Отцы тьмы, или Иезуиты просвещения - Печников Борислав Алексеевич (версия книг TXT) 📗
На практике вся история развития человечества свидетельствует как раз об обратном. Никогда еще борьба религии с научным знанием не носила плодотворный для цивилизации характер. Прогресс науки просто вынуждал церковь сдавать свои позиции, которые под натиском научных фактов и открытий становились все более уязвимыми. Вот почему, твердя сегодня о необходимости взаимообогащения и размежевания сил, церковники все же оставляют для себя удобные лазейки, используя историческую ограниченность познавательной способности человека для протаскивания религиозной доктрины.
Какие же вопросы выводят они из-под компетенции науки? Руссо их определяет так: «Это относится к вопросу о начале мира, формировании и развитии сначала неживой материи, затем жизни, затем первой клетки и т. д., вплоть до появления человека». Пытаясь отвоевать место в научных гипотезах для бога-творца, иезуит утверждает, что обозначенные им проблемы неразрешимы только при помощи материалистического подхода, ибо за ними скрывается нечто большее, «называемое духом».
Здесь мы наглядно прослеживаем тенденцию, ставшую ведущей в отношении ордена и всей католической церкви к науке, а именно: любым образом утвердить возможность сосуществования разума и веры, подорвать позиции материализма как единственного подлинно научного мировоззрения.
Своего рода программным документом в этой области явилась декларация, принятая на состоявшейся весной 1981 г. в Риме специальной пленарной ассамблее под названием «Наука и неверие». Организована она была ватиканским Секретариатом по делам неверующих, которым руководят иезуиты.
Смысл конференции ее инициаторы видели в том, чтобы найти действенное оружие для борьбы с марксистским материализмом и атеизмом. Не случайно в итоговой декларации именно эта мысль оказалась центральной. В документе прямо выражалась тревога о том, что научный материализм получает все большее распространение в мире, и делались попытки принизить значение новейших достижений науки. «Естественная наука для христиан, — читаем мы в тексте декларации, — не представляет собой угрозу, а, наоборот, выступает как углубленное проявление бога-творца».
В соответствии со своим старинным правилом, гласящим, что для достижения цели все средства хороши, иезуиты разработали на ассамблее целый комплекс мер, призванных активизировать борьбу со злейшим врагом любых и всяческих религиозных предрассудков — материалистическим мировоззрением. К наиболее действенным среди них они отнесли издание научно-популярной литературы, задачей которой является трактовка научных открытий с позиций церкви, а также подготовку компетентных богословских кадров, способных дать бой материализму на его же территории, т. е. опираясь на данные различных наук.
Все ухищрения, предпринимаемые орденом с ведома и согласия Ватикана, свидетельствуют о том, что иезуиты как были, так и остались противниками истинного знания. Еще в начале XIX в. французский иезуит Ж. де Местр делился своими «ценными» соображениями по этому поводу с министром народного просвещения Российской империи графом Разумовским:
«На что вам наука? — писал он в порыве откровенности. — Наука творит людей сварливых, самоуверенных порицателей правительств, поклонников всякой новизны, презрительно относящихся ко всякому авторитету... Наука по самому существу своему при всякой форме правления годна не для всех...»
В середине XVI в. римская курия опубликовала первый «индекс запрещенных книг», т. е. список книг, которые католикам запрещалось читать под страхом отлучения от церкви. С тех пор этот постыдный документ неоднократно переиздавался и пополнялся не без помощи иезуитов, боровшихся со всякого рода «ересями». В конце концов «индекс» разросся до неимоверных размеров (более 8 тыс. единиц), вобрав в себя все лучшие произведения ученых, мыслителей и писателей, таких, как Данте, Дефо, Спиноза, Декарт, Галилей, Коперник, Флобер, Гейне, Паскаль, Вольтер, Руссо, Золя, Гюго, Бальзак, Сартр и др.
Зато параллельно с глумлением над передовой мыслью отцы-иезуиты проявляли трогательную заботу о другом каталоге, имевшем в их глазах непреходящую ценность. Речь идет о так называемом «Acta Sanctorum» — «Перечне святых», начало которому было положено в 1643 г. Собственно говоря, идея создания подобного «капитального труда» зародилась в недрах ордена еще в начале XVII в., но воплотить ее сразу не удалось — «научные» изыскания потребовали времени.
Чрезвычайно плодотворная работа патеров над составлением «документированного индекса святых» продолжается до сих пор, несмотря на то что объем его исчисляется 70 внушительными фолиантами, занимающими целую библиотеку с 7-метровыми стеллажами. Всего же они охватили 9 тыс. латинских святых, 1,5 тыс. греческих и не менее 1,3 тыс. других христианских церквей. Усердия в этом деле у иезуитов хоть отбавляй: уж в чем в чем, а в псевдоисторических исследованиях им опыта не занимать.
Зато только в 1966 г. прекратилось издание «индекса запрещенных книг». Но сам факт по себе ничего не значит: католическая церковь не отказалась от преследования инакомыслящих. Наоборот, она прибегает к более скрытым формам и методам ограждения паствы от влияния опасных, с ее точки зрения, идей и трудов. Но если по отношению к внешнему миру ей приходится лавировать, то уж от своей-то гвардии она вправе требовать послушания, считают в Ватикане и по-прежнему прибегают в случае необходимости к карательным санкциям.
Весьма показательна в этом смысле судьба одного из крупнейших теологов католицизма, выдающегося теолога и антрополога Пьера Тейяра де Шардена, посмевшего выступить с модернистских и реформистских позиций. Член «Общества Иисуса», он тяжело поплатился за это всей своей жизнью, так как именно руководство ордена, недовольное его деятельностью, заставило Тейяра де Шардена замолчать. Произведения его («Феномен человека», «Божественная среда», «Энергия человека») увидели свет только после его смерти, последовавшей в 1955 г., да и самого ученого старались держать подальше от научных и культурных центров США и Западной Европы.
Помните, мы с вами говорили о послушании, которое буквально вбивали в сознание членов ордена с первых минут их пребывания в нем? Видимо, поэтому Тейяр де Шарден не смог ослушаться своего начальства, когда его отстранили от преподавания в колледжах и институтах и направили на работу в Китай, где он пробыл долгих 20 лет. Издевательство над ним достигло своего апогея, когда генерал «Общества Иисуса» запретил Тейяру де Шардену выступить с докладом на международном конгрессе палеонтологов.
Чем же так провинился перед иезуитским «братством» человек, с идеями которого многие сегодня связывают надежды на обновление католической церкви? Что возбудило к нему такую ненависть и даже страх иерархов «Общества Иисуса» и самого папы римского, боявшихся и устного, и письменного слова Тейяра де Шардена как огня? Вся его беда была в том, что он вышел за рамки ортодоксальной католической философии и попытался устаревшие, практически средневековые церковные догмы заменить новыми религиозными принципами, опирающимися на данные науки XX в.
Пьер Тейяр де Шарден ставил своей задачей разработать такое мировоззрение, которое было бы одновременно религиозным и научным, преодолевало противоположность между идеализмом и материализмом. Он отстаивал эволюционные взгляды по вопросам возникновения мира и человека, что в корне противоречило официальной философии католицизма. Стержнем его теории являлась идея развития как непрерывного и тотального процесса, которому подвержены все явления: космос, социальная действительность, человек и его сознание. Однако процесс эволюции, по Тейяру, заканчивается освобождением сознания от Земли и концентрацией его в некоей «точке Омега» — духовном центре развития космоса.
Таким образом, один из наиболее радикальных философов современной католической церкви сделал попытку подвести к идее существования бога через законы эволюции, опираясь на объективные научные факты, а не на ссылки из Библии. Но даже этой вольности не могли простить ему «Общество Иисуса» и Ватикан. Греховность философии Тейяра де Шардена они усмотрели в том, что ученый покушался на ортодоксальное учение церкви о происхождении человека, и особенно его сознания. Ведь, несмотря на то что под давлением дарвинизма католическая церковь вынуждена была признать эволюционную теорию по отношению к человеческому телу, душу она по-прежнему рассматривала как свою епархию и отрицала ее развитие.
