Процесс тамплиеров - Барбер Малколм (читаем книги онлайн бесплатно полностью без сокращений .txt) 📗
Инквизиционная процедура совершенно определенно была установлена по воле короля. В Париже это особенно ощущалось, там королевским чиновникам не приходилось даже изображать особое рвение, вызванное «серьезными подозрениями», а ведущую роль взял на себя Гийом де Пари, лично допросивший первых тридцать семь свидетелей в течение первой недели слушаний, т. е. с 19 по 26 октября. Признания этих людей, в том числе Жака де Моле и Жоффруа де Шарне (приора Нормандии), задали направление всем последующим судебным процессам62. В провинциях участие королевских чиновников было более непосредственным и явным. В Байё, например, председательствовал в суде Гуго де Кастро, королевский сержант; в Шомоне такой же королевский рыцарь Анри де Клачиако еще до суда попросил Гийома де Пари направить королю его отчет об аресте двух немецких тамплиеров; в Кане два королевских сержанта, Гуго де Шастель и Ангерран де Вилье участвовали в заседаниях суда; в Кар-касоне и Бигорре королевские сенешали также играли значительную роль во время судебных заседаний; слушания в Каоре в январе (1308 г.) проводил сам сенешаль Пери-гора и Каора. Протоколы судебных слушаний в Сансе не сохранились, однако в марте 1309 г. капеллан Готье де оюр показал, что ранее его допрашивал «бальи Санса, а затем ныне покойный архиепископ Санса». В итоге грехи ему отпустил епископ Орлеанский, он же примирил его с церковью, «поскольку к этому времени пост епископа Санса был уже вакантным»63 и действительно оставался вакантным до мая 1309 г., так что показания Готье де Бюра относительно его первого допроса определенно относятся к осени 1307 г. Что доказывает лишь, как хорошо исполнялся королевский указ, предписывавший чиновникам допрашивать подсудимых тамплиеров еще до того, как они предстанут перед церковным судом.
Успех подобные методы приносили практически повсеместно. Признание в некоторых, а то и во всех преступлениях, перечисленных в королевском указе от 14 сентября 1307 г., было получено от 134 из 138 тамплиеров, допрошенных в Париже. Эти 134 протокола указывают на невероятное разнообразие возраста, срока пребывания в ордене и социального статуса обвиняемых. Так, Готье де Пейну было 80 лет, а Пьеру де Сиври — не более 16 или 1764. Рауль My азе 65 лет от роду состоял в ордене 45 лет, а 26-летний Никола де Сарра вступил в него только 16 августа 1307 г.65. Альбер де Румеркур был принят в братство по достижении им 67 лет, а вот Ансель де Роэр и Элиас де Жокро стали тамплиерами, когда им исполнилось по 13 лет66. Даже в 1311 г. Элиас де Жокро, согласно судебному протоколу, был еще настолько молод, что у него не росла борода67. Признания были получены как у руководителей ордена — Жака де Моле, великого магистра, и Гуго де Пейро, генерального досмотрщика, — так и у самых скромных его членов, например у Рауля де Гранде-виля, хранителя плугов в приорстве тамплиеров в Мон-Суассоне68. В 73 случаях по показаниям свидетелей на парижском и» других заседаниях суда можно довольно точно определить социальный статус подсудимых: 15 из них были рыцарями, 17 — священниками (или капелланами) и 41 — служителями (или «сержантами»). Из других протоколов следует, что почти наверняка еще 28 обвиняемых были служителями, хотя и остальные 38 — известны только их имена — вряд ли обладали более высоким социальным статусом. Средняя продолжительность их пребывания в ордене составляла 14,2 года, а средний возраст при вступлении в орден был 28,7 лет69. В подобных обстоятельствах можно было бы вообще забыть о четверых стойких «оппозиционерах», ни в чем не желавших признаваться, — столь впечатляющим был список полученных признаний и столь далеко идущие последствия он имел, безусловно подтверждая «серьезные подозрения» обвинителей даже в тех случаях, когда подозрениям этим явно не хватало объективной определенности.
Приведем несколько примеров. Готье де Пейн заявил, что ему приказали плюнуть на Святой крест, что он и сделал (один раз), а потом его целовал в пупок и в губы тот приор, что принимал его в члены ордена. Вступать в половые связи с женщинами братьям было запрещено, но, по словам де Пейна, им разрешалась отвратительная гомосексуальная связь друг с другом. Подсудимый утверждал, что всех новичков принимали в орден именно так. Пьеру де Сиври, согласно его признаниям, Гуго де Пейро якобы приказал отречься от Иисуса Христа и трижды плюнуть на Святой крест. Затем его поцеловали в пупок и в губы. Как следует из протокола, Рауль Муазе не желал признавать за собой никакой вины, однако сказал, что слышал от других о требованиях отречься от Иисуса Христа и плюнуть на распятие. Сам же он, видимо, считал себя неким исключением из общих правил, ибо принимавший его в члены ордена священник по имени Даниэль Бритон, его воспитавший, просто пощадил юношу. Никола де Сарра сообщал суду, что подчинился приказу трижды отречься от Иисуса Христа и плюнуть на распятие, после чего его раздели и целовали пониже спины, в пупок и в губы. Альберу де Румеркуру тоже приказали отречься от Христа и плюнуть на распятие, однако он в ужасе запротестовал, говоря, что принес ордену все свое достояние, а именно ренту с 4 ливров <В данном случае имеется в виду ливр как единица измерения площади.> земли. В отличие от случая с юным Раулем Муазе тот приор, по мнению Румер-кура, пощадил его потому, что «он (Румеркур) был уже стариком». И знай он раньше, прибавил этот подсудимый, каков орден тамплиеров на самом деле, он бы «ни за что на свете» туда не вступил, скорее, дал бы себе голову отрубить. Ансель де Роэр признался в отречении от Бога и оплевывании Святого креста и описал, как его склоняли к гомосексуальным утехам. Элиас де Жокро свидетельствовал, что приор отвел его за алтарь и показал ему картинку в какой-то книге, «однако же он был настолько юн, что даже не понял, что там изображено». Он тогда сказал приору, что верует в Иисуса Христа и Деву Марию, но тот возразил, что вера его ошибочна. Поскольку юноша стоял на своем, приор «жестоко избил его и заключил на один день в тюрьму, оставив без воды и пищи». В конце концов он сдался и признал свои ошибки, поскольку ему снова пригрозили тюрьмой, «когда он выразил желание выйти из ордена и вернуться домой, к отцу». Он не мог ничего припомнить насчет пресловутых «непристойных поцелуев», однако хорошо помнил, что братья его мучили. Рауль де Грандевиль признался в плевании и отречении, а также подтвердил, что принимавший его в орден приор называл Христа лжепророком. Затем, сказал он, его раздели до рубашки, целовали пониже спины, в пупок и в губы, а также совершали с ним акты мужеложства.
***
Большая часть тамплиеров, стараясь изобразить себя невинными жертвами некоей жестокой системы, справиться с которой никому не под силу, давали своим судьям достаточно разумные и вполне внятные показания, которых те, собственно, от них и ждали. Признаваясь, что с ними совершали развратные действия, подсудимые утверждали, что участвовали в этих действиях против собственной воли. Рено де Провен, приор Орлеана, представший перед инквизицией 7 ноября, проявил большую, чем многие другие, изобретательность, рассказав следующую историю. Он был принят в орден пятнадцать лет назад в часовне замка тамплиеров в Провене. Многие из его друзей и родственников ждали у закрытых дверей часовни и вокруг нее, пока Рено проходил обряд посвящения. После того как он поклялся соблюдать Устав и обычаи ордена, один из братьев показал ему требник с изображением распятия Христова и спросил: «Веришь в него?» Рено ответил, что нет, и сразу же один из присутствующих братьев, по имени Гуго, отметил: «Это ты правильно говоришь, ведь он лжепророк». Однако же Рено в душе понимал, что верит он не в изображение Иисуса Христа, а в Него самого. И тут другой брат велел Гуго замолчать и прибавил, что сейчас они как следует наставят новичка относительно порядков ордена. По словам Рено, до непристойностей дело не дошло только из-за того, что слишком многие ждали его у дверей часовни, а также потому, что было уже поздно. И все-таки он был глубоко потрясен происшедшим и в тот день совсем не мог есть, а через три дня заболел и болел до Рождественского поста, во время которого ему пришлось есть мясо, потому что он очень ослабел. В конце концов он исповедался одному доминиканскому монаху, по имени Никола, из Компьенс-кого монастыря, и тот сказал Рено, что зря он вступил в орден тамплиеров, ведь ему несколько раз предлагали присоединиться к братству доминиканцев. Подсудимый утверждал, что никогда не видел Устава тамплиеров и никто ему показать его не стремился, а потому, как он считает, те, кто признался на суде в совершенных преступлениях и ошибках, говорили правду70.
