Процесс тамплиеров - Барбер Малколм (читаем книги онлайн бесплатно полностью без сокращений .txt) 📗
Если первый памфлет посвящен главным образом непотизму папы, то вторая диатриба, написанная на латыни, анализирует отношения общества к ереси вообще и к тамплиерам в частности. Народ Франции не согласен с тем, что преступления тамплиеров сходны с известными уже ересями, отличающимися друг от друга лишь незначительно; в таких случаях «законы известны». Однако тамплиеры — особое явление, и народ Франции считает, что их следует не только отлучить от церкви, но и отринуть как можно дальше от общества. Автор утверждает, что данный случай абсолютно вне церковной юрисдикции, и доказывает это на примере весьма яркой аналогии, напомнив, что Моисей наказал сынов Израиля за вероотступничество и поклонение золотому тельцу тем, что велел каждому взять меч и убить своего соседа <Здесь у Барбсра неточная цитата из Библии: «…возложите каждый свой меч па бедро свое, пройдите по стану от ворот до ворот и убивайте каждый брата своего, каждый друга своего, каждый ближнего своего» (Исх. 32:4-27).>. Таким образом, дело доводится до «точки кипения». «И если все написанное и сделанное, как гласит Священное Писание, написано и сделано для наставления нашего, то почему же король и христианнейший правитель наш не выступит против духовенства, ежели оно, не дай Бог, заблуждается и упорствует в своих заблуждениях, испытывая от этого даже удовольствие? » В подобном контексте требования Филиппа IV представляются прямо-таки весьма умеренными .
Доводы автора множатся: «Разве ж эти тамплиеры не убийцы, не fautores (пособники) убийц и не их укрыватели, которые заодно с самими убийцами, отвратительными отщепенцами?» А стало быть, они должны понести кару — примерно такую, как указал Моисей. Если же наказания они так и не понесут, это может подвигнуть других на отступничество, а прощение заслужить будет не так-то легко. Далее оговаривается возможное возражение — оппонент может обратиться к Священному Писанию, где Моисей назван также и священнослужителем, так как установление закона — деяние божеское, священное. Если же он назван священником по какой-либо иной причине, то над ним не было бы Высшей власти, и не позволил бы он, чтобы погибло столько людей, ибо известно, что Господь сказал Давиду, что тот не построит Ему храм, ибо является человеком из плоти и крови. В Библии также ясно сказано, что справедливость должно вершить незамедлительно и что правитель правомочен делать это сам, «дабы Слово Божье не было извращено лживыми суждениями людей, доказывающих, будто антихрист рядом, и призывающих отречься от Господа и, согласно свидетельствам честных христиан, совершающих развратные богомерзкие поступки»20.
Бесконечное обращение к Библии и цитаты из нее свидетельствуют о непримиримости автора, порой выражаемой в почти исступленном слоге памфлета. Подобный экстремизм позднее успешно использует в своих целях королевский министр Гийом де Плезиан, втолковывая папе в Пуатье, что король, прося его действовать активнее и в то же время не брать все в свои руки, был еще крайне лоялен и терпелив, в отличие от многих своих советников и сограждан. На самом деле, Плезиан, конечно, лукавил: если бы король действительно чувствовал, что закон на его стороне, он бы не колебался и не тратил столько усилий, чтобы убедить папу. Правовая слабость королевской позиции проявилась весной 1308г., когда король задал магистрам богословия Парижского университета свои знаменитые семь вопросов.
Вопросы, собственно, были заданы раньше — еще в конце февраля, после приостановки папой следствия. Никто не сомневается, говорит Филипп IV, что Святая церковь обязана проповедовать истинную веру, наставляя людей и остерегая их от заблуждений, назначая грешникам епитимьи и отпуская грехи. Более того, все согласны, что если заблуждающиеся продолжают упорствовать или же вновь обращаются к прежней ереси, их следует предать в руки светских властей и наказать по законам светского суда. Церковь должна не вмешиваться в действия светских судов, но молиться за вероотступников. Итак, первый вопрос связан с тем, как следует поступить правителю государства, когда он и его легисты слышат, как еретики и схизматики поносят имя Божие и подрывают католическую веру: следует ли правителю воспользоваться своей законной властью и начать расследование, даже если церковь не давала ему на то разрешения, если для всех очевидно, что совершено преступление, вызвавшее возмущение всего народа? Или же власть светского правителя раз и навсегда ограничена Священным Писанием, и он не должен вмешиваться в подобные дела, кроме как по просьбе Святой церкви? Во-вторых и более конкретно: может ли правитель начать процесс против тамплиеров, если среди них обнаружена ужасная, отвратительная ересь, если люди эти — члены религиозного братства? Нельзя ли рассматривать членов этого духовно-рыцарского ордена прежде всего как рыцарей, а уж потом как клириков? В-третьих, может ли быть осужден весь орден целиком, если его великий магистр и другие руководители, а также еще более полусотни братьев признались в совершенных преступлениях и подобные признания были получены по всей стране, причем признававшиеся не знали ничего о показаниях друг друга и не имели возможности подождать и выяснить, признавался ли кто-нибудь еще в том, в чем признались они сами? В-четвертых, поскольку неофитов заставляли отрекаться от Бога и истинной веры на тайных церемониях, где присутствовали лишь два-три человека, которые ныне, за редким исключением, уже отошли в мир иной, если эти (отрекшиеся от Бога) тамплиеры продолжают упорствовать в своих заблуждениях и не желают признаваться в грехах, не стоит ли изгнать их из католичества? В-пятых, если десять, двадцать, тридцать или более тамплиеров ни в чем не признались и упорно отрицают свою причастность к указанным преступлениям, то сохранить ли орден или же распустить его на основании многочисленных свидетельств против него? В-шестых, имеет ли король право конфисковать имущество тамплиеров, если их владения расположены на его территории, или же имущество это должно отойти к церкви, или же оно должно быть передано для защиты Святой Земли, ради чего изначально и создавался сам орден? В-седьмых, наконец, если будет принято решение использовать имущество тамплиеров для защиты Святой Земли, то кто будет этим заниматься — Церковь или светские правители, и прежде всего король Франции, на чьей территории тамплиеры проживали в течение долгих лет? Тем более что с Давних времен у французских королей имеется для охраны отторгаемого имущества и специальная стража, и хранилища?21
За время своего долгого и зачастую жестокого правления Филипп IV прибегал к многим отчаянным мерам, когда вместе со.своими министрами боролся за создание административных и финансовых структур, соответствующих потребностям и амбициям монархии, однако он никогда не забывал о значимости юридических законов и процедур для укрепления могущества Капетингов. Возражения папы римского вызывала именно необходимость признать власть короля и его фактическое право самостоятельно начать процесс против тамплиеров и активно участвовать в нем22. Вопросы, перечисленные выше, представляли собой дипломатический демарш, попытку вступить в противоборство с Климентом V, так сказать, на его территории, под тем благовидным предлогом, что из-за пренебрежительного отношения папы к слухам насчет ордена Филипп вынужден был применить решительные меры, дабы сохранить чистоту католической веры.
Парижские магистры богословия не спешили с ответом. Видимо, им требовалось собраться с мыслями; вполне возможно также, что им вовсе не хотелось прямо сообщать королю, что во многих вопросах правда отнюдь не на его стороне. Их ответ датирован 25 марта — столь длительную задержку они объясняли тем, что многие их коллеги, чье мнение для них исключительно важно, до недавнего времени отсутствовали, и выражали королю признательность за проявленное терпение. Их осторожность совершенно очевидна. Так, во вступлении говорится: «С самого первого дня основания славного Французского королевства его наихристианнейшие правители славились не только своим величием и могуществом, но и добродетелями, а также истинным благочестием». Король Франции, «по примеру своих достославных предков и горя рвением защитить истинную веру с помощью разумного правления государством», самым дружеским образом обратился к ним магистрам богословия, с просьбой высказать мнение по ряду вопросов, хотя мог бы просто приказать им, «как своим смиренным подданным…»
