Сатанизм для интеллигенции - Кураев Андрей (протодиакон) (библиотека книг бесплатно без регистрации .txt) 📗

Он проповедует мир, любовь и прощение, но при этом никак не походит на пацифиста-непротивленца. Он умеет любить и умеет гневаться. Никакой сентиментальной чувствительности. Он не ходил на цыпочках: с бичом в руках Он изгоняет торговцев из Храма; Он говорит «Не мир, но меч Я принес вам»; умеет гневаться (и в минуту искушения Он гневно осаживает Петра: «отойди от Меня, сатана»). Он предсказывает неотвратимое разделение, которое Его слова внесут в человечество. Он предсказывает гонения и страдания Своим ученикам и находит только одно ободрение для них: «Меня гнали, и вас будут гнать».

Но можно сказать и наоборот: «Он хочет борьбы и разделения – и однако же Его проповеди умещаются в спокойные формы притчи» 1581. И в самом деле – Его притчи (в том числе и о добром самарянине) отнюдь не успокаивают души собеседников, а взрывают их привычный ритм и смысл жизни. Но этот ритм все-таки взрывается притчами, а не призывами ко всесожжению.

Кроме того, нельзя не поразиться тому, что то сверхмирное, в чем Он жил, не уничтожало для Него этого мира. Он замечает красоты мира и умеет любоваться детьми и полевыми цветами. Этот аскет запрещает Своим ученикам поститься. Этот мистик говорит, что от алтаря надо отвернуться, чтобы примириться с соседом, что священнику можно опоздать на службу – если надо перевязать избитого. Это не бунтарь. Он готов говорить банальности Ветхого Завета («Люби ближнего твоего как самого себя»). Он подчеркнуто не политик: среди Его учеников и коллаборационист Матфей и зилот Симон, сторонник вооруженной борьбы с римлянами…

Шесть раз Он поправляет Моисея («Вы слышали, что сказано древним? А Я говорю вам…»). При этом Он не ссылается, как пророки, на особые полномочия, полученные Им от Бога. Никогда не Говорит Он: «Так говорит Господь».

Далеко не всегда Его чудесам предшествует видимая молитва. «Хочу, очистись». «Талифа, куми». «Тебе говорю, встань, возьми постель твою и ходи». Здесь не полномочие, а всемогущество.

Кто же Он? Вопрос «За кого люди почитают Меня» и поныне порождает разные ответы. Но лишь ответ Церкви находится в согласии со всем Евангелием, а не просто с отдельными цитатами из Него.

Оккультисты пытаются выдать его за ученика восточных «Махатм», который утверждал свое тождество с Отцом потому, дескать, что «атман» любого человека един с мировым «Брахманом». Когда Синедрион обвиняет Его в том, что «Он делает себя Богом», Он не начинает оправдываться: «Да, мол, все люди боги, тат твам аси, знаете ли, ты есть Тот и т. п.».

Иисус менее всего похож на пантеиста. «Отец Мой доныне делает и Я делаю». Он знает тайну Божественного мироправления: Бог не покорен законам Своим и законам мира, не подвластен року: «Богу же все возможно» (Мф. 19,26). Он не отождествляет Личного Бога ни с миром природы и космосом, ни с человеческой душой. Даже когда Он слышит почтительное обращение к Себе, он проверяет неофитский восторг обращающегося: «Что ты называешь Меня благим? Никто не благ, как только один Бог» (Мк. 10,18). Пантеист не стал бы так говорить; он скорее прочитал бы проповедь на тему о том, что все благи и что всюду Божество…

Христос знает, что Дух Божий радикально инаков по отношению к миру. Он обещает Своим ученикам подать им «Духа истины, Которого мир не может принять» (Ин. 14,17), «Дух истины, который от Отца исходит» (Ин. 15,26). Этот Дух, как видим, исходит не от мира, а от Отца. И если мир не может принять Духа, то тем более он не может быть источником Духа.

Кроме того, у Христа слишком сильное ощущение Бога как личностного начала, Которое нетождественно миру, но любит мир – а все это никак не совместимо с аксиомами теософского оккультизма. Более того, у Иисуса удивительное Я-сознание. «А Я говорю вам». Не понимая этого божественного самосознания Иисуса, не принимая его – Евангельскую историю, равно как и евангельское учение понять невозможно.

Евангелие называет Иисуса «единородным Сыном» (Ин. 1,18), то есть «единственным». Все ли сыновья Бога? Иисус резко отличает Свои отношения с Отцом от отношений Своих учеников. Он никогда не называет Его – «нашим Отцом». Но – «Се, восхожу к Богу Моему и Богу вашему; ко Отцу Моему и Отцу Вашему». В притче о виноградарях статус не только наемных работников, но и верных слуг резко отличается от положения сына.

С точки зрения оккультистов, Христос пришел «объявить» людям о давно забытой ими истине – что они, мол, «сыновья Бога». Однако суть Евангелия сводится не к «напоминанию», а к возвещению происходящей перемены в самой сути отношений между Богом и человеком. «Отныне вы уже не рабы, но сыновья». Именно неисповедимое смирение Бога, ставшего сыном человеческим, позволяет поднять статус человека до того, чтобы именоваться сыновьями Божиими. И только благодарно и смиренно приняв первичный шаг, первичный дар Творца, человек может приблизиться к Нему 1582.

И, однако, о Христе нельзя сказать, что Он верует в Бога. Он знает : «Я знал, Отче, что Ты всегда услышишь Меня». Личная связь Христа с Отцом столь полна и столь уникальна, что Иисус не просто знает Отца, но и знает все, что знает Всеведущий Отец. «Как Отец знает Меня, так и Я знаю Отца» (Ин. 10,15). Есть ли во Христе нечто, чего не знает Бог (опять же – библейский, всеведущий Бог, который «знает все» – 1 Ин. 3,20)? Но, значит, точно в той же полноте и Христос знает Бесконечного Отца. Кто еще из религиозных деятелей человечества утверждал, что он «знает все» о Боге?

Поэтому не удивляешься, когда замечаешь, что Христос никогда не советуется с апостолами, не ищет у них утешения или успокоения. «Я не один» – т. е. Отец со Мною.

Молится Он вовсе не для того, чтобы выразить небу какое-нибудь бурное желание, или для того, чтобы вымолить у Него ниспослание того или иного земного блага; Он молится, чтоб в Нем пребывала сила, которой Он уже обладает, и Он пребывал в том единении с Богом, в котором уже живет. В Его речениях нет напряжения мысли, они истекают из Его существа подобно аромату цветка. Нет усилия святости. Он никогда не говорит об экстазе и редко говорит приподнятым тоном пророка. В жизни Иисуса нет видений и экстазов. Видят о Нем (Богоявления), но не передаются Его переживания. Он не экстатичен. Апостолы ценили мистику и экстаз – но не переносили своих чувств во Христа. Его видение мира иного совершенно особо: «И ангелы служили Ему». Откровения не дают и не сообщают Ему ничего нового. Через Богооткровения, в которых Он участвует, не горний мир является Ему, а Он являет Себя людям. Через явления горнего мира, описанные в Евангелиях, не Он нечто узнает о Боге, но люди узнают о Нем. «Иисус на это сказал: не для Меня был глас сей, но для народа» (Ин. 12,30).

Будучи проповедником покаяния, Он Сам никогда не просит прощения у Отца. Даже на кресте Он молится не о Себе – а о палачах: «Отче, прости им».

Итак, перед беспристрастным исследователем Евангелия предстает образ человека, который переживает Свое единосущие с Единым Богом не менее ясно и живо, чем индийский пантеист, но при этом ощущает расстояние между Богом и человеком, а также Личность и Волю этого Единого Бога не менее ясно, чем библейский монотеист. Если взять только одну из этих черт богосознания Иисуса, то выйдет обычная ересь, отвергающая вторую половину реальности. Либо Христос предстанет иудейским раввином (и тогда придется смущенно забыть Его же слова – «Я и Отец одно есть»). Либо признать Его пантеистом – но тогда надо будет забыть Евангелие прощения…

По моему убеждению, только церковное мышление за века своего развития и молитвенного вчитывания в Евангелие смогло дать полный ответ. Он изложен в «Символе веры».

Для того, чтобы лучше оттенить необычность личности Иисуса, стоит провести сопоставление Его человеческого лика с Гаутамой. Причем сопоставление даже не богословское, а чисто психологическое. Итак, не касаясь чудес и богословских концепций, связанных с этими двумя Проповедниками, сфокусируем на некоторое время зрение на них как на обычных людях.