Тайное Пламя. Духовные взгляды Толкина - Колдекот Стрэтфорд (книги онлайн полностью .txt) 📗
Искушение эльфов всегда тяготеет к меланхолии — эльфы чутко ценят природу и мудро ею управляют, но, наделенные неугасающей памятью, они обременены ощущением быстротечности и утраты. Это ощущение вобрала в себя их музыка, ведь музыка — искусство неуловимо–изменчивое. Песни их выражают и любовь к прихотливому течению времени, и стремление удержать его, восславить и снова направить по тому же руслу. С ходом лет гнет памяти все тяжелее, а потому значимость настоящего и будущего словно меркнет. (Эльфы «остаются в мире» до окончания дней; потому так безраздельна и мучительно–властна любовь их к Земле и всему миру, а с ходом лет все большая тоска примешивается к ней»[85].) С другой стороны, люди смотрят главным образом в будущее; их искушает желание не остановить время, но продлить его — и победить, производя все больше и оттягивая смерть всеми доступными способами.
Илуватар постановил, что судьба людей заключена за пределами мира, но это — тайна для эльфов и для самих людей. «И пожелал он, что устремятся искания людей за грань мира, в мире же не будет людям покоя»[86]. Здесь христиане услышат отголосок знаменитого высказывания Августина: «Ты создал нас для Себя, и не знает покоя сердце наше, пока не успокоится в Тебе»[87]. Однако надо отметить одно существенное расхождение с традиционным христианским описанием реальности: смерть здесь — не кара за первородный грех, но великий дар и неотъемлемая составляющая человеческой природы.
В 1954 году Толкин сам не был уверен, не ересь ли это (L 156), но к 1958 году он нашел объяснение его, по–видимому, удовлетворившее. В письме №212 он пишет: в Сильмариллионе представлен эльфийский взгляд на смерть, даже если изначально она была дана людям в наказание. Когда она принята как божественная кара — в любом случае, задуманная как благословение, поскольку она исправляет недостаток, — может восприниматься как «дар». В конце концов, Творец бесконечно созидателен; если Он вынужден из–за мятежа своих созданий изменить замысел мира (в данном случае привнести наказание смертью как следствие грехопадения), Он непременно извлечет из этого новое, возможно, еще большее, благо[88].
В отличие от эльфов людям суждено, прожив недолгую жизнь, уйти из мира и не возвращаться, а впереди ждет их некая тайна — «большее, чем память». Последний из королей Нуменора отвергает эту судьбу и, взыскуя запретного бессмертия, сходит с корабля на берег Блаженных Земель, навлекая беду на свой народ. Форма Земли изменена; она становится круглой, так что путь на Запад через море не доходит до Валинора, но, описав круг, возвращается к исходному месту. Теперь эльфы смогут плыть по Прямому Пути из Средиземья в Валинор лишь по особой милости Валар.
Знаменитый повторяющийся сон Толкина — гигантская волна, захлестывающая Нуменор, — стал для него важным источником вдохновения. Это один из ярчайших и нагляднейших образов смерти и утраты во всей словесности. Неумолимая волна, поглощающая свою жертву, — ускоренный вариант той Сущности, которая поджидает нас всех, пусть мы и пытаемся ненадолго о том забыть.
Драма Нуменора и его потомков играет ключевую роль в толкиновской мифологии как связь между сегодняшним миром и Древними Днями, когда мир был плоским, между временем мифическим и историческим. Остров под названием «Дарованная Земля» в форме огромной пятиконечной звезды являет собою слияние земли и неба посреди моря — очередной образ погребенного и раздробленного света. Но трагедия Нуменора указует в двух направлениях, и вперед, и назад. Впереди — история Арагорна и Арвен, памятная по «Властелину Колец». Арагорн — наследник Элендиля, вождя уцелевших нуменорцев. На его челе сияет Звезда Дунэдайн, напоминающая о его предке Эарендиле, отце первого короля Нуменора, Эльроса, брата Эльронда. Позади, за этими двумя сюжетами, обнаруживается сказание о Берене и Лутиэн, и вместе с ним мы подходим еще ближе к источнику вдохновения Толкина.
Сказание исключительно важно, чтобы понять духовность Толкина, и по этой причине (в придачу ко многим другим) я настоятельно советую прочесть соответствующие отрывки Сильмариллиона или его более пространного, раннего, поэтического варианта в «Лэ Белерианда» (третий том «Истории Средиземья»). Здесь я могу лишь в общих чертах пересказать сюжет, но структура и подробности целого куда богаче, чем я в силах показать. Возможно, в один прекрасный день легенду экранизируют — и оценят по достоинству.
Время действия — Первая Эпоха. Речь идет о том, как любовь впервые связала человека и деву–эльфа, и возник новый, высший «гибридный» род, в котором объединились два народа, в легендариуме именуемые Детьми Илуватара. Термин «полуэльф» запомнился нам главным образом благодаря Эльронду, мудрому хозяину Последнего Приветного Дома: с ним мы повстречались в сказке «Хоббит». Когда Толкин ее писал, он едва ли сознавал, что владыка Ривенделла войдет и в более крупные произведения как сын Эарендиля и брат королей Нуменора.
Итак, изложим сюжет вкратце. Смертный Берен полюбил Лутиэн, дочь эльфийского короля Тингола. Чтобы избавиться от нежелательного и недостойного жениха из рода людей, Тингол отсылает его с неисполнимым поручением — принести Сильмариль из короны Моргота. С помощью Лутиэн Берен свершает это, но сперва теряет руку, а затем и гибнет (защищая Тингола). Лутиэн следует за ним в загробный мир и поет Владыке Смерти самую прекрасную в мире песнь, в которой сплетены воедино горести Двух Народов. Если мир основан на песне, то это — его центральная тема. Растроганный до слез Мандос дозволяет Лутиэн отказаться от судьбы эльфов и принять человеческую смерть, чтобы навсегда остаться с Береном. Ее решение открывает возможность и другим, включая Арвен, выбрать такую же судьбу. Супруги возвращаются в Средиземье, где им предстоит жить до ухода в неизвестность. Со временем они умирают снова, хотя «никто не приметил места, где покоятся их тела»[89].
Второй брак между девой–эльфом и человеком заключен в потаенном эльфийском королевстве Гондолин. Смертный Туор доставляет пророческое послание от Улмо о том, что городу грозит опасность. Но король Гондолина не внемлет предостережению, хотя позволяет Туору жениться на своей дочери. Гондолин губит предательство изнутри — последнее из эльфийских королевств Средиземья гибнет. Падение Гондолина во время атаки орков, драконов и балрогов послужило сюжетом для одной из первых частей легендариума, созданного Толкином. Впоследствии этот текст был опубликован во второй части «Книги утраченных сказаний». Немногие уцелевшие жители Гондолина, включая Эарендиля, сына Туора, бегут к побережью и присоединяются к народу Эльвинг, внучки Берена и Лутиэн. Со временем Эльвинг становится женой Эарендиля. Благодаря Сильмарилю, наследию Эльвинг, и исключительному происхождению Эарендиль может обратиться с мольбой к Валар от имени всех свободных народов Средиземья. Мольба его услышана. Валар являются в Средиземье и уничтожают мощь Моргота.
Бессмертный Эарендиль плывет через космическую тьму на серебряном корабле, который сделали для него Валар, и на челе его сияет Сильмариль. Именно в такой форме — как луч Утренней и Вечерней Звезды, заключенный в хрустальный фиал, — этот свет позже попадает к Фродо. Его дарит родственница Феанора Галадриэль. Два оставшихся Сильмариля наконец–то изъяты из короны Моргота, но уцелевшие сыновья Феанора похищают их у Валар — и самоцветы, погребенные в море и в огненной бездне, разъединены до скончания Времен. На этом заканчивается Первая Эпоха.
Из этого краткого пересказа видно, как Толкин рисует трагедию и тайну смерти на фоне еще более великой тайны бытия. Ощущение утраты, гибели мира переполняет книги «Властелин Колец» и Сильмариллон, подобно шуму моря и блеску звезд, но потерять можно только то, чем обладаешь. Гибель Древ, падение Менегрота, Нарготронда, Гондолина, Нуменора привели к перемещению Валинора и наслаиваются друг на друга, усиливая тоску, которая звучит в песни Галадриэли, обращенной к Фродо, — в песни нолдор–изгнанников:
