσω ὑπερέχει αὐτὸς καὶ τὸ ἅγιον Πνεῦμα τῶν λοιπῶν, οὐ τῶν τυχόντων· ὅση γὰρ δοξολογία τοῦ ὑπερέχοντος θρόνων (Ephes. 1, 21)… ψυχῶν δικαίων… (пробел в тексте) καὶ λέγειν. Ἀλλ' ὅμως τῶν τοσούτων καὶ τηλικούτων ὑπερέχωνοὐσία, καὶ πρεσβεία, καὶ δυνάμει, καὶ θειότητι (ἔμψυχος γὰρ ἐστι Λόγος), καὶ σοφία (lego Σοφία), ο ὐ συγκρίνεται κατ' οὐδὲν τῶ Πατρί. Εἰκὼν γὰρ ἐστι τῆς ἀγαθότητος αὑτοῦ, καὶ ἀπαύγασμα οὐ τοῦ Θεοῦ, ἀλλὰ τῆς δόξης αὑτοῦ, καὶ τοῦ άϊδίου φωτὸς αὑτοῦ, καὶ ἀτμίς οὐ τοῦ Πατρὸς, ἀλλὰ τῆς δινάμεως αὐτοῦ κ. τ. λ. (Sap. Sol. 7, 25. 26).

259

и насколько Он и Св. Дух превосходит всех прочих, а не каких‑нибудь. Ибо, как ни высока слава превосходящего престолы, господства, начальства, власти и всякое имя, именуемое не только в сем веке, но и в будущем, и сверх того святых ангелов и духов и души праведных, но, однако, превосходя столь многих и столь высоких, —превосходя существом, достоинством, силою и божественностью (ибо Он — одушевленное Слово и Премудрость), Он ни в чем не сравним с Отцом".

"Ибо Он — образ благости Его, сияние не Бога, а славы Его и вечного света Его, испарение не Отца, но силы Его, чистое излияние вседержавной славы Его и чистое зеркало действия Его, — то зеркало, чрез которое Павел и Петр и подобные им видят Бога, как говорит Сам Христос: 'видевший Меня видел Отца, пославшего Меня'". ¹)

Смысл этого места настолько ясен, что трудно перетолковать его. ²) Гераклеон полагает, что истинный гностик единосущен Отцу. Ориген поставляет на вид, что эта мысль крайне нечестива, так как и истинный гностик (пневматик) несвободен от падений. Затем начинаются рассуждения об отношении Сына к Отцу и к тварям: Сын безмерно превосходит всех, даже самых высших сотворенных духов, но ни в чем несравним с Отцом. Вся эта речь была бы крайне бесцельна, если бы она не решала поставленного Гераклеоном вопроса о единосущии истинных поклонников с Отцом, т. е. если бы она не содержала той мысли, что Сын и по самому существу несравним с Отцом, что

1) Иоанн. 14, 9; 12, 45.

2) Опыт такого затемняющего смысл толкования дает Маран (col. 745). Non ignorabat Origenes haereticos, dum haec effutiunt, non Patri soli, sed et Filio et Spiritui s. consubstantiales se esse voluisse [Непонятно, зачем еретикам нужно было так осложнять свое желание, когда Отец для них был несомненно выше Сына и Св. Духа; еще менее понятно, как возможно прочитать такое желание в коротких словах Гераклеона]. Quare in incusanda eorum impietate non Patris solum, sed et Filii et Spuritus s. gloriam defendit [Но в таком случае какая же цель речи о том, что Сын ни в чем не сравним с Отцом?]. Si Filium Patri consubstantialem non credisset Origenes, non praetermisisset hanc occasionem opinionis suae declarandae et haereticos culpandi, quod, cum ne Filius quidem et Spiritus s. consubstantiales sint Patri, id sibi homines nefarii impudenter arrogent. At longe aliter se gerit Origenes. Colligit usitatas de Filio in scripturis voces, nempe imaginem, splendorem… ex quibus eum Patri consubstantialem esse necessaria conclusio est.

260

Отец и по существу выше Сына. Никакое превосходство Отца над Сыном, понимаемое в другом смысле, не принуждало Гераклеона отказаться от высказанного им мнения, так как он и не думал проводить мысли о совершенном равенстве истинного гностика с Отцом или отрицать превосходство Его над духовными как их причины и, следовательно, мог принять подобные рассуждения Оригена и — остаться при своем мнении. Поэтому смысл этого отдела можно передать так: Гераклеон думает, что гностик единосущен Отцу, тогда как единосущным Ему нельзя назвать даже Сына, превосходящего все сотворенное. — Если бы нужны были еще какие‑нибудь доказательства того, что это место имеет именно такой смысл, то можно было бы обратить внимание на следующие два пункта:

Определяя, в чем состоит превосходство Сына над высшими сотворенными духами, Ориген указывает прежде всего на то, что Сын выше их по существу, затем по достоинству, силе и божественности, но, несмотря на это, Он ни в чем не сравним с Отцом. Странно предполагать, что это"ни в чем"не отрицает первого из только что указанных отношений — существа.

Далее Ориген объясняет, что Сын есть"сияние не Бога, а славы Его, испарениене Отца, но силы Его". Здесь Бог и Отец противополагается Своей славе, Своей силе и другим Своим определениям (благости, свету, действию) так, как может противополагаться субстанция своим свойствам, субъект своим предикатам.