Области человеческого бессознательного: Данные исследований ЛСД - Антонова Елена Ивановна (читать книги без сокращений .txt) 📗
Символические образы, сопровождающие переживания БПМ-II, охватывают довольно широкий диапазон. Наиболее общими являются видения «ада» в том виде, как он описывается и изображается в различных религиях; это и традиционные христианские представления об аде, и подземный мир древних греков, и соответствующие элементы индуистской и буддистской традиций. Особенно часты ссылки на знаменитые фигуры греческой хтонической мифологии: Сизиф, обреченный вечно вкатывать огромный валун на вершину горы, Иксион, привязанный к вращающемуся колесу, Тантал, мучимый невыносимой жаждой и голодом, Прометей, прикованный к скале и терзаемый орлом, пожирающим его печень. Греческая трагедия с ее безжалостным и необратимым ходом, с виной, передающейся от поколения к поколению, и с неотвратимой судьбой, вероятно, тесно связана с этой областью и является важным источником символических иллюстраций. Столь же общим является образ Эриний, символизирующих гложущую вину и угрызения совести.
Библейские темы, возникающие в этом контексте, включают историю изгнания Адама и Евы из рая, видения Христа в Гефсиманском саду, и в особенности его осмеяние и унижение, его страдание, когда он нес крест, и его биологическую и психологическую агонию во время самого распятия («Отец, почему ты оставил меня?»). Концепция темной ночи Души, которую описал св. Иоанн Делякрус, также иногда упоминалась в этом контексте. Другой интересный источник символических образов — история жизни Будды, значение его Четырех Чрезвычайных Прозрений [17] и акцент на страдании, как это выражено в его Четырех Благородных Истинах.
Иногда во время ЛCД-сеансов в рамках БПМ-II возникают ситуации и персонажи мировой литературы и специфические образы великих художников. Наиболее частыми из них являются ссылки на описание ада в «Божественной комедии» Данте, на сцены из книг Эмиля Золя, описывающие темные и отталкивающие аспекты человеческой природы, и на произведения Федора Достоевского с их эмоциональными страданиями, атмосферой безумия и сценами бессмысленной жестокости. Уместно упомянуть здесь и мрачные рассказы Эдгара Аллана По о нечеловеческих пытках и ужасе. В этом контексте возникают кошмары и причудливые существа Иеронима Босха, мрачный мир скелетов Джеймса Энсора с его болезненными видениями карнавалов, образы ужасов войны Франсиско Гойи, апокалиптических видений Сальвадора Дали и других сюрреалистов, многочисленные представления ада и Страшного суда.
Человек, оказавшийся в западне ситуации «нет выхода», ясно видит бессмысленность человеческого существования, однако изо всех сил пытается найти смысл жизни. Эта борьба часто совпадаете тем, что переживается как попытка плода выйти из закрытой матки и спасти свою жизнь. Невозможная задача отыскать в жизни смысл может оказаться в этом контексте необходимым условием рождения и прекращения невыносимой ситуации «нет выхода».
Интересно отметить связь переживаний второй перинатальной матрицы с самым началом и первыми стадиями родов. Эта ситуация переживается во время ЛСД-сеанса как все более глубокое осознание неизбежной опасности жизни или как космическое поглощение. Имеет место интенсивная тревога, но источник ее не удается идентифицировать. Атмосфера нависшей угрозы может привести к параноидальной настроенности. Нередко испытуемый интерпретирует эти тревожные чувства как результат враждебного влияния различных тайных организаций или инопланетян, как следствие отравления, радиационного облучения или воздействия токсических газов. Усиление этого переживания ведет к видению безлунных пучин, космических водоворотов, неумолимо засасывающих в свой центр. Часто вариацией переживания этого поглощения является заглатывание и пленение ужасающим монстром, напоминающим гигантского дракона, питона, осьминога или паука. Менее драматическим переживанием подобного рода является, по-видимому, спуск в подземный мир и столкновение с различными монстроподобными существами.
Среди типичных физических симптомов, связанных с переживаниями БПМ-II, следует указать ощущение очень сильного давления на голову и тело, звон в ушах (как при нырянии на большую глубину), мучительные боли в различных частях тела, затруднения с дыханием, острые сердечные приступы и резкие перепады температуры.
В качестве матрицы памяти БПМ-II представляет собой основу для записи всех неприятных жизненных ситуаций, в которых непреодолимая разрушительная сила давит на пассивного и беспомощного человека. Наиболее типичными и частыми примерами в этом отношении являются ситуации с угрозой выживанию и целостности тела. Так, в этом контексте довольно регулярно всплывают воспоминания ощущений, связанные с различными операциями, такими, как удаление аппендикса или гланд, ампутация конечностей и сложные случаи удаления зубов, или же имеет место полное оживление в памяти всех обстоятельств таких процедур. То же самое происходит и в случае болезней, ранений и несчастных случаев, чрезмерных мышечных растяжений, при истощении, переживаний тюремного заключения и жестоких методов допросов, особенно включающих длительное лишение пищи и воды. Ранее уже упоминалось, что болезни и ситуации, вызывающие удушье, очевидно, имеют особое значение с этой точки зрения. У лиц, испытавших на себе тяготы военного времени (осады, воздушные налеты, плен) или побывавших в клаустрофобических ситуациях (угольные шахты, обвалившиеся дома, подводное плавание), воспоминание таких событий в ЛCД-сеансах также происходит в тесной связи с элементами БПМ-II.
На каком-то более тонком уровне эта категория включает также воспоминания о беспомощности человека в случае психологических фрустраций, таких, как чувство заброшенности, эмоциональная отверженность или изоляция, угрожающие события и ситуации подавления в замкнутой семье.
Для фрейдовских эрогенных зон эта матрица, очевидно, связана с состоянием неприятного напряжения во всех зонах. На оральном уровне — это голод, жажда и болезненные стимулы; на анальном — задержка дефекации; на уретральном — задержка мочеиспускания. Соответствующие феномены на генитальном уровне — это сексуальная фрустрация и интенсивные напряжения, а также боль, переживаемая матерью на первой стадии родов. Если всю поверхность кожи мы рассматриваем как эрогенную зону, то сюда можно включить также физическую боль и неприятные ощущения в различных частях тела.
Приведенный ниже сеанс обучения молодого социолога проходил преимущественно под влиянием элементов БПМ-II и может быть использован как прекрасный пример феноменологии этой матрицы.
В этом сеансе действие препарата, как казалось, не начиналось долгое время. Испытав некоторое нетерпение, я ощутил тревогу, а затем почувствовал недомогание. Эта окутавшая меня болезненность вначале была едва различимой. Мало-помалу начало проявляться слабое чувство тошноты и напряжения, усилившееся вскоре до такой степени, что я испытывал его как бы всеми своими клетками. В действительности трудно описать это переживание: таким всеохватывающим оно было. Казалось, что каждую клетку моего тела сверлит бур дантиста. Было ощущение надвигавшегося бедствия, опасности и мучительной боли. Хотя никаких образов не было, я начал думать о Петронии, Сенеке, Сартре и других философах, полагавших, что самоубийство — единственная осмысленная смерть. У меня возникло желанием лечь в ванну с теплой водой и вскрыть себе вены. Сейчас я не сомневаюсь, что будь у меня необходимые средства, я бы убил себя тогда. Я полностью был погружен в ситуацию, из которой не было никакого выхода, кроме смерти. Перспектива нести переполненное болью тело через дни, годы, десятилетия казалась мне безумием. Для чего жить? Зачем принимать участие в чем-то столь тщетном и бесполезном, как жизнь? Лишь для того, чтобы встретить в агонии смерть? Это состояние длилось часами. Я думал, что никогда не смогу из него выйти, и тем не менее в этом состоянии было что-то странное. Я узнал его как нечто уже знакомое. Это было состояние, которое я переживал прежде, но в иных формах. В основе этих переживаний явно лежала некая матрица, влиявшая на мое видение мира и мой способ существования. Прожить ее всю лишь за несколько часов, пройти через ад, из которого нет спасения, было для меня важным уроком. К концу этого переживания я знал, что не хочу больше находиться в гуще страданий человечества, но был ли у меня выбор? Я чувствовал, что должен что-то сделать, должен бежать, но куда? Неожиданно я понял, что выбора у меня нет! Меня проталкивали сквозь невероятные страдания, и делалось это для меня! Я не мог ничего изменить. Тогда я задумался о карме и попытался разгадать, что же в моем прошлом ответственно за заключение меня в это ужасное место. Но анализ не дал никакого ответа. Я почувствовал, что пойман в клетку, из которой нет никакого выхода. Я завяз, и моя судьба теперь в том, чтобы быть существом, пойманным на колесе страдания, а не живым творением. Я ненавидел свою пойманность в страдания. Но чем упорнее я отказывался принять такую судьбу, тем труднее она становилась для меня. В этой ситуации я походил на узников концентрационного лагеря. И чем сильнее я старался выбраться оттуда, тем больше меня били; чем больше я боролся за свою свободу, тем туже стягивались оковы. И все же где-то глубоко внутри я знал, что должен бороться, должен бежать. Знал, что смогу это сделать, но как? Муки длились часами и не оставляли меня даже в последней части сеанса. Находясь уже почти в нормальном состоянии, я все еще чувствовал мучительные терзания. Я значительно лучше узнал страдания, просачивавшиеся из моего бессознательного, влияющие на мою повседневную жизнь. Все они проявили себя как уже знакомые враги. И я не знаю, когда закончится эта битва…
17
Так называемые Четыре Чрезвычайных Прозрения предопределили решение Будды оставить семью и свою роскошную жизнь во дворце и стимулировали его поиски просветления. Во время своих прогулок в окрестностях города он последовательно увидел четыре сцены, которые произвели на него неизгладимое впечатление: первая из них — сгорбленный старик, дряхлый, с выпавшими зубами и седыми волосами; вторая сцена — человек, лежащий у дороги, мучимый неизлечимой болезнью; в третьем случае он увидел труп; и, наконец, он увидел монаха с бритой головой и в оранжевом одеянии. Интересно отметить, что именно жестокость встречи с явлениями дряхлости, болезни и смерти (БПМ II) на ЛCД-сеансах оказывается толчком в переключении внимания с мирских амбиций на духовные поиски.
