Ханаанцы. На земле чудес ветхозаветных - Грэй Джон Генри (е книги .txt) 📗
Второй тип представляет собой погребальную комнату, размещенную у основания шахты, она гораздо больше по размерам, более тщательно отделана. Отличительной чертой считается расчленение останков, что, как смело предположил археолог доктор Кенион, может указывать на перевозку умерших на некоторое расстояние к месту родовых погребений. В этой связи можно вспомнить о перевозке еврейских патриархов в пещеру Махпеллах в Хевроне или костей Иосифа в Сихем. В погребениях не обнаружено никакого оружия, но имеется значительное количество керамики. Изделия крайне примитивные, непохожие на те, что обнаружены в поселениях, что позволяет предположить, что они были исключительно погребальными сосудами.
Однако, если данные погребения принадлежали кочевникам, мы не должны рассчитывать, что встретим в них керамику, которая использовалась в повседневной жизни в этом поселении.
Другой отличительной чертой погребений этого типа была керамическая лампа, помещенная в стенной нише. Потускневшие краски указывают на то, что она использовалась для освещения. Возможно, лампу зажигали в ходе погребального обряда для того, чтобы указать умершему путь во тьме, или она была ритуальной заменой символа жизни, горела до окончания погребального обряда, отмечая переход умершего в мир иной.
Три других типа погребений отличаются в основном размерами шахты и величиной погребальной камеры, сочетают особенности первых двух, показывая их постепенное слияние. Появление подобных форм указывает на то, что в данном районе происходило постепенное слияние разноплеменных групп.
Похожие изменения форм погребальных обрядов с повторением тех же самых отличительных особенностей, хотя и с местными отличиями, отмечены и в других районах, прежде всего в аморейских поселениях в Телль-эль-Аджжуле, Мегиддо и Гибеоне (Эль-Джибе).
В начале среднего бронзового века (XIX век), когда появлялись более крупные поселения городского типа, погребальные обряды соответственно менялись.
Теперь захоронения совершались не на расстоянии от поселений, а в непосредственной близости от жилой зоны, как, например, в Иерихоне и Мегиддо. Видимо, подобное расположение связано со стремлением жителей, которые в основном были пришельцами, защитить свои погребения от возможного осквернения, на что неоднократно указывали результаты раскопок.
На основании найденных в этих могилах разновидностей керамики можно сделать вывод, что народности, которые раньше заселяли прибрежные города Сирии, теперь частично расселились в некоторых районах внутренней части, ранее занятой аморейцами. Видимо, постоянные вторжения пришельцев из перенаселенных территорий привели к политическому объединению аморейских племен, а также к перемещению центров торговли из прибрежной зоны, над которой во время XII династии утвердилась власть Египта.
В любом случае погребения аналогичны тем, что встречаются в больших городских центрах, расположенных на побережье, где недостаток места обусловил возникновение обычая, показавшего справедливость организации тщательно обустроенных богатых могил.
В большинстве погребений обнаруживаются образцы бронзового оружия и керамики. Могилы вырывались в земле, и их длинные стороны укреплялись каменной кладкой, сверху ее закрывали плоскими камнями и лишь после этого засыпали землей, как, например, в поселении Рас-эль-Айн в Палестине. Известна одна разрушенная могила такого типа в Иерихоне. Она была обложена саманным кирпичом и перекрыта сверху либо каменными плитами, либо выложенным из камней сводом. Правда, кладка свойственна более ранним пещерным погребениям.
Рис. 24. План и поперечный разрез двух сводчатых гробниц в Рас-Шамре, от XVIII до XVII века (по Шефферу)
Гробницы данного типа, расположенные неподалеку или даже непосредственно под жилым домом, наиболее распространены в таких поселениях, как Мегиддо, Телль-эль-Аджжул, во второй половине среднего бронзового века, то есть в гиксосский период. Некоторые из них использовались только для одного погребения, в других размещено несколько умерших, поэтому кости более ранних погребений отодвинуты в сторону. Иногда в могилах обнаруживаются останки около двадцати скелетов, а в некоторых случаях их число вдвое больше, что указывает на их частое и долговременное использование. Огромные комнаты-могилы с вертикальными шахтами высекались в мягком белом известняке, которым были сложены русла вади. Обычно они располагались в непосредственной близости от поселений.
Кости более ранних погребений вместе с размещенными в могилах сосудами для еды, простейшими элементами домашней мебели и иногда оружием весьма бесцеремонно отодвигались в заднюю часть могилы, чтобы освободить пространство для более свежих погребений. Логично предположить, что это были семейные погребения. Возможно, о них говорится в Ветхом Завете как о «лежащих рядом» или «собравшихся рядом с отцами».
Подобные погребения превосходно представлены в Иерихоне, где после местной эпидемии 1600 года подобные погребения были заполнены телами умерших, которые так и остались непотревоженными.
Доктор Кенион установил, что по какой-то причине останки уже разложившихся тел оставались нетронутыми и после повторного вскрытия могил. В этом можно убедиться по хорошо сохранившемуся содержимому, расстановке предметов мебели и сосудов с погребальными подношениями.
Предметы мебели, возможно аналогичные тем, что использовались и в обычных жилищах, состоят из тростниковых матов, на которых размещались тела, низкого узкого трехногого деревянного стола с костями барана и сосудов для еды. Другие сосуды для еды различной величины и корзины размещались вдоль сторон гробницы.
Личные украшения, например бусы, туалетные принадлежности и деревянные расчески для женщин и украшения в виде скарабеев для мужчин и бронзовые продолговатые булавки для одежды обоих полов указывают, что мертвых и после смерти снабжали всем тем, что было необходимо живым.
Соответствие с миром живых было настолько буквальным, что глава семьи (по крайней мере, так было в зажиточных семьях) занимал ложе в стороне от остальных, размещавшихся на тростниковых матах, на приподнятых платформах или на возвышениях в углах гробниц. Подобный тип погребений с трогательной попыткой сохранить подобие живых характерен для ханаанской культуры конца бронзового века.
Ханаанские города были центрами международной торговли пурпурной краской с побережья, прекрасного оливкового масла и вина со срединных земель, металлов с Кипра и Анатолии, слоновой кости и ценных пород дерева с Нижнего Нила. Огромные кедровые бревна доставлялись на кораблях из Библоса.
В гаванях Леванта ханаанские купцы наполняли свои корабли сосудами из Египта, Крита и материковой части Греции. В конце позднего бронзового века по крайней мере четверть товаров ввозилась в Угарит именно через порты.
И все же основой экономики была не торговля, а сельское хозяйство, о чем сообщается в мифологических текстах из Рас-Шамры. Это видно по четкой соотнесенности магических обрядов с узловыми точками сельскохозяйственного года, с помощью которых земледельцы пытались повлиять на судьбу для обеспечения своего благосостояния.
Сельскохозяйственный год начинался поздней осенью с ожидания сильных дождей, «дождей Создателя», как говорится в Ветхом Завете, выпадавших в конце октября – первой половине ноября. Когда сильные дожди размягчали поверхность, высушенную летней жарой, крестьяне выходили на поля, распахивали землю и сразу же засевали ее.
Возделывались две основные зерновые культуры – ячмень и пшеница, в апреле начинали собирать ячмень, а в мае или в начале июля заканчивали цикл сбором пшеницы. Колосья срезали серпами и молотили с помощью распорки, в которую вставляли острые камни или металл. Иногда пользовались заостренными вращающимися цилиндрами. Затем обмолоченные зерна веяли, подбрасывая вверх при свежем ветерке деревянными лопатами, а в заключение очищали с помощью решета.
